День следователя. Рассказ в тему

Сегодня свой праздник отмечают следователи. Кроме того, сегодня Мeждунapoдный дeнь блaгoпoлучия cудeй и cудeбныx paбoтникoв. В этой связи хочу поздравить всех жен. Ведь это их праздник! 

Хмурое утро. Очень старый рассказ в тему

Артналет началась неожиданно. Подло, коварно, на рассвете.

Я вжался в стену окопа — взрывы грохотали совсем рядом. Комья земли сыпались на голову, и я сильнее обхватил ее руками. Почему я без каски? Больно-то как... Горячий осколок впился в печень. Черт! А где бронежилет?

Взрывы прекратились так же внезапно, как и начались. В пугающей тишине вдруг зазвенели колокольчики. Они пожурчали, переливаясь обертонами, успокаивающе затихая, и тут грянул бравурный марш. Противник пошел в психическую атаку?! Надо бежать. Но куда?

Я осторожно открыл глаза. Телефон подпрыгивал на тумбочке, извергая невыносимую какофонию. Кто зарядил его этими мерзкими звуками? И вообще, какой идиот придумал телефон?

Аппарат можно выключить – вдруг сообразил я. Но для этого надо протянуть руку и нажать какие-то кнопки. Какие?  Не знаю.

Так. Ладно. А где я?  Наверно, дома. У всех людей есть дом. Если эту предпосылку взять за основу, у меня должен быть дом. Но это не мой дом. Я так думаю. И потолок какой-то другой, и пододеяльник, и простыня...

Может, я в больнице? Тогда почему  здесь нет красной кнопки под рукой?
Вошла бы медсестра в прозрачном белом халатике, коротеньком и наполовину расстегнутом. Она бы наклонилась, (грудь третьего размера, лифчик не предусмотрен), поцеловала в лоб алыми губами, и протянула рюмку водки. Запотевшую, холодную рюмку с капельками влаги на тонком стекле...

От этих мыслей вдруг стало плохо, зябко, и желудок моментально прыгнул вверх, и выскочил бы, но помешал язык. Язык распух и еле помещался во рту. Пить! — застучало в голове. Позвать жену? И она принесет пива. Высокий стакан пива с шапкой пены...

У меня должна быть жена. Ведь я не умею стирать, гладить и готовить еду.
Еда – это такая закуска. Я знаю.  Много разной еды на столе, сырокопченая говядина, квашеная капуста в колечках лука, сыр с дырками, огурчики хрустящие...
И бутылка. Из морозилки, вся в инее, оттаявшая с краю.

Сразу замутило, и рот наполнился слюной. Может быть, мне выпить кефира? Полный пакет, литровый, он всегда стоит в дверце холодильника.  Я знаю.
Сознание померкло, и стало совсем худо. А кто я?  Как меня зовут?

Допустим, Полуэкт. Память защелкала кадрами, сфокусировалась, выдала четкий фрагмент: я с бритвой в руках разглядываю себя в зеркало, а с кухни доносится запах яичницы и женский плач.

— Сволочь! Сволочь и настоящая скотина!

И то, и другое слово — бранное, с ярко выраженной экспрессивной, негативной окраской. Могут ли меня звать такими странными именами? Сомнительно. Ведь слова-то женского рода! А может быть, я Эрнест? Хм... Эдуард? Соберись, тряпка, сказал я себе. Надо рассуждать логически.
Если я спал и проснулся, значит уже утро. По утрам все встают, и уходят на работу. А я работаю? Где я работаю, и кем?

Ладно. Поступим проще. Если пойти куда-нибудь —  встретятся люди. Я помню. Они веселятся, танцуют и предлагают выпить.

Я откинул одеяло, предполагая встать, и обомлел. На мне красовались легкомысленные прозрачные колготки с эффектом гольфиков и шортиков. Под «шортиками»  ясно проступали маленькие черные трусики. Я проститутка? А почему ноги волосатые? Или... Или я голубой?

В голове совсем опустело. Крутилась одна мысль:  вдруг я сейчас умру... Тогда меня так и похоронят в колготках. И никогда, никогда не узнаю, проститутка я, или голубой. Или, может быть, совсем ужасное —  я голубая проститутка?