Формула Распутина. 25-я глава

Январь - дурацкий месяц сам по себе: "То непрошенный гость у нее, то мигрень, то канун маскарада, то сам маскарад,

то верченье столов, то большая примерка - и так что ни день"

Но чтобы за месяц я написал всего одну страницу - такого еще не было.

Поэтому мне и не терпится явить эту страницу urbi et orbi:)

В конце концов, можно считать это демонстрационным отрывком.

Хотя глава еще не закончена.

Итак...

2 января 2017 года. Утро.

Санкт-Петербург. Гостиница "Англетер".

Готовясь к интервью с Крюденером, Жанна представляла его совершенно другим. Сперва ей виделся эдакий доктор Джонс – суровый искатель приключений из подросткового гонконгского сериала. Однако, благодаря известию о давнем романе Крюденера с Аксаковой, образ чуточку изменился. Теперь Жанна ожидала увидеть нечто наподобие Веника – беспокойного долговязого мечтателя, прячущего ранимую душу под пыльным дорожным плащом.

Не тут-то было! Вкусы светской ворожеи оказались гораздо разнообразнее.

Перед Жанной, вальяжно развалившись в кресле, восседал самодовольный повеса спортивного телосложения и с внешностью профессионального дамского угодника.

Возникало ощущение, что у цирюльника и массажиста он бывает чаще, чем на своих раскопках.

«Тебе бы на обложку, приятель, – изумлённая Жанна чуть не произнесла этого вслух, – виски рекламировать…»

Удивительно, что человек такой с такой наружностью и повадками категорически запрещал себя фотографировать.

Волнистые пряди пепельно-ржавых волос небрежно спадали на лоб, пальцы едва касались гладко выбритого подбородка – Крюденер явно позировал, и делал это мастерски.

В лобби «Англетера», в приглушённом блеске золота и хрусталя, он смотрелся особенно эффектно.

- Я безмерно рад нашему знакомству, княгиня! Не желаете ли кофе?

Сказал, как рублём одарил. Его тон показался высокомерным и заносчивым ещё по телефону, однако судить о человеке по одному только голосу Жанна не привыкла.

Впрочем, похоже, первое впечатление оказалось верным.

«Матка боска! И что только Аксакова нашла в этом пижоне?! Я бы через день от него сбежала…»

Веник предполагал, что их роман возобновился. В юности-то, конечно, многое видится иначе, но если Веник прав, то сейчас Аксаковой можно было только посочувствовать.

- Пожалуй, – сухо ответила Жанна, – только давайте без титулов, барон…

- Как вам будет угодно.

Привлекать к себе внимание Крюденер умел, – бармен, доселе самозабвенно протиравший стаканы, тут же возник рядом, стоило барону лишь повернуться в его сторону.

- Чего изволите-с?

- Скажи-ка, милейший, – со значением вымолвил Крюденер, – не принесешь ли ты нам кофе?

- Латте, руссиано, по-восточному? У нас богатый выбор-с.

- По-восточному? – вопрос Крюденер адресовал Жанне, и та согласно кивнула, – Да, голубчик, два по-восточному.

Бармен занялся делом, а они еще долго, не проронив ни слова, буравили друг друга улыбками.

Замашки именитого ученого не переставали удивлять, – поразительно, насколько репутация человека не соответствует подчас истинному положению вещей!

Подумать только, отпрыск знатнейшего балтийского рода, а общается с прислугой, точно карикатурный купчишка из фильмов шестидесятых.

Всё, что слышала Жанна о Крюденере, казалось, рассказывали о другом человеке.

Безупречное воспитание? Порядочность? Извините…

Вполне возможно, что долги он возвращает вовремя, а вот с Аксаковой Крюденер явно не честен, – дешёвый женский парфюм, которым он не стесняясь благоухал, подошёл бы какой-нибудь легкомысленной гимназистке, но уж никак не даме из общества.

Суммируя наблюдения, Жанна понимала, что составленный ею план интервью никуда не годится – большей частью придётся импровизировать.

Она выжидала, медлил и Крюденер.

«Ещё и игрок!»

Хоть в чём-то они с Веником были похожи.

Общением с подобными людьми Жанна, в своё время, наелась досыта, – как-никак физико-математический лицей за плечами...