Дурка работает

Дурдом прикрыли, а психиатры в поликлинике остались

Николай Пискун, мужчина пожилого возраста, но выше среднего роста, ещё крепкий флотский парень и чуть ли не ветеран флота, после общения в социальных сетях решил наконец-то внять советам своих бывших сослуживцев, живущих в России и сходить на приём к психиатру, который вёл приём больных в поликлинике ГПНД.

Поговаривали, что лечебный корпус ГПНД закрыли, но поликлинику с десятком врачей психиатров оставили…надо же было кому-то выдавать разрешение на ношение оружия и консультировать острых больных, которых с начала войны не уменьшилось, а наоборот прибавилось. Так что работы у психиатров, с учетом того, что психиатрические отделения ГПНД были закрыты, сильно прибавилось. Но они молодцы — этим не сильно парились и себя лечением не утруждали. Врач, который должен быть на приеме у себя в кабинете с 8-00 и в поте лица своего лечить больных, явился с большим опазданием. Пока он переодевался, пил чай и завтракал, Николай за это время успел выслушать по второму кругу историю пожилой женщины, которая привела на приём свою маму страдающую деменцией. Она монотонно жужала, как надоевшая осеняя муха и Николай уже стал жалеть, что пришел в поликлинику. После очередного сюжета о том, что мама её приняла за воровку и, вызвав полицию потребоала её расстрелять, он не выдержал и дал женщине парочку советов, которые все сводились к тому, что её маму надо посадить на цепь, а лучше замуровать, и обколов аминозином с галоперидолом на время забыть о ней. Пока женщина усваивала полученную информацию, его пригласили пройти в кабинет.

Врач психиатр, 40-а летний мужчина с потасканным лицом, важно восседал за столом и неспеша прихлебывал чай со своей литровой кружки, медсестра выкрашенная блондинка с намёком на талию, заполняла электронную карточку. Тишину нарушил вошедший в кабинет мужчина, который положил на стол какие-то бумаги. Увидев его, сидящий за столом пчихиатр обрадовался и начал рассказывать за какую-то 20-и летнюю больную баскетболистку, на которую его коллеге не мешало бы обратить внимание и вдуть ей по то самое не балуй. «Я подумаю», — ответил ему коллега и вышел из кабинета…наверное, вдувать своей больной по то самое не балуй.

И тут сидящий за столом психиатр, заметил нового пациента. Не здороваясь, он задал вопрос:

— Ты, разумеется, не работаешь?

— Почему? Работаю. Временно исполняю обязаности президента банка «ИмпериалЪ, — пошутил Николай.

— Вот как, — поменялся в лице психиатр. Маска хама сползла с его лица и Николаю показалось, что он где-то уже видел этот седалищный фэйс врача. Точно, несколько лет назад этот тип проходил лечение у Гасуля в дневном стационаре. Его там лечили током и галоперидолом с серой. Видимо подлечили и он теперь сам лечил больных.

В американской медицине, чтобы не заразться от своих больных психическим заболеванием, психиатр может работать по своей специальности не больше 5-и лет, потом его переводят в терапевты. У нас же психиатры работают до гробовой доски и лечат, лечат и лечат… Это как раз был тот случай, когда доктор должен был вылечить себя сам.

Николай попросил психиатра выписать ему лекарства и, не обращая внимания на его монолог о том, как хорошо сёйчас жить в Крыму, не прощаясь, вышел из кабинета. Посещение ГПНД не дало тех результатов, на которые рассчитывал Николай — по распоряжению главного врача Бедолахи, которому давно исполнилось 80-т лет, из-за большего скопления во время бомбардировок пациентов, были закрыты все манипуляционные и физиотерапевтические кабинеты. В частных клиниках они работали. Там зарабатывали деньги и не боялись бомбардировок.

Выйдя из поликлиники, Николай решил пройтись парком. Возле собора его поразило огромное скопление народа. Поинтересовавшись — что дают и почем? Николай узнал, что люди стоят в очереди за гуманитаркой. Её должны были выдавать из заднего двора. Хватит ли всем — не известно. (Должно же, что-то остаться и для торговли на базарах.) Не став испытывать судьбу, Николай пошел домой. Так ещё раз подтвердилась старая истина, что даром лечиться — это лечиться даром.