Никто не помнит про любовь

На днях мне пришёл отказ из основной группы АТ. Не берём, мол, любовное фэнтези. И вроде без обид - сама же выставила книжку на "Аромат волшебства" -  но всё равно растерялась.

Это ж эпик. Там кроме любви - всего вагон и маленькая тележка. Но и сердечные чувства есть, не отпираюсь - и тоже эпических масштабов.

 Но вот что со временем выяснилось. Читатель их не видит!

Не какой попало читатель: умный, тонкий, такой, какой надо - и вчера я снова в этом убедилась. В разговоре с дорогим френдом -  "я помню героев с их зловещей судьбой, помню антураж, помню пророчество, помню провалы в мир тьмы, помню империю и кочевников и осаду башни помню... А кто кого любил, вспомнить не получается :))) Извините))))"

Короче, что-то я делаю не так.

На следующей обложке будет мужик в доспехах. И в жанрах - тёмное фэнтези.

И это, про башню - действительно классный кусок, мой любимый.

   Дальнейшее будто слиплось в тягучий дурной сон. Словно внезапно иссякла способность людей совершать осмысленные поступки. 

   Воздух густел от дыма. Оглушённая, растерянная Фран спустилась вниз и теперь сидела на полу рядом с Тони. Робко отведя с его некрасивого лица спутанные волосы, жалостливо погладила по щеке. 

   Почти утративший человеческий облик одноглазый, злобно и презрительно оскалившись, раздавал последние стрелы врагам под самыми стенами башни, перемещаясь между бойницами нижнего ряда. 

   Сет сделал то, чего не должен был делать - мысленно обратился к призраку воронёнка с вопросом - что тот теперь скажет. И дерзкий знакомый живой голос сразу же отозвался в его голове: "А ничего. Того раза тебе пока хватит. Только знаешь - отошёл бы ты дальше к восточной стене". 

   Внезапно всем телом вздрогнул Тони, резко взвился, и, не успев как следует очнуться, снова ринулся на еретика. Тот отступил на два шага назад - а дальше падал, подкошенный, сбитый с ног раздавшимся взрывом. Снесло обращённую к городу стену башни. Сына строителя подбросило вверх, - на мгновенье мелькнуло белое, безумное, незрячее лицо - прежде чем кануло в развёрстую пасть жаркой тучи огня и праха. 

    Сет по-кошачьи вывернулся в падении и приземлился на четвереньки. Обернувшись, метнулся к застывшей на месте девчонке, вокруг которой выгнулась осыпающаяся кромка провала и, ухватив за плечо, рванул на себя. Освободившийся выступ каменного пола, отколовшись, обрушился вниз. 

   Послышался надсадный кашель кривого, а потом на удивление спокойный голос: 

   - А лаза-то больше нет. То и хорошо, что следов не найдут. Только бы парни успели уйти. 

   Сдавленно пискнула Фран, прижатая к груди еретика. Только тогда Сет заметил, что снова держит её в руках - почти как в ту ночь, когда лишь вмешательство потусторонних сил предотвратило расправу. Медленно, нехотя, он ослабил захват и отпустил непонятное существо, в котором лишь этим безумным днём разглядел какие-то человеческие черты.  

   

   Сквозь оседающую пыль били лучи закатного солнца. Как-то сразу стало понятно, что день уже клонится к вечеру, и оборона воротной башни, должно быть, закончится вместе с ним. 

   Последние защитники заворожено наблюдали, как из дымки проступают очертания Таомеры. Даже двое, которые были здесь чужаками, видели - никогда ещё город не был таким красивым. Серую штукатурку, маской покрывшую лицо бородача, пересекла извилистая красная полоса - кровила пустая глазница.  Но по другой щеке тоже спускалась тёмная дорожка влаги. 

   Ополченец подошёл к краю и заглянул вниз. Пробормотал: 

   - Вот это всё - крошево, битый камень - пусть будет пухом тебе, наследник. 

   И тут же отскочил, едва не задетый стрелой. 

  Каменная кладка больше не защищала от обстрела, подходить к провалу было опасно. 

   Снизу доносились отрывистые команды. Вскоре стало понятно - приставные лестницы варварам всё-таки пригодились. Одноглазый растерянно смотрел, как над краем провала, словно рога, поднимаются их верхушки. Потом швырнул ставший бесполезным самострел, подобрал выломанную взрывом балку и, взревев, стал отбрасывать их назад. Но помогало это ненадолго. 

  Сет взял секиру, оставленную музыкантом. Первая показавшаяся над краем голова полетела вниз, но и Сет поймал плечом стрелу. Варварские лучники, похоже, не опасались задеть своих товарищей, взбирающихся по лестницам. Кому-то требовалось  как можно скорее приблизить конец затянувшегося сопротивления. 

   Фран, недолго думая, снова взялась за лук. Теперь её не тревожили сомнения - она защищала свою жизнь, которая тоже чего-то стоила. Но и волшебные способности не просыпались. Впрочем, колчан опустел слишком быстро - или ей только так казалось: наливающееся краснотой закатное солнце уже зацепилось за потемневшие крыши города. 

  Расплавленное медное сияние лишило нападавших лиц, превратив в одинаковые ощетинившиеся железом смертоносные тени. Их число неотвратимо прибывало. 

   Фран подняла чей-то клинок, и теперь, не особо понимая, что с ним делать, стояла за спинами сражающихся мужчин. Еретик что-то крикнул на языке Пустыни. Отмахиваясь от врагов своей огромной дубиной, изумлённо прорычал одноглазый: 

   - Смотри-ка, мы нужны им живыми, - и упал, накрытый нахлынувшей тёмной волной. 

  И вскоре эта же волна ударила, захлестнула Фран, обдав лошадиным, дымным, звериным духом, звуком чужих голосов и звоном металла. 

Картинка для атмосферы:

Железки и кружавчики - вот так и живём.