Питер. Праздник. День белых котов... Аллилуйя!
Автор: Вячеслав Паутов31 января в Санкт-Петербурге отмечают День белых котов. С такой инициативой выступили "Музей кошки" и пространство "Республика кошек".
Петербург славен своими белыми котами, однако собственного праздника у них до сих пор нет. Вот потому сегодня активные котолюбы и решили устранить это досадное недоразумение. Котов на пьедестал!
День белых котов назначен на последний день января не случайно. Во-первых, в середине зимы обычно бело от снега. Во-вторых, 31 января - день рождения одного из самых известных белых котов Петербурга - Жана-Батиста-Мишеля Валлена-Деламота. Это старейший эрмитажный кот, а назван он в честь архитектора Эрмитажа. Он не раз становился героем публикаций в СМИ.
Еще один знаменитый белый кот - Ахилл. Как и Валлен-Деламот, он из эрмитажных котов. Его слава выходит за пределы Петербурга. Ахилл третий год входит в топ рейтинга известнейших котов России. Он часто участвует в различных общественных мероприятиях и даже умеет предсказывать исход футбольных матчей.
Еще две петербургские кошечки-близнецы Абис и Айрис - звезды Instagram. На их страницу подписано больше 202 тысяч человек. Кошки прославились благодаря необычной красоте - у белоснежных сестер глаза разного цвета, один голубой, другой зеленый.
В "Республике кошек" призывают всех владельцев белых кошек и котов в День белых котов делиться в соцсетях фотографиями своих питомцев. А также напоминают, что кошки с белым окрасом наиболее уязвимы на улице, потому что яркая шерсть делает их заметными. Оказавшись без дома, белые кошки обычно не выживают, тем более глухие, которых много среди носителей такого окраса, констатируют зоозащитники. И напоминают, что только под опекой "Республики кошек" сейчас находится десять белых кошек и котов, которые будут рады найти своих хозяев.
Жители Санкт-Петербурга относятся к кошкам с наибольшим, чем кто бы то ни было, трепетом. Ежегодно 8 июня петербуржцы и вся «прогрессивная общественность» отмечают самый народный и истинно городской праздник – Всемирный день петербургских кошек и котов. Праздник очень органично вписывается в атмосферу города, где коты по праву живут в музеях и кофейнях, где им установлено около десятка памятников и где этих усатых гордых животных уважают как жителей. В Ленинграде-Петербурге, как бы он не назывался, всегда было особое отношение к кошкам и котам. Любовь и поклонение, проникнутое неизбывным чувством вины за блокадные годы.
Художники-митьки, краеведы и историки задались справедливым вопросом: если в городе имеется Всемирный клуб петербуржцев, то почему бы не быть Всемирному дню петербургских кошек и котов? Этим днем стало 8 июня 2005 года, когда на карнизе галереи художников-митьков в Санкт-Петербурге по улице Правды торжественно открыли небольшую скульптуру кошки, позднее получившей фамилию Матроскиной и уникальное имя – Тишка (Тишина Матроскина). Позже она переехала на улицу Марата вместе с мастерской митьков. Тайным голосованием читателей в газетах и по итогам анализа зрительских симпатий в ТV её избрали постоянной уполномоченной по защите прав петербургских кошек и котов. 8 июня 2007 года питерская почетная гражданка Тишина Митьковна Матроскина была награждена Орденом Кота.
Праздник проходит с особым размахом, хотя и не имеет официального статуса. В этот день всех петербургских кошек в обязательном порядке балуют чем-нибудь вкусненьким, а обладателей «кошачьих» фамилий стараются отпустить с работы пораньше. Цель праздника –веселье и объединение неравнодушных людей в едином стремлении помочь братьям нашим меньшим и спасти тех, кто в этом остро нуждается. В 2008 году митьки решили отметить Всемирный день петербургских котов и кошек по-особому – попытаться перевернуть мировую финансовую систему, выпустив уникальную памятную купюру достоинством в «Миллион Тишек». Выпуск замечательной банкноты производился во время проведения очередного Петербургского экономического форума. «Миллион тишек» предлагалось направить на развитие котоводства и мышеловства. На большой купюре в центре помещено крупное изображение кошки Тишины Матроскиной.
До 2011 года праздник широко не праздновался. С открытием в центре Петербурга артпространства «Республика кошек», первого в России (и Европе!) котокафе и пансиона для кошек-пенсионеров Государственного Эрмитажа, у праздника открылось второе дыхание. С этого дня главной ареной празднования в Петербурге стал Конногвардейский бульвар, который на один день в году переименовывают в КОТОгвардейский бульвар.
