Творческие планы на осень. "Попаданец. Чужая империя 2" от Григория Грошева

Очень рад, что 1 сентября прошло без происшествий. Самое время рассказать дорогим читателям, чем буду заниматься осенью 2025 года. Многие и не знают, что я пишу... Современные романы. Да, специально для Литнет, там уже 3 таких книги. И самая популярная работа имеет больше 1000 библиотек, например. 

Сейчас публикуется вторая часть, её я планирую закончить в течение нынешней недели. И на этом эксперименты временно будут прекращены. Сразу после выкладки второй части "Выскочки" мы вернёмся к двум моим хитам. В конце ноября ждите третью часть цикла "Следак Её Величества". Рабочее название книги - "Второй шанс".

А теперь - главная новость. 

В 20-х числах сентября будет запущена вторая часть моего хита - "Чужой империи". Тут уже всё есть: и название, и обложка. Только читателя не хватает. К слову, обложку рисовала Наталья Анискова. За что ей - огромное спасибо. Часть первой главы:

Глава 1. Дыхание

— Смотри, дышит! — услышал я возбуждённый голос. — А я думал, он сдох!

— У нас чёрта с два сдохнет, — ответил второй голос, более спокойный и уверенный в себе.

Первое, что я ощутил — дикий холод. Дичайший! Он словно пробирал до костей, до последней клеточки тела. Второе — запах табака. Терпеть не могу сигареты и табачный дым. Видели бы вы, что происходит с лёгкими курильщика! Я наблюдал один раз, в морге, после чего желание дымить у меня улетучилось. Сочетание было отвратительным — холод и табачный дым.

— А всё равно — сдохнет, — пробурчал первый голос. — Не довезём.

— Я тебе сдохну! — рявкнул второй. — Довезём. Только надо в чувство привести.

После этого к холоду и табачному дыму добавился третий неприятный компонент. Шлепки по щекам. Деваться было некуда, и я с трудом разодрал глаза. Разблокировал. Прозрел. Врубился. Думаю, усилий было потрачено примерно столько же, сколько качком на жим лёжа. Я снова находился в непонятном месте и в неведомом мне времени.

— Жив, курилка? — спросил мужчина, тот самый обладатель первого голоса.

На меня смотрел полицейский в заношенном кителе. Клянусь, я бы удивился, если бы на его месте оказался кто-то другой. Шахтёр, медик или военный. И почему мне так везёт на полицейских? Этот человек не имел никаких особых примет, разве что — аккуратные усы и бородку.

— Встать! — рявкнул второй.

Тот самый обладатель голоса, который не хотел отпускать меня в мир иной. Тоже полицейский. Худой, высокий, с несколько приплюснутым лбом. И если первый коп в целом был доброжелательным, то второй — весьма и весьма злым. Холод несколько отступил, но меня всё равно продолжало трясти.

— Это из-за тебя я в воду прыгнул, — сказал второй. — Что, решил сам себе приговор вынести?

Странно, ведь одежда его была сухой. Волос на голове у него не было (как и усов), поэтому проверить его утверждение сходу было трудно. А вот моя одежда была мокрой — вне всяких сомнений. Видимо, в этом и была причина нечеловеческого холода, что сковал мои руки и ноги.

— Я… Я ничего не помню… — прошептал, и вновь не узнал свой голос.

Сухой, хриплый, надломленный. Хорошо бы посмотреть на себя в зеркало. Последнее, что я помнил перед пробуждением — это глаза Тимофея. Они светились нездоровым энтузиазмом. И зачем я только сказал ему «да»? Как водится в этом фантастическом мире, меня ни о чём не предупредили. Ни о переносе в другую часть света, ни о контакте с ледяной водой.

— Вставай! — рявкнул лысый коп. — Ну!

И свои слова он подкрепил увесистым ударом в ягодичную мышцу. Я подумал, что раньше он играл в футбол. Почему? Просто своим ударом он не затронул кость, зато заставил мышцы дрожать. Первый полицейский, с усами, посмотрел на него неодобрительно и попытался поставить меня на ноги. Я весь дрожал от холода, зубы стучали.

— Куда ж ты, в кандалах прыгать решил? — причитал он. — Утопиться удумал? Эх, Гриня…

Ну что ж, по крайней мере, я знал своё новое имя. Гриня. Вариантов полного имени было немного: Григорий. Других я и не знал. Второй полицейский тоже взял меня за плечо. Я увидел берег реки, бесконечный осенний пейзаж, простирающийся вдаль. Когда полицейские развернули меня, то взору открылась насыпь, железная дорога и длинный-длинный поезд.

