Русский немец против фашистов

Николай Иванович Кузнецов, появившийся на свет в 1911 году в крестьянской семье, проживавшей в деревне Зырянка, Камышловского уезда Пермской губернии, с юных лет демонстрировал выдающиеся способности к обучению. Особый интерес он проявлял к иностранным языкам, углубленно изучая немецкий и эсперанто. Судьба оказалась к нему благосклонна, послав в их отдаленную местность учительницу иностранных языков, Нину Николаевну Автократову, получившую образование в Швейцарии. Кроме того, Николай поддерживал дружеские отношения с учителем труда, бывшим военнопленным Францем Явуреком, который обучил его разговорной речи, армейскому жаргону, включая ненормативную лексику.

После окончания школы Кузнецов поступил в Талицкий лесной техникум, где активно участвовал в комсомольской жизни и общественной деятельности. Однако, в ходе очередной кампании по "чистке рядов" он был исключен из комсомола и отчислен из техникума по ложному обвинению в происхождении из кулацкой семьи. Спустя два года Кузнецов был восстановлен в комсомоле. Тем не менее, вскоре он вновь столкнулся с неприятностями из-за своей принципиальности. Работая лесничим в Коми-Пермяцком округе, Кузнецов сообщил в милицию о многочисленных приписках и хищениях со стороны своего начальства. В результате начальники были осуждены, а сам Кузнецов получил год условно и во второй раз был исключен из комсомола.

Начиная с лета 1932 года, Кузнецов начинает сотрудничать с органами ОГПУ-НКВД. В 1935 году его переводят на "Уралмашзавод", где работало большое количество иностранных специалистов, особенно немцев. Николай Иванович легко находил с ними общий язык, завязывал отношения и добывал информацию, представлявшую интерес для контрразведки. Кузнецов постоянно совершенствовал свой немецкий язык, в совершенстве владея шестью различными диалектами. Он перенимал манеру немцев в одежде и поведении, изучал классическую и техническую немецкую литературу.

В 1939 году нарком НКВД Коми АССР Михаил Иванович Журавлев рекомендовал Кузнецова Леониду Федоровичу Райхману, занимавшему должность начальника 5-го отделения 2-го (секретно-политического) отдела ГУГБ НКВД СССР. Примечательно, что сотрудник, проверявший по телефону знание языка, был настолько впечатлен, что решил, будто разговаривает с абонентом из Германии, так как сам имел опыт нелегальной работы в этой стране и отлично владел немецким.

В Москве для Н.И. Кузнецова начинается новый этап. Он получает документы на имя этнического немца Рудольфа Шмидта и фактически становится нелегалом в своей родной стране. Согласно легенде, Кузнецов работает офицером авиазавода в Филях, носит звание старшего лейтенанта РККА, а в НКВД числится как спецагент с окладом оперуполномоченного центрального аппарата, не имея при этом ни звания, ни удостоверения.

Превосходное знание немецкого языка, внешность настоящего арийца, офицер Красной Армии – все это делало Кузнецова идеальной приманкой для любой разведки, особенно учитывая большое количество немецких агентов, действовавших в Москве в то время.

Кузнецов смог завербовать высокопоставленного дипломата из Словакии, наладил контакты с германским военным атташе и камердинером посла Германии. Все они считали Кузнецова истинным арийцем и патриотом фюрера. Обладая привлекательной внешностью, он пользовался успехом у женщин, в том числе из светских кругов, богемы и имевших связи с иностранцами. Эти дамы также становились его источниками информации.

Историк спецслужб Теодор Кириллович Гладков рассказывает: "Руководство дало Кузнецову "зеленый свет" на роман с сотрудницей немецкого посольства, очень красивой и молодой. Важно отметить, что она была техническим специалистом и имела доступ к различным документам. В результате была получена ценнейшая информация непосредственно из посольства".

Руди Шмидт, он же Николай Кузнецов, довольно быстро стал своим в высших столичных кругах, общаясь с артистами, балеринами, художниками, ювелирами и дипломатами. Удивительно, что человек, родившийся в глухой деревне, всю жизнь проведший в провинции и не получивший полноценного образования, смог так быстро адаптироваться в московской элите.

С началом Великой Отечественной войны Николай Иванович неоднократно подавал рапорты с просьбой отправить его на фронт. Летом 1942 года отряд 4-го управления НКВД под командованием Дмитрия Николаевича Медведева был заброшен в район Ровно. При формировании таких отрядов в их состав обязательно включались чекисты, пограничники и строевые командиры, а затем они пополнялись за счет местных жителей и красноармейцев, бежавших из плена или попавших в окружение.