На праздник собираются ведущие петербургские художники, любители котов и кошек, проходит парад петербургских пород кошек и поиск заботливых рук для котов из приютов Петербурга. Не возбраняется вход со своими питомцами в кафе, где их можно побаловать чем-нибудь вкусненьким из особого меню. В городе проходят многочисленные театрализованные представления и благотворительные акции. Не остается в стороне и телевидение. В клубах котолюбов собираются люди со своими пушистиками и разрабатывают «замурчательные» проекты, способные помочь уличным животным. В детских садах и младших классах проводятся фотосессии с котами, утренники, викторины и конкурсы с призами. В центрах культуры проходят театрализованные представления, билетом для посещения которых являются тельняшки и полосатые шарфики. Востребованными стали и выставки-пристройства котов.
История кошачьего племени в Санкт-Петербурге
Поэт Афанасий Фет называл кошек «самыми гордыми питербуржцами», история кошачьего племени в Санкт-Петербурге практически равна истории города. Рассказывают легенду, что когда Петр I привёз из Голландии в Петербург первого кота и поселил его в деревянном Зимнем дворце, кот поймал крысу, принес ее на царскую кухню, повар наказал кота. Коты обиделись и ушли из города. Петр I, боясь эпидемии чумы, велел вернуть их в город. Коты милостиво позволили посадить себя в специальные мешки с гербом, и были доставлены в Петербург.И вот уже практически 300 лет коты - часть города на Неве.
В последний день марта боевой отряд сторожевых котов главной российской сокровищницы «Эрмитаж» отмечает свой профессиональный праздник. К нему больше всех готовятся школьники Петербурга, они рисуют портреты хвостатых охранников. В праздничный день детские рисунки выставляют на стендах в подвале, затем среди них выбирают 10 лучших работ. Их перемещают под Иорданскую лестницу. В День эрмитажного кота все желающие могут прийти в подвалы Эрмитажа для того, чтобы пообщаться с эрмиками. Для детворы там утраивают тематические игры. По словам гендиректора Эрмитажа М. Пиотровского в честь 270-летия создания хвостатой охраны Зимнего Дворца их портреты появятся на конфетах. Администрация музея занимается оформлением патента на бренд «Эрмитажные коты». Поэтому изображения одной из самых популярных достопримечательностей Санкт-Петербурга скоро можно будет увидеть на сувенирной продукции, выпускаемой музеем, и на обертках кондитерских изделий.
Коты — часть системы безопасности Эрмитажа с момента его создания. Они пришли на государственную службу еще при Петре I. Он лично привез из Голландии огромного кота и поселил в первом Зимнем дворце. Чуть позже дочь царя, Елизавета Петровна, жаловалась, что «жутко страдает от обилия грызунов в своих покоях». По приказу императрицы Елизаветы в высочайшие палаты доставили партию котов-крысоловов из Казани. Об этом говорит высочайший «Указ о высылке ко двору котов» 1745 года, подписанный дочерью Петра: «Сыскать в Казани самых лучших и больших котов, удобных к ловлению мышей, прислать в С.-Петербург ко двору Ея Императорского Величества с таким человеком, который бы мог за ними ходить и кормить, и отправить их, дав под них подводы и на корм сколько надлежит немедленно». Выбор на татарских котов пал неспроста. Есть версия, что наместник казанского ханства, узнав о нашествии полчищ крыс в императорские покои, предложил в помощь местных котов, которые были потомками знаменитого крысолова Алабрыса. В мемуарах той поры они описаны как сильные, активные животные с крупной головой, мускулистой шеей и коротким хвостом.
Эрмитажные коты пережили революцию, их бесспорную незаменимость признала и новая власть. Но блокаду они не пережили. В военном Эрмитаже «служил» кот, который обнаружил старую, но действующую бомбу. Обнаружив опасную находку, кот громким мяуканьем призвал на помощь служащих музея, и они успели вовремя вызвать минеров. Сразу после окончания блокады в Ленинград доставили два вагона с кошками. Выходцы из этого мяукающего эшелона и составили отряд крысоловов. В конце 60-х прошлого века «Эрмики» сильно расплодились, и освоили не только музейные подвалы, но и дворцовые залы. В царских покоях усатым товарищам было так комфортно, что они сладко дрыхли на императорском троне. Пресечь безобразие было решено после того, как некая Муська испортила директору музея важный документ. Все помещения очистили от кошек. Но не прошло и пару лет, как они вернулись продолжить борьбу за национальное достояние.
