Стоит ли это продолжать?

Ослепительно белый камень со сверкающими позолоченными ребрами, гордо, будто осколок Солнца, заполнял ярким светом пространство вокруг себя. Как беспечный ребенок, он широко улыбался, хвастаясь своей   красотой. Патрис был горд и вдохновлен результатом своей работы. Ну, наконец-то все получилось именно так, как он хотел!  

Невозможно выразить словами то чувство изумления и восторга, когда твое воображение, частица твоего «Я» превращается в материальный предмет. От радости крылья за спиной Патриса задрожали и он, закрыв глаза, воспарил над поверхностью и закружился в танце: 

« А сколько времени ушло, сколько душевных и физических сил потрачено, прежде чем  этот шедевр засверкал своей величественной формой!» — подумал он, продолжая танцевать  в воздухе и радостно хлопать крыльями.

 Таких камней еще не было, каждая грань рельефно выступала в обрамлении яркой позолоты. И пусть на Туинтале всякий мог воплощать воображение в материальную форму, но Патрис в этом преуспел более всех.  И только лишь ему удавалось создавать камни столь яркой белизны, поскольку  он обладал самой выдающейся ментальной силой.

А белый цвет на этой планете считался священным, он олицетворял собой абсолютное Добро — свет, от Бога идущий. Отсутствие войн и конфликтов, как наивысшее достижение цивилизации. Лучше строить дворцы из белого камня и разводить вечно цветущие сады, чем драться и соперничать.

Когда-то их древние предки пытались найти жизнь на других планетах. Это не было сложно, ведь способность материализовывать свое воображение избавляло от тяжкой физической работы по созданию сложных машин.

Однако то, что они увидели на первых же обитаемых планетах, повергло их в ужас и вызвало отвращение. Во-первых, они все были вьяхоти, то естьмогли находиться только в физической оболочке, что, безусловно, делало их жизнь неполноценной, во-вторых, и что страшнее всего, они были чьенсу, то есть обреченные убивать. Они убивали друг друга для поддержания собственной жизни, вот такой парадокс! 

Это  категорически не совпадало с пониманием мироустройства обитателей Туинтала, они же так и называли свою планету — «Свет, идущий от Бога», и вскоре прекратили всякие попытки поиска себе подобных. Они уничтожили все средства передвижения к другим планетам, ведь по своей-то они могли спокойно ходить и летать без этих грубых механических железяк.

— Привет, Патрис! Только что узнал о твоей грандиозной удаче. Просто не терпится увидеть твой новый шедевр! — прозвучал голос Сиянуса за его спиной.

Вообще-то Патрис давно уже слышал его мысли, и слова были бы лишними, но считалось, что высказывать особое почтение кому-либо надлежало именно вслух.

— Да, теперь этот камень можно клонировать и приступать к строительству нового храма, я хочу назвать его в честь моей дочери, Мануаканы! Как ты считаешь? 

— О, это хорошая мысль, ведь твоя Ману и этот камень родились в одном временном сегменте. Будут теперь вместе расти, прославляя прекрасное имя.  Да, «Сияние неба», лучше и не скажешь!

— Ах, Ману! Небо мое, ты прекрасна! — высокопарно произнес Патрис, но вдруг внезапно насторожился, — А ты ничего не чувствуешь, Сиянус? Меня последнее время преследуют какие-то тревожные  ощущения. Ты же знаешь, я чувствую очень далеко.

— Ты просто устал, такое напряжение… но оно того стоило, правда! Это же действительно уникальная форма. На всем Туинтале нет лучше архитектора!

— Может и устал, только вот это чувство, что меня так тревожит, совершенно новое для меня, я бы сказал, оно не свойственно и всем нам, обитателям Туинтала. Дед мне рассказывал, что нечто подобное он испытывал на других планетах, где убивают. Возможно, это чувство… опасности.

— Ты хочешь сказать, у нас появились непрошенные гости, те самые чьенсу? Но как? Ведь мы живем тихо, себя никак не проявляем,— крылья Сиянуса замерли от ужаса. 

Он, конечно, никогда не видел этих тварей, но слышал ужасные рассказы о них. Они убивали, чтобы дать энергию жизни своему организму, причем убитых специально обрабатывали для вкусовых ощущений, и это было целое искусство.

