Семь дней из жизни Ярослава Подгородетского

- Вперёд, я думаю, тебе понравится.

Ярослав шагнул в дверь, которая сразу же за ним захлопнулась. В ярко
освещённой комнате, на кожаном диване и креслах сидели четыре девицы в
откровенных платьях с маскарадными обручами-рожками. Отдельно от них, в
кресле, расположилась атлетичного сложения женщина альбинос, которую
вначале он принял за мужчину. Девушки что-то оживлённо обсуждали пили вино
из высоких бокалов и курили. По щелчку пальцев альбински они обернулись и
посмотрели на Ярослава. Покачивая узкими бёдрами красавицы поднялись и подошли к нему.
Одна из них, нордического вида блондинка с татуировкой плачущей
девушки на плече протянула ему зажжённую сигарету. Подождав пока Ярослав
затянется, представилась:

- Обри.

- Дейзи, - представилась брюнетка с короткой стрижкой, нежно проведя
ладонью по щеке Ярослава, - нам сказали, что ты, очень плохой мальчик.

- Меня зовут Памелла, – сказала пышная блондинка. Её декольте украшалафантастическая птица, - нам сказали, что ты гадкий мальчишка, и тебя надо
наказать.

- Домина, – представилась последняя девушка, с длинными волосами,покрашенными в сиренево-голубой цвет. Приблизив полные шоколадные губы к
уху молодого человека и поглаживая его набухшее естество рукой с изящным
маникюром, жарко прошептала грудным контральто, - мы заждались…

- О да, я очень плохой мальчик, - сказал Ярослав. Он глубоко затянулся идобавил, - и меня надо наказать.
- Это наказание ты не забудешь никогда, гадкий, похотливый мальчишка, –
сказала атлетичная альбиноска и щёлкнула пальцами, - мы приложим все усилия,
чтобы этот вечер навсегда остался с тобой.

Прежде чем Ярослав успел пару раз пыхнуть «лечебной» сигаретой его
раздели догола. На него надели фуражку с высокой тульей и шипастый ошейник
со стразами и поводком. Грудь его крест на крест перепоясывала кожаная
портупея.

Взяв плохого мальчика, за поводок мужеподобная блондинка отвела его в
соседнюю комнату. Дизайном и интерьром комнаты занимались, видимо, лично
Леопольд фон Захер-Мазох и маркиз де Сад. Девицы привязали руки и ноги
молодого человека к кресту в виде буквы «Х». Затем они принялись ласкать тело
своей жертвы: тёрлись о него упругими, горячими грудями и не менее упругими и
горячими попками. Лысая альбиноска расположилась в викторианском кресле и
руководила процессом. По ходу действа девицы разоблачались пока не остались

только в трусиках, чулках и туфлях на высоких шпильках с красной подошвой.
Постепенно ласки, поглаживания и поцелуи сменялись шлепками и лёгкими
покусываниями и царапками. Во рту у него оказался кляп в виде резинового бублика. Дейзи вставила в отверстие кляпа горлышко от бутылки и заставила сделать несколько глотков отличного виски. В дело тем временем пошли плётки из мягкой кожи с множеством хвостов, лёд, зажимы с колокольчиками и горячий воск.

Ярослав наслаждался происходящим: во-первых, алкоголь и марихуана
привели его в состояние близкое к нирване. А во-вторых, ему не приходилось
ничего делать. Он нежился в облаках наркотически-алкогольного опьянения,
ощущая себя римским юношей, участвующем в сатурналии. Ненасытные вакханки
творили древнее эротическое волшебство. Низкий и мелодичный голос
поинтересовался, готов ли он к продолжению. Ярослав хотел высказать свою
любовь к этим служительницам Вакха и Эроса, но мешал кляп, и он смог только
что-то согласно промычать.

Его отвязали от скрещенных перекладин и положили животом на обитую
кожей высокую скамейку. Теперь девушки пристёгивали его руки и ноги к ножкам
его нового ложа. Тут его посетило вялое сомнение: вероятно, девицы что-то
перепутали, и правильнее было бы положить его лицом вверх. Но тут Обри
встала перед ним на колени посыпала свой объёмный бюст белым порошком и
ткнула его в лицо Ярослава. Он вдохнул смесь кокаина, пота и её духов.
Переливаясь радужным сиянием, искусительницы встали перед ним и принялись
ласкать друг дружку. Встав спинами к нему так, чтобы он видел их всех, и
медленно стянули с себя трусики, а затем как по команде повернулись к нему
лицом…

Бывший студент замотал головой пытаясь разогнать алкогольно-
наркотический туман. Но нет, это не было плодом его воображения. Из всех
пятерых вакханок действительно девушкой оказалась одна – атлетически
сложенная блондинка. Остальные четверо могли без труда писать стоя. Об этом
свидетельствовала определённая часть тела, неприсущая женскому полу,
согласно замыслу природы. И часть эта выдавала сильное возбуждение.
- Время начинать наказания гадкого мальчишки, – сказала Памелла. Она
ухватила Ярослава за голову и надавливая на затылок. Как оказалось, у дырки от
бублика было ещё одно предназначение.

Дальнейшие события были полной противоположностью всех его
юношеских сексуальных фантазий. То, что с ним проделывали мерзкие твари в
течении полутора часов, ему совершенно не понравилось. Особенно неприятным
был способ, которым они подогревали бутылку с виски до наиболее приемлемой
температуры потребления (температуры человеческого тела). Все полтора часа
насильственной и противоестественной вакханалии Ярослав мычал и трясся,
пытаясь вырваться. Однако, бутафорские оковы держали его крепко и не
оставляли шанса на освобождение.

По монитору за происходящим в комнате следили двое мужчин, одним из
которых был красавец-брюнет, недавний компаньон Ярослава. Второй был чуть
постарше. Он отвёл взгляд от экрана:
- Это действительно фантазии твоего мужа?

-Да, он сам мне про них говорил, ещё в Париже, во время нашего медового
месяца.
- Никогда бы не подумал. И что теперь?
- Ну, подожду, пока он устроит мне сцену и подам на развод. На суде
покажу эту запись и отсужу у своего муженька кучу денег. Как видишь тут факт
измены налицо.
- Никогда бы не подумал, что у Микки такие грязные фантазии, -
пробормотал седой.
- Это ещё не всё, милый, - сказал смуглый и приобнял собеседника за
талию, - смотри…

Атлетичная альбиноска щёлкнула пальцами и приказала остановится.
Ярослава оставили в покое. Мучительницы расступились и пред Подгородецким
уступая ей дорогу. Лысая, накаченная дьяволица, медленно подошла и встала
перед ним расставив ноги, потирая страпон выполненный в виде конского
фаллоса в натуральную величину. Подгородецкого накрыла адреналиновая волна
ужаса. Он принялся в истерике биться в своих оковах. Одна из ножек скамейки
оторвалась, и он рухнул на пол. На четвереньках он бросился вон из комнаты,
волоча за собой обломки скамейки. Ярослав юркнул в соседнюю комнату и
забаррикадировался там, подперев дверь диваном, креслами и другой мебелью.
Кинувшись к валявшейся на полу одежде, он вытащил из кармана бутылочку и
начал яростно её тереть. Не спеша появился джин, скрестил руки на груди,
поклонился и спросил: