А мосол от дохлятины чтоб с живой ногой сросся? Брехня...

Ребят, подвиньтесь, я тоже своё впихну рядком! 

Как бы часть главы из романа «Нужна ли пенсия коту?», который я планирую отправить на конкурс «Со вкусом "Полыни"». Кто догадается, о ком тут идёт речь — тот молодец))) Но вообще я считаю, что произведения жанра фэнтези не должны бездумно включать в себя этнические мифы и сказания, а как бы перерабатывать их, адаптировать к действительности. Поэтому вот так получилось (рассказывает Баламутень — представитель нечисти из славянских мифов, который является владыкой реки, а время где-то XIII век на Руси, но у нечистого есть интернет, поэтому в речи такая путаница современного сленга и древне-русского суржика):

— Дык вот. Сказывала эта мельничиха, что давным-давно ещё её дед со своими братьями построил мельницу на речке где-то аж за Новодевкином. А рядом избушку срубил да с банькой — любил он в комфорте жить. Так-то. Попервой-то дела там хорошо шли: народ зерно волок, колесо мельничье вертелось без отдыха, с кажного мешка аж треть зерна оставалась мельникам в оплату. А как наберётся надобно количество — мельники на рынок муку свезут и обменяют её на всякую разность нужную и не особо нужную, но бабами сильно ценимую.

В общем, хорошо всё было поначалу. Мельничихе, бабке нынешней мельничихи, муж даже, помнится, душегрею подарил с меховой оторочкой. Во как! И бусики не стеклянны, а из самоцветов горных. Крааааасивыя… Жуть.

А там вдруг начала речка мелеть. Иной раз колесо вовсе не крутится, потому как уходит вода незнамо куды. Сидеть без дела на той мельнице стало несподручно. Да и мельницу с избёнкой бросать было жаль. А ну как река снова в силу войдёт? Этак вернёсси — а тама уж кто другой поселился. Доказуй потом ему, что и мельница твоя, и хата с баней, и делать чужаку тут нечего. А то и вовсе без ухода избушка развалится. Дерево — оно же не камень, тепло любит. Деревянны избы ежели долго не топить — в упадок приходят. Только кого ж нанять такого, чтобы и хибару топил, и платы за то не требовал?

Сидят мельники, думу думают, выхода ищут. А тут как раз девчоночка чешет по лесу, аккурат мимо них загребат ногами. Не то, чтобы красавица, но смазливенькая. И ревёт белугой.

Мельники девку к себе подозвали. Кто, откуда — всё расспросили. Девка наврала им до самых небес: мол, прилетела она откуда-то с другой планеты, корабль её (ага, так и сказала — «корабль», как будто бы никто не знает, что корабли по морю ходят, а не в небесах летают!) при приземлении разбился, она вот ногу даже потеряла. Пришлось медведя завалить да его мосол приспособить завместо той, котора ране была.

Мужики-то сразу спознали: ну, чисто врёт же! Чтобы девка да медведя завалила… А мосол от дохлятины чтоб с живой ногой сросся? Брехлива эта девка, как собака шелудива. Но ума — совсем на донышке. Такая им как раз и подходит.

А девка-то плачет да жалуется: мол, не знает она теперь, что ей и делать. Тут дедок-то и решил подшутить над юродивой. Подбоченился, пузо чуток втянул и говорит этак басовито:

— Давно мы тя, красавица, тута дожидамси. А потому как велено нам тя, прынцессу нашу будушшу, во дворец заселить со всеми почестями. А прынц, муж твой будушший, вскоростях и сам к те приедет, в любви признается. А уж поженитесь кады, да батька прынцев скончается — ты вовсе королевой станешь!

Девка та обрадовалась, влезла в домушку, и давай там внутри чистить-мыть да прибираться. Дед с братьями брюхи почесали и домой отбыли. В деревне уж в Истопнице и рассказали про дурочку да посмеялись дружно.

А один брательник мельников, самый меньшой, не сильно смеялся, а даже задумчив сделался не на шутку. Ну, и пропал ночью-то… Вернулся дня через три, довольный и счастливый. Где был — не сказывал, сколь не пытали. А ток потом стал вот так же пропадать то раз в неделю, а то и целых два.

Так-то всем было понятно: ходит Ванятка на старую мельницу к девке юродивой, представляется ей прынцем и от души с ней кочевряжится. Молодой же да холостой, а тело просит. Тут к нему никаких нареканий нетути, коль девка сама не супротивится. Лишь бы делу такое баловство не мешало.

Но хорошее безнаказанным не быват. Так как-то случимшись, что вдруг однажды дедов брательник не вернулся домой со своих гулек. Искали его всей деревней — не нашли. Решили, что в болоте утоп. Погоревали этак и забыли.

Прошло несколь годков. И тут кабыть дядька уже мельничихин сказывал, что видал избу на сваях в лесу. И вроде бы живёт там баба хромоногая, себя прынцессой величает. Жениха поджидает, который взамуж её взять обещалси. Токмо стоит та избёнка уже не там вовсе, где её мельники давным-давно строили, а вёрст на пять сторонее.

Ну, сказал да и сказал. Так ведь нет! Видно, чем-то баба та чокнутая и его зацепила — стал уже дядька бегать в избушку на сваях — он вдовый об ту пору был, жинка его померла при родах, а деток ему оставить не успела.

Вот так бегал он бегал, да и тоже пропал. Не вернулся. Лет через пяток наткнулся на лачугу уже сосед мельничихи. Ох, как народ его уговаривал бросить глупую затею, а тот словно помешанный сделался. Стал ходить к дурочке, точно привороженный. И тож пропал через сколько-то времени.

Ваще, на той мельнице не токмо мельниковых родичей видали — сказывают, захаживали туда молодцы со всей округи. А то даже, вроде бы, князь какой-то, раз заблудимшись, ноченьку в лачужке той провёл. Хотя это не точно. Потому как про погибель князя никто ничего не слыхивал, а верить россказням баб — последнее дело.

Хотя… можно и не верить… Но! Бабы сказывают, что жрёт как будто бы ведьма тех молодцев, которые поначалу ей прынцами представляются да в любви клянутся. Ну да, сперва-то она им верит. И в баньке с ими парится, и всякими блюдами странными угощат. И в постелю с собой укладыват. А потом, как обман-то раскрывает, тут им конец и наступат. В печи, сказывают, старуха их зажариват и лопат. Потому как ведьма она злая, и избушку свою настропалила на сваях ходить, как будто бы то не сваи тебе, а ноги.