— Какой же гнусный способ существования, убивать живое для собственного блага. Зачем это? Ведь можно использовать энергию света! Как они до сих пор себя-то не уничтожили? И что может быть в мозгах у существа, которое испытывает удовольствие от убийства? — возмущенно произнес Патрис. — Только бы эти монстры никогда нас не нашли!

Сиянус согласно закивал и продолжил мысль:

— Да, мы элита цивилизации, верх ее совершенства. И наш принцип не в противодействии Злу, а уход от него, ибо противодействовать Злу можно только Злом. Мы не соперничаем друг с другом, у нас нет лучших, у нас все прекрасные. Оттого и мысли нам свои скрывать не надо, в них только свет!

 — А в самом деле, что будем делать, если эти твари доберутся до нас?

У Сиянуса вздрогнули крылья, выражая крайнюю степень брезгливости. Он представил себе встречу с существом, которое пожирает плоть, убитого им же, соплеменника и довольно чавкает.

Впрочем, вскоре они оба успокоились, ведь всем айниталам, населяющим планету,  чувство опасности было не знакомо. Они привыкли жить в радости «света, от Бога идущего» и, как малые дети беспечно полагались на его покровительство. Ну а что до неприятных ощущений, так это там, где-то совсем далеко… и совсем не ясно, может и вправду от усталости.

             * * * 

Небо ярко синего цвета, словно мягкое невесомое покрывало, опускалось на родную планету. Патрис заворожено  вглядывался в этот бескрайний океан. Ему казалось, что чем дальше от поверхности Туинтала, тем темнее оттенок синевы. Будто это некое защитное силовое поле и, где-то там высоко-высоко, оно становится все плотнее, превращаясь, наконец,  в твердый купол. 

Устав от созерцания, его глаза медленно закрылись, и он услышал нежное звучание маленьких колокольчиков, погружаясь в сладкий сон. Ощущение времени и пространства исчезли, уступив место чувству безграничного счастья. Он летел в никуда и ничего не желал, да что еще может желать айнитал, живущий под защитой Света, от Бога идущего.

Внезапно колокольчики смолкли, и появилось странное гнетущее ощущение, которое он уже испытывал некоторое время назад, но в этот раз оно было значительно сильнее. Оно пробежало судорогой по всему телу, заставив его    тотчас открыть  глаза. Он увидел в небе черную точку, которая медленно приближалась и увеличивалась в размерах. Наконец, точка  стала настолько велика, что приобрела очертания существа, немного похожего на айнитала, только  мрачного черного цвета.

У чудовища были огромные рваные крылья, совсем не такие, как у местных, и огненно-красные глаза. Чуть выше глаз  располагался мощный излучатель фиолетового цвета. Игнорируя все правила приличия, он не счел нужным произнести слова приветствия вслух, лишь только подумал:

— Пройдет сезон, за ним другой и в светлый мир ваш войдут чужие. И вы не сможете им помешать, пусть даже прочитаете их мысли. Ибо они есть зло, о котором вы ничего не знаете.

— Но мы в сияние света божьего живем, он нас спасет!

— Бог – есть добро. От зла спасти вас может только зло, а вам бежать лишь остается.

Патрису стало тяжело дышать, но он не мог в полной мере оценить ситуацию и не знал, как реагировать. Ему было знакомо чувство радости, гордости и усталости, но такое было впервые. Тем временем странный гость продолжил свою устрашающую речь:

— Чужие станут хозяйничать на вашей планете, а вы будете лишь хлопать крыльями и безвольно наблюдать за всем этим безобразием. А победить их смогут только те, кто им подобен, но не вы.  Да, береги «Сиянье неба», свою прекрасную Ману!

Пронзительный детский плач уже по-настоящему разбудил Патриса. Он тут же кинулся к детской колыбели, сотканной из самых нежных покрывал. Там мама уже успокаивала дочь.

Им было странно слышать чей-то плачь, ведь у них никогда  не было причин чего-то бояться.

«Какой нелепый странный сон» — подумал Патрис, — «Неужели я так  устал? Нет-нет, такого не бывает… не должно быть…»