Плохо настолько, насколько возможно

В рамках борьбы с писательским блоком и своими страхами все-таки написала ту самую сюрную сцену. Где герой ищет преступника и одновременно отлынивает от поисков. Где герой плох настолько, насколько это вообще возможно. Сон это или явь? Будущее или горячечный бред? А может, всё одновременно.

Писать было трудно и очень-очень страшно. Удалось, только когда я забила на все замечания и правила и стала писать, как пишется. Теми словами, которые первыми приходили в голову и просились на экран. Заставила себя не думать, как сильно будут осуждать меня и героя за эту сцену. Заставила себя и героя быть искренними, такими, какие есть, безо всяких попыток казаться лучше, подделываться под чьи-то идеалы. Может, это и плохо настолько, насколько возможно. Неисправимо плохо. Но оно появилось на свет, оно существует теперь не только в моей голове. И уже одному этому факту я рада. Дело сдвинулось с мертвой точки.

Выкладываю в блогах, потому что боюсь, что если не сделаю этого сейчас, то перестану выкладывать эту книгу вовсе.

Передохнуть. Побыть одному. Подумать.

Уже за оградой Морти надел на шею амулет Кишно, натянул на голову капюшон плаща и закрыл лицо маской, которую всегда носил за пазухой. Не хотелось ни с кем встречаться, любые разговоры казались мучительными, шевеление мысли и то доставляло боль. Единственное, на что хватило сил: добраться до одинокого утёса и бездумно таращиться на то появляющийся, то исчезающий в дымке берег родного острова.

Перед глазами проносились картины из детства, щемяще яркие, насыщенные запахами и звуками. Как же легко тогда было: весь мир не давил на плечи, а голова не разрывалась от бесконечных забот и обязательств. Всё только начиналось, манило загадками, дарило надежду на светлое будущее. А ныне обратилось в пепел и тлен: семья, любовь, мечты. Даже свобода, и та стала заложником Компании и опостылевшего ремесла.

Вот уже и дар подводит. Время утекает безвозвратно, на плече ощущается смрадное дыхание смерти, а ведь он почти не жил по-настоящему. Не был, не сделал, не смог. Уже и не хочется. Стремиться не к чему: куда ни ткнёшься – всюду тупики. Почему в двадцать пять он чувствует себя столетним стариком, жалким и немощным? Нет, надо взять себя в руки, найти Пастуха и будь, что будет.

Волны запели. Послышался таинственный шёпот, холодной дрожью по спине продрал озноб. Морти повернул голову, не ощущая чужого присутствия, и всё же некто стоял перед ним.

В выцветшем светлом, неотличимом от снега плаще. Совсем не по погоде. Из-под тёмных волос выглядывали заострённые уши. Туат. Только глаза без характерного блеска, блёклые, словно у мёртвой рыбы.

- Моргейн? – припомнил Морти имя того, кого забрали мертвецы из Дикой Охоты.

Тонкие бледные губы растянулись в ухмылку. Туат поманил его за собой, но Морти не двигался с места. Это ловушка?

Моргейн открыл рот в крике, но оттуда не вылетело ни звука. Только грохотал прибой и ветер обматывался вокруг тела прозрачными путами.

Говорят, Дикая Охота всегда возвращается за теми, кого позвала однажды. Спасённый продолжает слышать призрачные голоса и с томлением смотреть на омытый закатными лучами горизонт, куда ускакало мертвячье воинство. Морти эта участь миновала то ли из-за печати мар, то ли из-за близости к Горнему миру, то ли ещё по какой-то причине. Даже сейчас стоя перед призраком, Охотник думал холодно и трезво.

- Тебя прислал твой новый хозяин Отец дружин, Небесный Пастух, Вотанас… или как его называют? – после долгой паузы спросил он.

Губы Моргейна дрожали, но слова с них так и не сорвались. В конце концов он кивнул.

- Твой хозяин хочет, чтобы ты привёл меня к нему?

На этот раз призрак говорить не пытался. Казалось, раздумывал. Потом кивнул.

Что ж, скорее всего, это ловушка. Опрометчиво бросаться в бой с богом, пускай даже павшим, без хитроумного плана. Впрочем, найти его логово самостоятельно не удалось, так почему не воспользоваться возможностью? Меч под рукой, резерв полон энергии несмотря на недавний приступ. Если рисковать, то только сейчас, ведь дальше всё только усугубится. Да и подмогу звать не стоит, только погибнут зря.