Сейчас у каждого музейного мурлыки, а их здесь обитает за сотню, есть паспорт с фото, их любят и ценят. Но, в отличие от коллег из Британского музея, их труд из госказны не оплачивается. Кошки Эрмитажа живут на пожертвования сотрудников и добросердечных граждан. Для сбора средств на содержание и пропитание отважных кошаков даже есть специальная тарелочка. Несколько лет назад был создан Фонд друзей котов Эрмитажа, который собирает средства на корм и лекарства, а также устраивает различные акции, выставки в пользу мохнатых охранников. «Конечно, в основном музейные крысоловы кормятся за счет наших сотрудников, — рассказывает научный сотрудник Анастасия Микляева. — Есть даже такая акция — «Рубль для кошки»: в день зарплаты все сотрудники Эрмитажа делают посильные отчисления в кошачий бюджет. Мы проводим День мартовского кота — специальный проект, посвященный кошкам, живущим в музее. Смысл его все тот же: деньги на жизнь». К содержанию котов подключились волонтеры, среди которых оказались люди с образованием ветеринара. Сейчас в подвальных помещениях выделено место, где готовят котам еду и ухаживают за ними. Все коты кастрированы и привиты, у каждого есть свое спальное место, мисочка для еды. При необходимости котам полагается медицинское обслуживание в ведущих вет-клиниках города.
Сейчас "эрмики" получили такую известность, что гости музея стали приносить деньги на их содержание. Имеются у них и спонсоры. А еще в статье затрат музея появилась строка, предусматривающая выделение средств на содержание котов. Работники музея позаботились о том, чтобы обезопасить «эрмиков», выставив на парковке знак «Осторожно кошки!». Компания «Нестле Россия» собирается переиздать посвященную музейным питомцам книгу «Анна и кошки, или Приключение в Эрмитаже» Мари Энн Аллин и Марии Халтунен, а также помочь в подготовке мюзикла по этому произведению, премьера которого состоится в следующем году в Эрмитажном театре. Кроме того, в виде спонсорской помощи компания обеспечит котов Эрмитажа едой на несколько лет, профинансирует их медицинское обслуживание в ветеринарной клинике, а также выделит средства для постепенного ремонта помещений в подвале Зимнего дворца.
Невооруженная стража Эрмитажа разрослась приблизительно до 70 «мордочек». «Мало того что наши сотрудники сами часто подбирают и приносят с улицы брошенных котяр, вдобавок, узнав о подвижной «коллекции» музея, жители города тоже стали подкидывать животных»,— вздыхает директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский. «Сейчас кошачье поголовье Эрмитажа точному учету не поддается, — констатирует научный сотрудник музея Анастасия Микляева. — Их просто невозможно сосчитать: они размножаются естественным путем, уходят, приходят... В среднем постоянно у нас живут от 50 до 80 котов. Стараемся больше не допускать: нам негде их размещать и не прокормить…» Когда концентрация семейства кошачьих в Эрмитаже превышает мыслимые пределы (больше 70 — это уже перебор), в музее происходят сокращения штата. «Наши коты и кошки пользуются популярностью в Петербурге. Мы время от времени их раздаем, но следим, чтобы они были благополучно пристроены», — говорит Михаил Пиотровский. Надежных охранников сотрудники Эрмитажа отдают только в хорошие руки после предварительной проверки будущих хозяев котов на благонадежность и с оформлением документов. Каждому переселенцу из музейного подвала в отдельную квартиру выдается специальный диплом о прохождении службы, справка о прививках и личный документ, в котором значатся имя, возраст, чем и когда болел кот, описаны его пристрастия и привычки. При передаче четвероногих «силовиков» в музее предупреждают: не приживется, не привыкнет, характерами не сойдетесь — примем обратно. Но пока еще никого не возвращали… В день праздника в здании Эрмитажа проходят мероприятия, посвященные музейным котам, посетителей пускают в служебные помещения Эрмитажа: на чердак и в подвал. Творческая группа «Митьки» устраивает конкурсы на лучший кошачий образ. С детьми проводят весёлые игры. Эрмитажные коты, подобно тауэрским воронам, уже сами по себе стали живой историей и культурным достоянием. По мнению сотрудников музея, лишиться эрмиков – это то же самое, что утратить ценное полотно Рубенса.
