Субботний отрывок и Велесова ночь

Итак, я все же решилась опубликовать "Велесову ночь", но она требует редакции. Поэтому сегодня в субботнем отрывке от Марики Вайд я с радостью выкладываю первый кусочек 

Ясна глубоко вздохнула да и шагнула за порог дома — будто в омут нырнула. 

Повсюду в деревне, несмотря на поздний час, царило оживление, слышался веселый гомон, звучали песни. На окошках тут и там вспыхивали огоньки лучин, по улицам ходили девушки в цветастых платках, а неподалеку от домов, рядом с лесом, ввысь рвался высокий костёр. Пламя жадно лизало устремленные к нему руки людей, да то и дело норовило зацепить краешек рубахи или сарафана - рядом с костром многие скинули кожухи. 

Вся деревня, казалось, пела, смеялась и звучала, словно людские голоса пытались достать до самого небесного свода и ярких, остроугольных звезд. Велесова ночь началась, и простой люд, охваченный радостью пополам со страхом, от души праздновал эту веху. Закончились работы, собран да убран богатый в этом году урожай. Можно и повеселиться. 

Впрочем, Ясна знала — многие не покидали изб. Не потому, что страшились навьих созданий, свободно разгуливающих этой ночью за околицей. А потому, что были заняты иными обрядами: вспоминали ушедших, почитали отцов и дедов, пели песни да жгли лучины, оставляя на столе угощение, зазывая в гости тех, кто ушел когда-то за невидимую глазу черту и тех, по кому тосковали...

Осень в этом году выдалась на удивление доброй: народ радовался солнцу и праздновал задержавшееся тепло, желая нагуляться перед тяжелой, затяжной и хмурой зимой. Но несмотря на дневной солнцепек, на дворе все же был самый конец Листопада, и с наступлением вечера крепко похолодало, а на траве заблестела вечерняя роса. То был последний теплый день — ночи-то давно холодны.

Ясна поежилась, плотнее запахивая кожух, да кутаясь в теплый платок. Отчего ее вдруг пробрал озноб — от страха ли, от вечерней прохлады — она не знала.
Девушка оглянулась на дом. В окошке мелькнуло лицо тетки с тревожно сжатыми губами. Ясна вздохнула и покрепче ухватилась за льняную суму, которая была переброшена через плечо. Выбор у нее невелик: или попробовать нынче до рассвета дойти до капища, про которое говорил ей покойный дед Лучезар, или обречь всю семью ещё на целый год мучений — до следующей Велесовой ночи.

Решительно сжав край сумки, в которую она целую седмицу тщательно складывала всё необходимое, девушка зашагала в сторону леса. Что ж теперь раздумывать — решение принято уже давно. Но все равно ноги не слушались девушку, отказываясь нести хозяйку навстречу верной погибели.

 Капище находилось не так уж далеко от деревни, и до него можно было добраться двумя путями. Один — короткий, да опасный — лежал прямиком через лес. Второй — длинный, но не в пример первому, спокойный — в обход леса. Но Велесова ночь — это не то время, когда нужно добавлять опасности в свою жизнь, ее хватает и так. Грань меж двумя мирами — Явью и Навью — истончается до такой степени, что в явный мир устремляются потоки существ с того света. И заходить в лес в эту ночь — верный способ распрощаться с жизнью... 

Впрочем, Ясне все равно придется это сделать в конце пути: капище располагалось на поляне, рядом с ельником. Вчера туда наведывались волхвы, а нынче, конечно, никого нет поблизости. Деревня всегда полнилась сказами да историями о людях, вышедших за околицу в Велесову ночь. Никто не жаждал повторять их судьбу. Отгоняя от себя тревожные мысли, девушка ускорила шаг, словно страшась передумать.

Она миновала огромный костер и молодых ребят, веселящихся рядом. Молодые девушки и парни пели, водили хороводы. Мелькали разгоряченные счастливые лица, звенел хохот. Беззаботность и легкость! Ах, как славно было бы сейчас сбросить тяжкое бремя с плеч да пуститься в пляс, ответив на призыв друзей. Подставить лицо жаркому костру, вклиниться в стремительный хоровод и славить Велеса. Словно услышав ее мысли, ребята попытались затащить Ясну в свой весёлый круг. Девушка, мягко улыбаясь, потихоньку обошла друзей стороной —  ни к чему им знать, что она собралась отойти от деревни в эту ночь. Тем более она не уверена в том, что сможет вернуться. Ясна вздрогнула от этой мысли, но продолжила путь, также крепко сжимая свою суму, словно это было единственное, за что она могла держаться.