Хотите знать что мне нравится?

Бутылка была небольшой, и она осилила содержимое за несколько глотков. По вкусу, действительно, ничем не отличалось от обычной воды. Как только с эти было покончено, герцог снял крышку с банки, и их окружил насыщенный и пряный запах гвоздики, с ярко выраженными острыми нотами. Аромат был интенсивным и запоминающимся, а руки герцога, щедро наносящие мазь на места укусов, — нежными. Сорча как заворожённая наблюдала за ним, за всю её жизнь к ней никто не прикасался столь ласково. Она не сомневалась, что отныне запах гвоздики будет ассоциироваться у неё с тёплыми осенними днями и с этим золотоволосым человеком. И отчего-то ей стало так спокойно.

Занятый процессом Ла Кембелл не смотрел на неё, и она позволила себе беззастенчиво рассматривать его лицо. Вспомнила, как Кириан с усмешкой говорил, что скульпторы без конца ваяют статуи наследного принца, что пользуются большим спросом у наследниц, мечтающих выйти за него замуж. Вообще-то, оба герцога были исключительными красавцами, правда являлись противоположностью друг друга. Но всё-таки герцог Ла Кембелл был идеальным. Он не укладывал волосы, подобно Кириану, поэтому они казались исключительно мягкими, к ним хотелось прикоснуться. Прежде, чем она успела осознать, Сорча протянула руку и отодвинула чёлку, упавшую на его лицо. Они встретились взглядом.

Зачем она это сделала?! — вскричало всё внутри у неё. Во рту вмиг пересохло, ей захотелось выпить воды, хоть святой, хоть обычной, а может, чего и покрепче.

— Простите, — еле выдавила из себя.

— Ничего. Всё хорошо, — заверил он и принялся наносить мазь на лицо, не прерывая зрительного контакта.

С ней творилось что-то невообразимое. Лёгкие касания его пальцев, будто становились невидимым проводником, по которому бежали искры тепла. Она испытывала неимоверное удовольствие от его прикосновений, а её саму наполняло ощущение, что она находится в самом безопасном и уютном месте на свете. Хотелось замотать головой, чтобы сбросить наваждение, и в то же время она не желала этого лишаться. В этот момент герцог Ла Кембелл обхватил её лицо ладонями и мягко поцеловал в губы.

— Флореаль, я так ждал нашей встречи.

Сорча, видимо, совершенно перестала соображать потому, что, позабыв о своём притворстве, едва не уточнила: «Кто?». Осознав допущенную ошибку, сердце забилось отчаянно быстро. Не осталось и капли неуверенности в том, какие отношения связывали маркизу и герцога Ла Кембелла. Герцог снова прижался своими губами к её. Поцелуй стал глубже. Его язык проник внутрь её рта. Она совершенно не знала, что же ей делать. К тому же её предавали и голова, отказывающаяся думать, и тело, не желающее сопротивляться.

Его язык, совершающий нежный танец, исследовал каждый уголок её рта, словно пытаясь познать саму душу. Каждое лёгкое касание его языка к её языку запускало трепет по телу. Внутри будто вспыхнул маленький огонёк, согревающий и наполняющий каждую клеточку наслаждением. Он оторвался от её губ и прошептал на ухо:

— Я скучал, — а в следующую секунду она снова оказалась у него на руках.

Покои герцога Ла Кембелла не разделялись подобно тем, к которым она привыкла, а представляли собой одну большую комнату, и уже через мгновение она оказалась лежащей поперёк огромной кровати. Герцог навис над ней, опираясь руками с обеих сторон:

— Мы так давно не виделись, — сказал он. — Думал, сдержусь, но боюсь, что нет.

Он навалился на неё, а рука скользнула под короткую сорочку, нашла её грудь и сжала. Следом за этим пальцы герцога ухватили сосок, вызвав судорожный вздох. Сорче были знакомы мужские прикосновения. В прошлом пока не подействует сон-трава, она позволяла своим «жертвам» некоторые вольности, но никогда таких! И никогда не испытывала то, что испытывала сейчас. Она почувствовала, как по телу пробежала горячая волна, найдя свой приют между её ног, вызвав скрытое содрогание, как в те моменты, когда она ласкала себя сама.

Ла Кембелл внимательно посмотрел на неё, словно пытаясь понять каждую её эмоцию, а затем одарил очередным горячим поцелуем. Сердце билось часто и неровно, а мысли путались, как клубок ниток в руках неумелой пряхи. Не было сил сопротивляться тому, что происходит. И она не сомневалась, герцог это знал. Оторвавшись от её губ, он быстро стянул с неё сорочку. Не успела она охнуть от неожиданности, как его губы сомкнулись на соске. От былой нежности не осталось и следа. Он набросился на грудь, как голодный на обед, но всё равно это было приятно. Язык, ласкающий сосок, сменили зубы, прикусившие затвердевшую горошину, и Сорча непроизвольно вскрикнула, схватившись за мягкие волосы герцога. Он усмехнулся. Его выдох на влажную кожу, запустил сотни мурашек. Затем переключился на другую грудь, не позабыв и об оставленной, крепко стиснув рукой.

Через какое-то время Сорча с ужасом осознала, что сладостные стоны издаёт именно она.