Кошки блокадного Ленинграда
Известно, что в блокадном Ленинграде кошки приносили всю свою добычу хозяевам, а сами погибали от голода. Своими маленькими тельцами кошки в Великую Отечественную войну согревали замерзающих детей, замерзая при этом сами. А когда закончились все запасы еды, то едой для людей становились их кошки. Одна семья пережила тяжелую блокаду только благодаря коту по кличке Васька. Каждый день рыжий хулиган Васька уходил на охоту и притаскивал домой мышек, а если добытчику везло, то даже большую крысу. Мышек потрошили и варили из них похлебку. А из крыс получался неплохой гуляш. При этом кот сидел всегда рядом и ждал свою порцию еды. А ночью он забирался к людям под общее одеяло и спал вместе с ними. У хвостатого члена семьи было еще одно ценное качество – он чувствовал бомбежку намного раньше, чем объявляли воздушную тревогу. Начинал крутиться и жалобно мяукать. Хозяева успевали собрать вещи и выбежать из дома. Когда бежали в убежище, то Ваську тащили с собой. Самое главное и самое страшное при этом - это уберечь своего питомца от голодных людей, чтобы они его не украли и не съели. В тёплое время года Васька пополнял рацион своей семьи птицами. Причем, на охоту он выходил вместе с главой семьи – бабушкой. Она тоже сидела в засаде, и после молниеносного кошачьего броска помогала тощему и обессилевшему котофею удержать добычу. У него сил хватало только на прыжок. Когда сняли блокаду, и еды стало больше (и даже после войны), бабушка всегда отдавала самый лучший кусочек коту. Гладила его ласково, и приговаривала – кормилец ты наш… Кормилец и спаситель Васька умер в 1949 году. Бабушка похоронила его на человеческом кладбище, на могилке поставила памятник и написала на нём Василий Бугров. Потом, рядом с котиком, положили и бабушку. А потом, спустя годы, там же похоронили и её дочь – маму человека, который обо всем этом написал в своих воспоминаниях. Так и лежат все трое за одной оградкой, как когда-то в блокаду под одним одеялом.
Василий Песков пишет, что в Петербурге помнят кота, пережившего во время войны блокаду города. В семье Веры Николаевны Вологдиной жил кот Максим. С печалью надо сказать: всех кошек в те страшные дни в городе съели. И кто осудит людей, умиравших от голода? «В нашей семье тоже дошло до этого,— пишет Вера Николаевна.— Мой дядя, в мирное время спокойный уравновешенный человек, требовал кота на съедение чуть ли не с кулаками. Мы с мамой, когда уходили из дома, запирали Максима на ключ в маленькой комнате. Жил у нас еще попугай Жак. В хорошие времена Жак наш пел, разговаривал. А тут с голоду весь облез и притих. Немного подсолнечных семечек, которые мы выменяли на папино ружье, скоро кончились, и Жак наш был обречен. Кот Максим тоже еле бродил — шерсть вылезала клоками, когти не убирались, перестал даже мяукать, выпрашивая еду. Однажды Макс ухитрился залезть в клетку к попугаю. В иное время случилась бы драма. А вот что увидели мы, вернувшись домой, Жак и Максим в холодной комнате спали, прижавшись друг к другу. На дядю это так подействовало, что он перестал на кота покушаться... Жаконя через несколько дней погиб. А кот выжил. Возможно, это была единственная кошка в городе, пережившая блокаду. В 43-м году к нам стали приходить люди — глянуть на это чудо. Однажды на экскурсию учительница привела целый класс...» Максим оказался долгожителем. Умер он в 20 лет от старости в 1957 году.
Петербургский музей кошки хочет увековечить память легендарного кота Максима. «Героя должны знать в лицо, а точнее - в морду», - решили работники Музея кошки. И придумали отдать для него целое окно. «Блокадное окошко» уже почти готово - рама под старину, раритетный столик. Осталось только «посадить» туда Максима. Работники музея уже объявили конкурс на лучшую фигурку Максима. Надеются, помогут любители животных из Всеволожской художественной школы. Да и работам обычных посетителей будут рады. Материал любой: глина, фарфор, можно постараться изготовить кота и из меха.
Весной 1942 года полуживая от голода старушка вынесла своего кота на улицу погулять. К ней подходили люди, благодарили, что она его сохранила. Одна бывшая блокадница вспоминала, что в марте 1942 года вдруг увидела на городской улице тощую кошку. Вокруг нее стояли несколько старушек и крестились, а исхудавший, похожий на скелет милиционер следил, чтобы никто не изловил зверька. 12-летняя девочка в апреле 1942 года, проходя мимо кинотеатра «Баррикада», увидала толпу людей у окна одного из домов. Они дивились на необыкновенное зрелище: на ярко освещенном солнцем подоконнике лежала полосатая кошка с тремя котятами. «Увидев ее, я поняла, что мы выжили», — вспоминала эта женщина много лет спустя.