В составе этого отряда находился и Николай Кузнецов, теперь уже в роли обер-лейтенанта Пауля Зиберта. Стоит отметить, что перед этим Кузнецов прошел своеобразную "стажировку" в лагере для немецких военнопленных, где он находился вместе с немецкими офицерами, и где любая ошибка могла стоить ему жизни. Выбор имени Пауль Зиберт был обусловлен тем, что в начале 1942 года под Москвой были найдены документы убитого немецкого офицера Пауля Зиберта, внешне похожего на Кузнецова.

В руководстве понимали, что глубокая проверка может привести к провалу, поэтому первоначально Кузнецова отправляли на непродолжительные сроки. Однако, он смог продержаться полтора года. Кажется невероятным, как человек, никогда не служивший в армии и не бывавший в Германии, смог так долго работать под видом немецкого офицера в Ровно – месте, переполненном сотрудниками Абвера, СД, тайной полевой полиции и жандармерии.

Кузнецов вращался в армейских кругах, знакомился с немецкими чиновниками и офицерами спецслужб. Он передавал в Центр ценнейшие сведения, а также приводил в исполнение смертные приговоры в отношении фашистских палачей.

Одной из основных задач Кузнецова было уничтожение рейхскомиссара Украины Эрика Коха. Лишь в мае 1943 года у разведчика появился шанс попасть на прием к Коху вместе с разведчицей Валентиной Довгер под предлогом получения разрешения на брак с этнической немкой. Когда Кузнецова пригласили в кабинет, рейхскомиссар находился в окружении телохранителей.

Из рапорта Николая Кузнецова: "Кох руки мне не подал, приветствовал издали поднятием руки, расстояние было метров пять, между мной и Кохом сидели двое, третий стоял за моей спиной, за креслом черная собака. Все время охранники как зачарованные смотрели на мои руки".

Кузнецов, оказавшись в кабинете у Коха, имея при себе два пистолета (один в кобуре, а другой миниатюрный в кармане), снаряженных спецпатронами с отравляющими веществами, не смог совершить покушение физически. Любое ранение Коха было бы для него смертельным. Беседа с Эрихом Кохом продолжалась долгих 40 минут, цель была рядом, но Кузнецов так и не получил шанса поразить ее.

Не все смогли понять, почему Кузнецов не выполнил задание. Ему в лицо было высказано подозрение в трусости, что, естественно, очень сильно задело Николая Ивановича. Провал покушения на Коха разбирался в руководстве НКВД, и в итоге ему поверили и поняли ситуацию. Однако, сам Кузнецов не смог забыть подозрений в трусости и стал убивать всех высокопоставленных сановников фашистской Германии, кто попадался под руку, совершая акты возмездия, подчас не согласовывая свои действия с руководством отряда.

В Москве по достоинству оценили бесстрашие разведчика Кузнецова. Несмотря на неудачное покушение на Коха, спустя полгода, в декабре 1943 года, он был награжден высшей наградой – орденом Ленина.

Среди ликвидированных Николаем Кузнецовым были имперский советник финансов Ганс Гель и его адъютант, верховный судья Украины оберфюрер СС Альфред Функ. В декабре 1943 года Николай Иванович совершил одну из самых дерзких операций в истории советской разведки времен войны – похитил командующего так называемыми восточными войсками особого назначения генерал-майора фон Ильгена.

Обстотельства гибели Николая Ивановича Кузнецова остаются запутанными. В 1944 году Кузнецов получил задание прибыть во Львов и уничтожить губернатора Галиции. Однако, когда он прибыл на место, губернатор отсутствовал по причине болезни. Тогда Кузнецов убивает его заместителя, руководившего правительством "Округ Галиция", Отто Бауэра и начальника канцелярии Генриха Шнайдера. Затем в штабе ВВС он уничтожает подполковника Петерса. Перед смертью немецкий подполковник успел сказать, что стрелявшим был офицер Зиберт. Кузнецов понимал, что личность Зиберта уже вызывала подозрения, и оставаться во Львове было невозможно. Пришлось прорываться из города, но кольцо сжималось.

Группа Кузнецова с боем вырвалась из города, уничтожая КПП, и двигалась в направлении близкой линии фронта. На хуторе Борятино их встретили бандеровцы, одетые в советскую форму. Измотанные за несколько суток, наши ребята приняли их за красноармейцев. В результате произошел бой, в котором Кузнецов и два его товарища погибли.

В ноябре 1944 года Н.И. Кузнецову было присвоено (посмертно) звание Героя Советского Союза.