- Веди! – твёрдо ответил Морти.

Не отрывая от него завораживающего взгляда мутных глаз, Моргейн, словно подхваченный ветром, двинулся вперёд спиной. Босые ступни не касались земли, не приминали едва проклюнувшуюся траву. Даже тени и той заметно не было.

Призрак не пытался путать дорогу или затмевать взгляд Охотника. Они обогнули гряду вересковых холмов по краю с запада и двинулись на север к заснеженным пикам Полночьгорья. Показалось ущелье, единственный путь через которое – мост Биворн, западней, ближе к океану. А здесь – непроходимая межа, естественная граница, защищавшая город от обитателей дикого горного края.

Волны изумрудных холмов то вздымались, то опадали, становясь пологими и приземистыми. Мохнатый ельник живописно обрамлял их и, вместе с пиками на севере, укрывал от хищных ветров. 

Тишина давали на уши, становилось зябко, из ущелья наползал туман, густой, непроглядный, стылый. Сырость пробирала до костей. А призрак, посверкивая зелёными глазами-гнилушками, всё манил вдоль ущелья. Вечерело, закатное солнце расцвечивало туман багрянцем и золотом, но видимость не становилась лучше. В такой мгле легко не заметить край пропасти, упасть и разбиться. Этого ли хотел призрак? Вряд ли. Да и чутьё подсказывало, где заканчивается твёрдая почва.

Будто порождённые туманом впереди показались мёртвые, разительно отличавшиеся от зелени вокруг, рукотворные курганы. Серые, словно из земли здесь вместо травы прорастали камни. 

Морти замер. Это место заповедное. Эйтайни называла его духовыми горами и предупреждала не подходить близко. Здесь располагалось капище туатов, где ворожея общалась с духами предков или старыми богами, точно Охотник не знал. Посторонних здешние обитатели не терпели и запросто могли свети с ума или даже убить. 

Единственное место, где Морти не искал, боясь нарушить шаткий мир с остроухими. Идеально, чтобы спрятаться. Может, Эйтайни заодно с Пастухом? Она могущественна и хитра, пускай и внешне кажется доброжелательной. Приютила павшего бога, оказала покровительство, как никсе из Полночьгорья. Люди для демонов всегда будут если не врагами, то чужаками, в отличие от обитателей Горнего мира. Убьют главного защитника и нападут на город.

Идти или не идти? Имеет ли Морти право так рисковать, потому что не терпится со всем разобраться?

Призрак в последний раз мигнул зелёными глазами и растаял в тумане.

Нужно решиться. Это хоть что-то изменит, в лучшую или худшую сторону.

Морти зашагал между холмами, прощупывая дорогу ногами. Так тихо, будто ветер остановился, и даже бушующего океана не слышно. Стало вдруг душно, по спине потёк липкий пот. Ещё несколько шагов, и туман растаял. Впереди большая поляна, посреди которой стоял деревянный храм с уносящимися ввысь четырёхугольными башнями. Сверкали в закатных лучах золочёные крыши, грозно звенели колокола. У ведущей к храму дорожки рос одинокий раскидистый дуб и ронял на землю не по весеннему багровые листья. Под ним собралась толпа в голубых плащах.

Охотник поражённо ахнул. Лучезарные? Откуда? Почему у них нет аур? Они же не призраки! Даже амулет Кишно на такое не способен.

В спину упёрлось что-то острое. Но ведь он не слышал шагов.

- Без глупостей! – прозвучал странно знакомый голос. Откуда в нём стальные нотки? – Подними руки и замри.

Сражаться с ней всерьёз? Немыслимо! Уж проще с самим собой.

Морти подчинился. Ловким движением она отстегнула его пояс с ножнами, и тот беззвучно упал на камни. Надо же, запомнила: руками к проклятому оружию не прикасалась. Она обошла Морти сбоку и встала перед ним. Словив взгляд жутких разноцветных – один голубой, другой зелёный – глаз, Охотник вздрогнул и опустил руки.

- Герда, что случилось?! – сорвался с губ глупый вопрос.

- Ты попался, вот что случилось, - зловеще усмехнулась она, направив на него тонкий изящный клинок.

Только тогда Морти заметил, что на ней белый плащ её деда.

- А где Архимагистр Веломри? – спросил Охотник.

- После всех трудов его отпустили на покой, чтобы в следующей жизни он снова встретил свою Лайсве. Таково было его заветное желание. Мне пришлось занять его место, - легко ответила она. – А теперь настал твой черёд.

