У следователя Мирошникова с рябиной из Малиновки все отлично!

Практически все!!! Текст исторического провинциального романа-детектива "Мирошников. Дело о рябине из Малиновки" практически весь выложен. Через несколько дней свежим взглядом еще пробегу и буду завершать подписку. Напоминаю, сейчас стоит цена 150, скоро будет дороже.
https://author.today/work/452607

С кем-то только не приходится иметь дело судебному следователю!

Дождавшись небольшой паузы в непрекращающемся словесном потоке хозяйки, Мирошников начал разговор:

– Уважаемые Илья Петрович и Феклиста Ниловна, а я ведь не просто так к вам пожаловал. Интерес у меня имеется.

Хозяева как-то испуганно переглянулись и помещица осторожно проговорила:

– Ваше благородие Константин Павлович, а мы ни в чем не виноватые.

Мирошников рассмеялся, стараясь рассеять возникшую скованность:

– Феклиста Ниловна, голубушка, так я ни в чем вас не подозреваю. Просто есть несколько вопросов, которые нуждаются в прояснении.

В это время Парашка постаралась сделать перед хозяйкой подобие реверанса, бросила быстрый взгляд на Мирошникова и пробормотала:

– Готово, барыня, сядайте, пирог тотчас принесу.

Петухова, обрадовавшаяся внезапной смене темы разговора, засуетилась:

– Вот дурища необразованная. Сколько раз говорила, надо докладывать: «Кушать подано». Понятия не имею, где брать прислугу, достойную порядочного дома. Я уж вся извелась, ваше благородие. И вот Илья Петрович сколько требует грамотную прислугу завести.

Парашка бросилась к двери, а помещик Петухов испуганно взглянул на супругу, явно не помня, когда он такие революционные идеи высказывал. Но хозяйка дома не ждала никаких подтверждений и гостеприимно тараторила:

– Милости просим, господин следователь. Милости просим. Присаживайтесь. Сейчас кофий пить будем. Уж такой вкусный кофий, язык проглотишь, наша Матрешка училась в городе у кухарки княгини Милорадовой. И Илья Петрович уж так обожает кофий.

Кофе по рецепту кухарки княгини Милорадовой оказался отвратительным. Это было понятным уже по мерзкому запаху, который разнесся, как только Парашка внесла пузатый белый кофейник. Мирошников понял, почему глава семейства отзывался о модном напитке в нелицеприятных выражениях. Однако сейчас на лице помещика Петухова разливалась приятная улыбка, означавшая удовольствие, которое предвкушал хозяин дома. Не могло быть другой реакции, когда супруга только что ни за что ни про что назвала его любителем такого противного напитка.

Глядя на дегтярного цвета жидкость в большой чайной чашке, Константин остро почувствовал, что надо начинать разговор, иначе придется эту бурду пить, тем более, что через открытую Парашкой дверь вновь просочился мерзкий запах пареной калины. 

– Э-э-э, уважаемый Илья Петрович, почтенная Феклиста Ниловна, я восхищен вашим прекрасным приемом, однако мне все же требуется некоторое разъяснение по персоне Клима Бессонова.

– А кто это? – не было никаких сомнений в искренности моментальной реакции Петухова.

– А-а-а! Не тот ли это Клим, сын моей сестрицы Феодоры? – всплеснула руками хозяйка, – я других Климов не знаю. Так я его лет сорок, а то и больше не видела.

– Это тот квелый Клим, который у нас жил, с ним еще бежала жена соседа – дурака набитого Сысоева? – с некоторым облегчением проговорил Илья Петрович. Сухонькое маленькое лицо расплылось в улыбке, и он ехидно добавил:

– Я так и знал, матушка Феклиста Ниловна, что ваши родственнички рано или поздно попадутся на крючок.

Супруга не смогла сдержать праведного гнева и замахнулась рукой на своего благоверного, и Мирошников почувствовал, что только его присутствие спасло маленького хозяина от увесистой затрещины. Нечто подобное видимо ощутил и Петухов. Считая, что находится под защитой следственных органов, он торжествующе вклинился в разговор со своим видением:

– Ваше благородие, этот Сысоев был такой дуралей, будьте любезны, а пил не меньше моего папеньки. Если уж с таким рохлей, как Климка, сбежала сысоевская  жена! Ох, не дурак был выпить, а как выпьет, так начинал дебоширить, или по девкам гулящим слонялся. Чисто страхолюдной внешности и буйного нрава был покойник, будьте любезны!