— Холодно… — прошептал я, продолжая отбивать чечётку зубами.

— Ничего, Гриня, сейчас согреешься, — сказал усатый полицейский.

Чувствительность к ногам и рукам постепенно возвращалась. Но сил было недостаточно, чтобы взобраться по насыпи из щебня. На помощь двум полицейским подбежал солдат в зелёной форме. Он схватил меня за шиворот и понёс, словно кота. Втроём мужики кое-как подвели меня к поезду, а затем — помогли забраться внутрь.

— Это всё ты! — ругался лысый полицейский, выговаривая военному. — Ты виноват. Если я заболею и умру, буду к тебе с того света приходить.

— Товарищ капитан, виноват! — отвечал солдат. — Он сигарету попросил. И на реку посмотреть. Воздухом подышать. Я только чуть-чуть приоткрыл дверь. На два пальца. А он…

— Тьфу! — плевался усатый коп. — Это же Гриня, рецидивист. Ты хоть ведаешь, куда мы его везём?

— Знамо, в Солекамск, — произнёс солдат. — Не губите, мужики.

— Какие мы тебе мужики! — возмутился лысый. — Я, между прочим, дворянин. Дворянин! Пусть из ссыльных происхожу. Доедем до острога — так и знай, напишу кляузу. Самую гнусную кляузу!

В поезде действительно было тепло. Я подполз к печке, от которой шёл красноватый свет, и протянул руки. На них действительно были кандалы. Божественное тепло постепенно проникало внутрь моего тела. Наполняло энергией, силой. Но по мере того, как я согревался, руки и ноги начали нестерпимо болеть. Обморожение! Как же я оказался в воде? И сколько там провёл?

— И кто я теперь? — спросил вслух незнакомым голосом.

Полицейские рассмеялись. Я продолжал рассматривать устройство кандалов. Грубые металлические обручи обхватили запястья, от них вниз уходила цепь. Как я ни крутился, увидеть замочную скважину не смог. А ведь она должна быть. Одежда оказалась мокрой насквозь. Через некоторое время, когда я согрелся, то смог сесть. На ногах были такие же обручи: именно к ним шла цепь.

— Ты — Гришка Безымянный, — сказал усатый коп. — Что, совсем голову отбил, убивец? Да твоими приговорами можно выложить всю дорогу от Петербурга к Москве. И обратно.

— Ничего не помню, — покачал я головой. — Ничего.

В этом, конечно, была лишь половина правды. Я ничего не знал о судьбе Гришки Безымянного. Память о двух других телах, которые я занимал некоторое время, сохранилась. Это Лёша, московский студент-медик. То время мне вообще казалось сном, несбыточной фантазией. И Семён Частный, московский бомж, который прятался от злопамятного брата своей бывшей девушки. Я ещё в предыдущей инкарнации перестал понимать, что реально, а что — нет.

— Ничего, в остроге ему быстро мозги вправят, — произнёс лысый полицейский. — Тебе же говорили, Петруша, что Гриня наш дважды сбегал. Дважды!

— Да куда бы он побежал… — оправдывался солдат. — Кругом — степь и вода. Степь и вода.

— В воду и ушёл, — назидательно сказал усатый. — Кабы не был он таким важным воробьём — хай бы себе и тонул. Но велено ж было — довезти. Довезти целым.

— Живым! — рявкнул лысый.

Он поставил на печку чайник, брезгливо обойдя моё новое тело. Что и говорить, дворянин! Я так и сидел, пытаясь согреться. Через некоторое время из носика пошёл пар. Потом я сидел и смотрел, как полицейские вместе с военным пили из кружек отвар. Я тоже протянул свои руки в металлических обручах. Мне по-прежнему было холодно. Вот только лысый полицейский не оценил мою просьбу.

— Кипяточка могу только в ладони плеснуть, — предупредил он. — И ничего мне за это не будет.

Когда полицейские отошли и сели на скамейку, ко мне приблизился солдат. Он вложил в мои ладони свою металлическую кружку и сказал:

— Пей, Гриня.

— Спасибо, — ответил.

Чай пах чабрецом и прогревал до костей. Покалывание в кончиках пальцев усилилось. По всей вероятности, обморожение было существенным. Я вспомнил, что в последнюю свою инкарнацию умел лечить руками. Присмотрелся. На краю периферического зрения по-прежнему было две шкалы: синяя и красная. Подумал, что стоило бы проверить свои магические способности.