- Для чего?

- Для казни, конечно. С твоей смертью война закончится, никто больше не потревожит мир на наших землях. Назови своё имя! – она ткнула мечом в его маску.

- Ты же его знаешь. Мортимер Стигс, - ответил Охотник, всё ещё недоумевая.

Куда он попал? Что происходит? Это будущее или кошмарный сон?

- Ах ты, подлец, не лги хоть сейчас! Не на последнем суде, не передо мной! – зло выкрикнула она и сорвала маску с его лица.

Она раскололась под её жестокими пальцами, как хрупкий фарфор, и осыпалась черепками. Морти приложил ладонь к своей щеке, чувствуя себя как никогда уязвимым. Никогда он не видел выражения столь жгучей ненависти на её нестерпимо красивом лице.

- Николас Комри, внук Утреннего всадника, - ответил он то, что она хотела услышать.

- Вот видишь, говорить правду не так уж тяжело. Идём, - Герда толкнула его в плечо.

Сопротивляться? Бежать?

Он попробовал призвать дар, но внутренний резерв отозвался пустотой, словно его и вовсе не было.

Что же это? Безумие? Вновь, так некстати подкатившая болезнь?

Они прошли мимо стройных рядов Лучезарных в голубых плащах. Мыслечтецы смотрели на него с презрением, кто-то даже плевал под ноги.

Остановились у дуба.

- Итак, Николас Комри, ты обвиняешься во лжи, предательстве и измене. В безразличии и слабости. Ты строил несправедливый мир, где людей угнетали, где грабили и убивали. Где чёрное колдовство служило для устрашения и обмана, для грабежа и истязательств. Во всех ужасах, что происходили на этой земле, твоя вина. Ты это признаёшь? – строго спрашивала Герда.

Он вертел головой по сторонам, всё ещё пытаясь осознать происходящее.

- Я… - Морти судорожно выдохнул. – Я потерял дар, растратил на глупости. Ты отобрала моё оружие. Теперь я безобиден.

- Значит, не признаёшь? – скривилась она.

- В своей слабости… я делал, что мог. Если моя вина в том, что этого оказалась недостаточно… Что ж, осуждайте и казните.

- Всенепременно, - холодно согласилась Герда.

- Меня сожгут? – спросил он безучастно.

- Нет, казнь на костре – почётная привилегия для героев, вроде Утреннего Всадника. А для ничтожеств, вроде тебя – утопление

Она кивнула на три ямы у корней дуба.

- Пожалуй, мы даже проявим к тебе снисхождение. Можешь выбрать яму сам. Но если всплывёшь, это будет признаком колдовства. Тогда мы будем истязать тебя, и ты пожалеешь, что не утонул сам.

Морти подступил ближе к ямам, внимательно изучая их. Первая благоухала нежными цветочными ароматами – наверняка она ведёт в место, где обитают души праведников. Проклятого грешника там не примут. Вторая – прозрачная родниковая вода без запаха. Это Дольний мир людей. Если там его и примут, то вытолкнут обратно. Ведь вот они люди, здесь, перед ним, пускай и одурманенные Предвестниками. Третья – смрадно булькающая трясина. Вот его путь. Морти ждали там ещё до его рождения, Владыка ши Аруин готов был на всё, лишь бы затащить его в своё подземное царство. Да и Эйтайни, королева туатов, всегда принимала его с радостью.

Только болото возьмёт и не отпустит. Решено.

Морти уверенно шагнул в третью яму. Трясина со смаком всосала ступни. Потянуло вниз: по колено, по пояс, по грудь. Можно побарахтаться, тогда утонет быстрее. Герда вытянула к нему ладонь, на надменном лице промелькнула тень сожаления. Морти с силой выдернул руку из трясины и приблизил свои пальцы к её. Как когда-то, в самом начале их обучения. Хотя он лишился дара, но всё равно ощущал проскакивавшие между ними искры. Герда хваталась за воздух, словно тоже чувствовала, как от неё отрывают часть. Но ничего остановить уже не получалось.

Он погрузился в трясину по подбородок, по глаза. Чернота накрыла с головой, дольше дыхание не задержать. Конец пути.

Морти очнулся посреди своего детского кошмара. Только чуть позже. Дивный город на облаке уже погиб, копоть покрыла свечные башни. На шороха, ни движения ветра. Охотник приподнялся. Как же так? Ведь это место где-то наверху, над головой, в небе, а не под трясиной.

Он двинулся вперёд в чёрном сумраке, выставив ладони перед собой.

Ого! Оказывается, здесь тоже есть дуб, только безлистый, мёртвый. Лишь у самой верхушки видна одна живая ветка. Она источала золотистый свет. Казалось, что если достать её, то этот некогда прекрасный солнечный мир можно будет оживить.

Морти решительно подтянулся на первую толстую ветку, вскарабкался на вторую, всё выше. Жаль, что потерял дар, сейчас бы он пригодился. Ветки такие сухие, вот-вот сломаются. Чем выше, тем они тоньше. До заветной цели всего ничего. Морти вытянул руку, пальцы скользнули по прохладным гладким листьям. Под ногами хрустнуло. Зажмурив глаза, он полетел вниз.

Вокруг его правой ноги обвился канат из ветроплава, не позволив удариться об землю. 

Как? Ведь казалось, что дар пропал. Или это чужая сила, раз не подчиняется его воле?

В жесте смирения Морти сложил руки на груди и согнул в колене свободную левую ногу. Вот это правильная казнь, позорная, для лжецов и предателей. Даже не обидно. И как-то… необычайно спокойно.

Охотник распахнул глаза и расхохотался от представшей перед ним картины. Ну, до чего же смешно! Юмора просто!

Всё чудесным образом встало на свои места. Небесный город грозовой тучей – над головой, Дольний мир – внизу, под ногами. И он привычно застрял между ними. Так бы и висел в безмятежной дрёме тысячи лет, чтобы ни одна страсть не тревожила его покой.

Хорошо! Оказывается, именно этого и не доставало, именно этого хотелось, именно к этому стремилось всё его существо.

Морти снова закрыл глаза, ощущая прикосновения сна на лице, а потом и во всём теле.

Но заснуть ему не дали. Послышались тяжёлые неритмичные шаги, призрачный шёпот, крадущийся по коже зловещим холодком.

«Будь с нами, будь одним из нас!»

Снова они? Когда уже его оставят в покое?!

Охотник открыл глаза.

Перед ним стоял одноглазый Пастух, тот самый, кого он искал так долго. Правда, удовлетворённости от встречи Морти не чувствовал. Нужно сразить врага, но нет ни оружия, ни дара, а сам он обездвижен и будто бы даже лишён воли.

Старик окинул его тяжёлым взглядом и открыл рот, но не смог произнести ни звука и досадливо понурился.

«Ну, убей меня, если тебе это нужно. Освободи город от крыс. Пускай всем станет легче!» - обратился Охотник к нему в мыслях.

«Что ты делаешь?» - зашелестел в ответ его призрачный голос.

«Вишу», - пожал плечами Морти.

«Сколько ещё будет продолжаться твоя игра? Сними, наконец, маску и назови своё имя!» - потребовал старик.

«Её уже с меня сорвали, и своё настоящее имя я открыл. Чего ещё ты хочешь?» - измученно ответил Охотник.

«Маска под маской, новое обличье, только чтобы от тебя отстали? Может, хватит притворяться? Что такого сделал Аруин?»

Морти припоминал с трудом, как будто отголоски старой потерянной жизни. Такое отстранение, словно он смотрит на себя со стороны, поверх собственной головы, а отвечает кто-то другой. То, что он бы сам говорить не стал. Но думал ли так в глубине души, вот чём вопрос.

«Он отравил своё сердце ненавистью и мучил свой собственный народ так, что они бежали от него к людям. За свою жестокость и коварство он и поплатился», - говорил некто голосом Охотника.

«Я не об этом. Как он пробудил тебя? Почему ты показал ему, ему одному, свою истинную сущность?»

«А может, я никогда не спал или сплю до сих пор? И в этом сладком сне мне нет дела ни до чего. Нет никого, кто был бы мне дорог и смог бы причинить боль. Пускай так и остаётся. Здесь хорошо. Здесь спокойно».

«Как на кладбище. Но ты ошибаешься. Я отыщу то, что тебе дорого, и тогда ты явишь себя настоящего. Именно это мне и нужно».

«Как угодно».

Охотник устало смежил веки, показывая, что разговор окончен. Старик исчез вместе со всем миром, его непрекращающейся суетой, заботами и болью. Сумрак и тишина. Как же хорошо!

Отдохнуть. Выспаться. Ни о чём не думать.

"Северный путь"

В качестве иллюстрации двенадцатый аркан Таро из колоды Райдера-Уэйта.