Юморной флешмоб

Позвеним бубенцами на шутовском колпаке, товарищи комедиографы, юмористы-сатирики? А то ходят упорные слухи, что высокая литература - это литература сурово наморщенных лбов, серьезных тем и тяжких страданий. А мы будто с боку припек, так, бульварное чтиво, на вечер поразвлечься. Но лечат наши душеньки вовсе не страдания! И ничего они, блин, зачастую не облагораживают, а, как сказал незабвенный Гоген Солнцев, делают нас "злее, подлее и проклятее". Подорожник для души - это радость и смех. Тащите свои смешные, юморные, ироничные отрывки на какую угодно тему. Посмеемся, обсудим, продлим себе годы жизни. И да, черный юмор - это тоже своеобразное лекарство, как правило, от боязни самых мрачных и жестоких жизненных событий: болезней, катастроф, смерти. Так что и ему пусть будет место в этом флешмобе. 

У меня как раз подходящая сцена (в ней даже шапка с бубенцами есть!) есть из "Волков глубокого космоса". Бывший экипаж "Дерзающего" на общих правах проходит отбор, чтобы попасть на борт новенького экспедиционного "призрака" и вернуться в открытую ими же год назад галактику, чтобы встретиться с потомками канувших там когда-то давно первых колонистов с Земли. Ну, и они не они были бы, если б все шло гладенько и без дурацких происшествий. 

Кто угадает, что у Нюка под шапкой - тому промку подарю )) 

— Нюк, ты чего, насморк из-за сквозняков в казарме поймал, что ли? — удивилась Ярка, когда через пару дней после первого отборочного тура они снова встретились перед следующим конкурсным этапом. — Или это твоя счастливая шапка, на удачу? Нянюшка вязала?
Все они с переменным успехом преодолели минимальный порог и теперь готовились к более серьезным испытаниям. Стратитайлер явился в экзаменационный корпус последним, выглядел непривычно хмуро, а на голове у него красовалась веселая разноцветная шапочка с торчащими во все стороны косами, пружинками, бубенчиками и прочей дребеденью, несколько контрастируя со строгим форменным термаком.
— Типа того, — буркнул он и даже от фирменных славийских обнимашек внезапно уклонился, немедленно уткнувшись в засветившуюся перед лицом голо-книжку.
— Чего это с ним? — шепотом поинтересовалась у Баса Соколова.
— В нарды, поди, продул, вот и отдувается, — пожал тот плечами. Выбив у начальства пару увольнительных, Бас дневал и ночевал на борту «Дерзающего» — все никак счастью своему поверить не мог, и в казармах не появлялся.
— Ну, такие долги — дело святое, — согласилась Ярка и не стала дальше допытываться о причине причудливого дополнения инженерского имиджа. — Тася тоже какая-то загадочная нынче. Второе утро уже без блинчиков и пирожков. Убегает куда-то ни свет ни заря. Пришлось самой сегодня вспомнить бабулину науку, а то как в такой день — и без хорошего перекуса?
— С перчиком? — угрюмо уточнил Нюк, принюхавшись.
— Всякие! — радостно доложила Соколова. — Со взрывчатым перчиком, с огненным чесночком, с яблочками славийскими… как раз мама посылочку прислала. Кстати, если все же насморк, очень рекомендую. Вся зараза моментом подохнет, проверено!
— Давай с перчиком. Алголь в желудке гарантированно перебьет боль душевную. Я даже всплакнуть, не роняя чести мундира, смогу, — буркнул он, решительно протянув руку за ядреным угощением.
— Что у вас там за казарменные драмы? — живо заинтересовался Бас. — Велели в суровый уставный цвет шевелюру перекрасить? Или в тапках шастать не разрешают?
Но Нюк уже кусанул огненное лакомство, и лицо его немедленно приобрело задумчивое, сентиментальное выражение, в серых глазах заплескался славийский океан, а вот речь парня на некоторое время покинула.
— Пожалела… — просипел он через минуту, — половину порции сыпнула, — однако куснул еще разок.
— Четверть, — внесла уточнение Соколова и тоже таки не удержалась и полюбопытствовала: — А душевная боль отчего?
— О, Яромила, снова ты! Смотрю, прошла в следующий тур? Поздравляю, поздравляю… Неужели сама, или все же папа замолвил словечко? — противный в своей театральной маскулинности голос пилота Биркхана снова не дал Ярке проникнуть в тайны инженеровой печали. Гордо выкатив грудь — еще бы, высший проходной балл! — тот с выражением неимоверного превосходства, этак свысока и максимально пренебрежительно оглядел Соколову и ее спутников. Бас немедля гневно засопел в ответ, сдвинув огненные брови. Эт-то что еще за хамло?!
«Чистый индюк, предводитель дедушкиного стада. Только красной сопли под носом не хватает, — сердито подумала Ярка. — Ничего, это-то вполне можно… подредактировать. Желательно гравиботинком».