Удивительный случай, рассказанный натуралистом Э. Онипко, был опубликован в газете «Советское Зауралье». В октябре 1941-го года одна из зенитных батарей охраняла небо Ленинграда. Старшина Иван Иванович привез из Ленинграда на батарею рыжего худого и злого кота. Кот остался на батарее, быстро отъелся и получил кличку Васька. Вскоре все на батарее заметили одну особенность кота. Задолго до появления немецких самолетов и до того, как об этом сообщали звукоулавливатели, кот настораживался, прекращал все свои занятия, поворачивал правое ухо в сторону приближающейся опасности и никак не мог успокоиться. Если вражеские самолеты летели прямо на батарею, кот мгновенно куда-то исчезал и появлялся только после отбоя воздушной тревоги. На наши же самолеты кот совсем не реагировал. Такое поведение Васьки быстро научились использовать. После нескольких удачно отраженных атак вражеской авиации кот был признан полноправным бойцом и заслуженно поставлен на довольствие. Для наблюдения за ним поставили солдата, в обязанности которого входило тотчас сообщать командиру, когда кот начинал нервничать, а также указывать направление его правого уха.
К весне 1944 года Васька превратился в огромного кота, про которого на фронте рассказывали легенды. Немало подвигов числилось на его боевом счету. Вот один из них. После прорыва блокады зенитная батарея прикрывала наступающие войска в районе Луги. Наша авиация уже полностью господствовала в воздухе, и кот Васька практически потерял работу. Батарея едва поспевала за пехотой и однажды оказалась на опушке небольшого леса на неподготовленных позициях. Неожиданно один из солдат поднял тревогу и доложил, что кот Васька «нервничает», показав при этом направление правого уха кота. Прозвучал сигнал тревоги, стволы зениток развернулись в точку, указанную котом. Через несколько минут над лесом на небольшой высоте показался наш «ястребок», в хвост которому заходил немецкий «мессер». Первым же залпом фашист был сбит. Через несколько дней на батарее появился молодой летчик. В штабе фронта он узнал, какая батарея спасла ему жизнь, и приехал поблагодарить. Ему тут же показали Ваську и подробно рассказали, как все получилось. Летчик сначала не поверил и решил, что его разыгрывают, а потом долго хохотал, глядя на толстого рыжего кота. Он на прощанье гладил его и через несколько дней прислал на батарею несколько килограммов свиной печенки - для Васьки. Когда пришел День Победы и наступила демобилизация, Иван Иванович, уезжая, забрал с собой кота Ваську.
Милые пушистые создания сыграли ещё одну немаловажную роль в спасении жителей блокадного Ленинграда. К началу 1942 года кошек в Ленинграде не осталось, и люди столкнулись с еще одной бедой – крысами. И если люди умирали, то крысы плодились и размножались. Оказалось, что еды в голодном городе для крыс хватало. Они просто процветали, питаясь трупами, которые лежали на улицах. Крысы пробирались в квартиры и съедали последние припасы. Они прогрызали мебель и даже стены домов. Были созданы специальные бригады по уничтожению грызунов. В крыс стреляли, их давили танками, но ничего не помогало. Крысы продолжали атаковать блокадный город. Улицы буквально кишели ими. Трамваям приходилось останавливаться. Блокадница Кира Логинова вспоминала, что «…тьма крыс длинными шеренгами во главе со своими вожаками двигались по Шлиссельбургскому тракту (ныне проспекту Обуховской обороны) прямо к мельнице, где мололи муку для всего города. В крыс стреляли, их пытались давить танками, но ничего не получалось: они забирались на танки и благополучно ехали на них дальше. Это был враг организованный, умный и жестокий…» Блокадница Зоя Корнильева вспоминала: «Весной 42-го мы с сестрой шли на огород, разбитый прямо на стадионе на Левашевской улице. И вдруг увидели, что прямо на нас движется какая-то серая масса. Крысы! Когда мы прибежали на огород – там все уже было съедено». Все виды оружия, бомбежки и огонь пожаров оказались бессильными уничтожить «пятую колонну», объедавшую умиравших от голода блокадников. Кроме того, из-за полчищ крыс в городе возникла угроза эпидемий. Но никакие «человеческие» методы борьбы с грызунами не помогали.
После прорыва кольца блокады в январе 1943 года, в апреле вышло постановление за подписью председателя Ленсовета о необходимости «выписать из Ярославской области и доставить в Ленинград четыре вагона дымчатых кошек» (дымчатые считались лучшими крысоловами). Ярославцы в короткие сроки выполнили стратегический заказ и наловили серых кошек, чтобы хоть как-то помочь жителям Ленинграда. Многие даже отдавали своих собственных животных. Чтобы кошек не разворовали, их везли под усиленной охраной, и наконец, эшелон с четырьмя вагонами кошек (или, как его прозвали, «мяукающая дивизия») прибыл в полуразрушенный город. Часть кошек была выпущена там же на вокзале, часть была роздана жителям. Из воспоминаний Антонины Александровны Карповой, коренной ленинградки: «Весть о том, что сегодня в город доставят кошек, мгновенно облетела всех. Люди огромными толпами собрались на вокзале, возникла ужасная давка. Многие на перрон пришли целыми группами (в основном, это были семьи или соседи) и пытались рассредоточиться по всей его длине. Рассчитывали на то, что хотя бы одному из группы удастся взять кошку. И вот пришёл состав. Удивительно: четыре вагона кошек разошлись по рукам буквально за полчаса! Зато какие счастливые шли ленинградцы домой. Казалось, это приехали не обычные кошки, а бойцы нашей Красной Армии. Некое могучее подкрепление. И даже в тот день казалось, что Победа уже близка»… Очевидцы рассказывали, что кошек расхватывали моментально, за ними выстраивались очереди. Однако многим горожанам кошек не хватило. Некоторых из них продавали на рынке по баснословной цене, равной приблизительно десяти буханкам хлеба. Писатель Леонид Пантелеев записал в блокадном дневнике в январе 1944 года: «Котенок в Ленинграде стоит 500 рублей» (килограмм хлеба тогда продавался с рук за 50 рублей. Зарплата сторожа составляла 120 рублей).- «За кошку отдавали самое дорогое, что у нас было, - хлеб. Я сама оставляла понемногу от своей пайки, чтобы потом отдать этот хлеб за котенка женщине, у которой окотилась кошка» - рассказывала блокадница Зоя Корнильева.
Ярославские кошки достаточно быстро сумели отогнать грызунов от продовольственных складов, однако полностью решить проблему не могли. Поэтому в самом конце войны была объявлена еще одна «кошачья мобилизация». На этот раз котов набирали в Сибири. «Кошачий призыв» прошел успешно. За две недели жители Тюмени собрали 238 котов и кошек (возрастом до 5 лет), а дальше крысоловов доставляли из Иркутска, Омска, Ишима, Заводоуковска, Ялуторовска и других. Многие сами приносили своих любимцев на сборный пункт. Первым из добровольцев стал черно-белый кот Амур, которого хозяйка лично сдала с пожеланиями «внести свой вклад в борьбу с ненавистным врагом». В общей сложности из Сибири в Ленинград было привезено 5000 кошек, которые с честью справились со своей задачей — очистили город от грызунов. После снятия блокады москвичи, вместе с продуктами питания, высылали в Петербург родственникам и друзьям кошек и маленьких котят. Так что среди питерских мурок почти не осталось коренных, местных. Многие имеют ярославские или сибирские корни. С тех пор к своим котам местные жители относятся с обожанием и трепетом.
Кошкам блокадного Ленинграда посвящается:
Когда бессильны были неотложки
И жизнь людская падала в цене,
От смерти нас порой спасали кошки
Хоть ничего не смыслили в войне.
Не понимая сущности бомбежки
И птиц стальных, разивших наповал,
На страже дома оставались кошки,
Когда хозяев их глотал подвал.
Когда ж кончались мерзлые картошки
И еле тлел отчаявшийся взгляд,
Все девять жизней отдавали кошки,
Хотя, вообще-то, кошек не едят…
Мы их привыкли видеть на обложке
Календаря как «кича» элемент,
А мне сдается, заслужили кошки
Хотя бы очень скромный монумент.
В Петербурге на улицах города можно встретить больше десятка памятников кошкам, напрямую связанных с судьбами людей.
Санкт-Петербург по праву можно считать кошачьей столицей. Здесь расположены десятки скульптурных композиций с кошкой — во дворах, парках и даже на карнизах домов, и именно здесь установлен первый памятник кошке. Это дань уважения тысячам животных, погибших в страшные 900 дней блокады Ленинграда.