В этот самый момент Нюк оглушительно чихнул, зазвенев бубенчиками на шапке и породив целое аэрозольное облачко перца, которое накрыло случайно оказавшегося в зоне поражения раскосого лунианина. Бедолага закашлялся, замахал руками и, буркнув: «Парень, ты б буравчик-то хотя б закусывал, что ли», поспешил отойти на безопасное расстояние.
Мик с удивлением опознал в нелепой фигуре лихо отчихвостившего его при прошлой встрече младшего лейтенанта. Странноватый по меркам Корпуса косморазведки головной убор гармонично дополнялся горящим, точно на тагаранском морозе, лицом, по которому градом катились слезы, прыгая с длинных прямых ресниц, как с трамплина. Шмыгнув сияющим, что твоя лампочка Ильича, носом, Стратитайлер очаровательно улыбнулся Яркиному эксу:
— Соколова так… готовит — никаких альдебаранских шишек не надо. Кхе. Один укус — и будто верхом на комете несешься. Озвезденительные ощущения. Максимально мобилизует и прочищает мозги. Угощайся, рядовой Микки.
Пилот с сомнением покосился на Ярку, должно быть, кормой чувствуя какой-то подвох:
— Вот уж никогда не замечал за тобой склонности к кулинарии. Помнится, ничего, кроме столовской еды, у тебя сроду не водилось. Я еще удивлялся: колонистка, а готовить вообще не умеет, хотя у вице-адмиральской дочки, конечно, полно андроидной прислуги… Или ты переквалифицировалась и претендуешь на должность кока, а не на штурманское кресло?
Соколова злобно засопела, уже всерьез прикидывая, с какой ноги или руки сподручнее зазвезденить Биркхану промеж глаз, но тут вмешался Ксенакис:
— Вот еще, с каждой бродячей ксехарой вкуснятиной делиться! На вас всех не напасешься. Дай-ка лучше мне!
Перехватив пирожок из-под носа Мика, Бас бесстрашно сунул это концентрированное пламя Алголя в рот и даже не поморщился, перемалывая челюстями то ли взрывчатый перчик, то ли яблочки. Особой разницы между ними вкусовые рецепторы гуманоидов, не взращенных с младенчества на дарах славийской природы, все равно уловить были не способны.
— Надо же, а ты, оказывается, полна скрытых талантов, — хмыкнул Биркхан, невольно сглатывая слюну: очень уж смачно пожирал выпечку Басилевс, чей взор все же увлажнился от полнейшего, должно быть, восторга. — Угостишь? Или для меня жалко?
— Да нет. У нас дома даже врагов принято сперва накормить, а потом уж спускать с крыльца. Вот, для себя берегла, — уважительно глянув на Ксенакиса, Ярка выудила особенно румяный, красивый пирожок и сунула ему под нос.
— Минуточку, — остановил ее экс, выудил из кармана дезинфектор и принялся пыхать им на руки. Нюк только цыкнул и глаза закатил — ля, какая цаца!
Закончив с гигиеническими процедурами, Мик взял угощение, понюхал, игриво подмигнул Соколовой — мол, щас поглядим, чего ты накулинарила ручонками своими шкодливыми, и оттяпал добрую половину разом… Эффект не заставил себя долго ждать: самодовольная физиономия его моментально приняла тот самый неповторимый оттенок, что некогда украсил Басову шевелюру, а из глаз брызнул целый кибийский водопад. В следующую секунду рот сам собой раскрылся, губы увеличились до размеров хорошего вареника с гигантской альдебаранской вишней, вываленный язык налился багрянцем, и даже уши заалели — что твои красные гиганты.
— А вот тут — полная порция. Говорила ж, для себя берегла, — довольно улыбаясь, констатировала Соколова и повернулась к остальным: — Ну что, двигаем размазывать всех конкурентов?
Однако не прошедший, в отличие от Нюка, закалки славийской кухней пилот Биркхан, так и не сумев прокашляться, выронил надкушенный пирожок, трагически схватился за горло, захрипел и гуцнулся оземь всей своей мускулистой тушкой.
— Ты хотела сказать — уцелевших конкурентов? — невозмутимо уточнила Цилли, выглянув из-за спин удивленно вытаращившихся на корчащегося на полу Биркхана кулинарных террористов. Пять минут отлучки — в столовку, водицы прикупить, и пожалуйста: эти затейнички с метеоритным роем в корме уже кого-то попытались прикончить.
Такого мощного эффекта террористы, конечно, не ожидали.
— Да он притворяется, — с сомнением протянул Нюк, автоматически доедая Яркино угощение. Рецепторы не то пообвыклись, не то перемерли, и таким уж ядреным пирожок уже не казался. А может, просто слезы закончились, прям как у Таси.
— Чего застыли-то?! — удивилась бортмех, набрав полный рот воды и прыснув ею в продолжающее раздуваться лицо бедолаги.
— За межгалактической Золотой Малиной бежать? — уточнил бортинженер.
— За медиком, ехидна ты роботовоспитанная! Аллергия у него, похоже.
Впрочем, никого звать не пришлось: к ним уже неслась, скакала и ползла толпа самых разношерстных служителей стетоскопа и клистира.
— Я ж говорил, без предупреждения начнут внештатки выкатывать! — громыхнул, как из бочки, бегущий в авангарде негуманоидный док. Собственно, он и фигурой похож был на бочку с множеством отходящих от нее ножек. Или ручек — при передвижении инопланетянин ловко пользовался и верхними, и нижними конечностями, перекидывая из одних в другие медицинский чемоданчик. Бежал он не то чтобы быстрее всех, но при попытках остальных пойти на обгон весьма ловко подставлял свой могучий корпус. Врезавшиеся в него из гонки временно выбывали — кажется, док был не только на вид, но и на ощупь крепок, как славийский чугунный котел.
Не отставало от бочкообразного медика лишь рослое создание, разом смахивающее и на мифического кентавра, и на фавна, только более гармоничное, не из двух половинок от разных существ состряпанное. Торс, верхние конечности и лицо с широким козьим носом покрывала та же темно-золотистая шерсть в черную крапину, что и корпус, а голову венчали тяжелые витые рога. Едва не налетев на бочкообразного соперника, «кентавр» сердито фыркнул и ловко перепрыгнул через него, цокнув по полу не то копытами, не то лапами с ороговевшими когтями. А уж за ними спешили и несколько разномастных гуманоидов, и похожий на змеиный клубок санторианец, и здоровенный ветурианодус с его слоновьей поступью. В хвосте медицинской процессии семенило низкорослое существо, толкавшее перед собой что-то вроде гигантского цветочного горшка на антиграве, из которого торчала глазастая тыквообразная головушка и зелененькие ручки.
И вся эта врачебная братия жаждала незамедлительно откачать Биркхана, растолкав и затоптав конкурирущие лапы и псевдоподии, во имя межпланетного братства и права нести свет современной медицины в темные уголки далекой-предалекой галактики.
Первым до пострадавшего доскакал рогатый кентавр. Последние метры он эффектно проехался на коленках, параллельно верхними конечностями распахивая свой медицинский чемоданчик.
— Анамнез! — гаркнул он, едва не сшибив монументальную Цилли и уставившись на столпившийся полукругом бедоносный экипаж «Дерзающего» желтыми козьими глазами.
— Пирожка куснул. Со специями, — поспешно ответила Соколова, с готовностью демонстрируя аналогичное орудие истребления бывших, которое она от волнения успела уже наполовину сжевать.
— Гуманоидный отек Квинке! — постановил тот, обозрев бордовое, раздувшееся лицо пациента.
— Какой Квинке, это стремительномигрирующий алый альдебаранококк! — запыхтел докатившийся до пациента бочонок, пытаясь оттеснить от него конкурента.
— Задобрачующегосякоборукакокк, — хмыкнул неугомонный Стратитайлер. Кентавр в ответ отпихнул соперника рогами — будто в колокол шарахнул, и приступил к спасению рядового Биркхана. Ляпнув ему на лоб какой-то крохотный приборчик, лихой док не без труда засунул в распухший рот самораскладывающуюся дыхательную трубку, пшикнул туда каким-то аэрозолем и всадил целую очередь уколов из пневматического медпистолета.
— Требуется наблюдение в условиях стационара! — заявил кентавроподобный реаниматолог почтенной публике, закинул обмякшее туловище Мика себе на спину, покрытую богато расшитой попоной, и поскакал в медблок.
— Озвезденеть! — восхитился Нюк, проводив взглядом литой рыжий круп с задорно торчащим хвостом, перевитым разноцветными бусинами. — Давайте этого возьмем! Видали? Конь и ковбой в одном флаконе! Еще и с пистолетом.
Лицо наследного принца Землянды просияло: перед его внутренним взором проносились картины загонной медицинской охоты на чумазых, орущих от ужаса адамов. Тыгдык, тыгдык, пиу-пиу! И вождь валится в голубые заросли, уязвленный в корму прививкой от столбняка и космической бубонной чумы. А вот с воинственными альфами такое вряд ли прокатит… те могут дока и на шашлык отправить.
— И копытом всегда в полевых условиях может анестезию при надобности зарядить! — с энтузиазмом подхватила не слишком опечаленная Миковыми страданиями Ярка. Конечно, засветить доставучему Биркхану ногой было бы на порядок приятнее, но можно считать, что на сей раз на защиту ее чести и достоинства встала сама родина в лице взрывчатого перца.
Опоздавшие служители звездного Гиппократа с нескрываемой досадой топтались на опустевшем месте происшествия и переругивались. Особенно лютовал бочкообразный медик, кричавший, что он первым догадался об испытании, и у него подлым насильственным путем вырвали из конечностей победу и пациента. А полурастительный док высунулся из своего кашпо и вежливо осведомился у Соколовой, не могла бы она еще кого-нибудь угостить, только поближе к нему: его сопровождающий слишком коротконог и нерасторопен, чтобы участвовать в таких забегах.
— Есть такой доктор… агроном. Выдающийся. Шухером зовут. Вы к нему обратитесь, он вам в два счета ноги вырастит, — посоветовал ему добросердечный в целом Нюк, но где именно отыскать этого кудесника, рассказать не успел: грозная тень очередного патруля надвинулась на троицу отравителей.