Рожденная Бронзой и Небом

Одна из главных и любимых героинь цикла "Жених и невеста" - бессмертная амазонка Главка Агиада, совершенно неожиданно ворвавшаяся в жизнь Рифа и Юльки. Они всего лишь зашли в сувенирный, гуляя вечером в Севастополе. Всего лишь купили занятную бронзовую статуэтку... Главка - фактическая попаданка в СССР. На момент встречи с ребятами она прожила в Союзе больше пятидесяти лет, но... Призраком, невидимкой. Выйти в мир по-настоящему смогла только благодаря Юльке, той филии, которая протянулась между ними. Конечно, разные ситуации, от забавных до мрачных и страшных. Сначала ребята хотели ее ото всех скрывать. Но... Богиню, стихию - не спрятать. Это, в конце концов, унизительно. Сложился "круг посвященных", в рамках которого Главка социализируется. Приведу пример забавной ситуации, не хочется о темном... 

Николай очнулся, осознал себя все еще стоящим на балконе. Перед ним все так же безмолвно расстилался спящий Город. Взгляд на часы - четверть четвертого. Далекий горизонт едва заметно посветлел, скоро начнет светать. Он вспомнил, как точно так же стоял здесь прошлой ночью. Думал, прикидывал, сомневался. Утром подошел к телефону и позвонил. Все изменилось, навсегда. В лицо ударил порыв холодного ветра с моря. Николай усмехнулся - будто ему сказали "хорош мусолить, вали уже спать".

- И правда, надо поспать хоть немного, - сказал он себе, - негоже представать перед богиней бледной немочью.

Перед тем, как вернуться в комнату, капитан еще немного постоял, глядя в темноту на редкие огоньки. Где Юлькин дом? Присмотрелся. Во-он там... Что ты, как ты, что делаешь, спишь? Или тоже стоишь, смотришь...

- Кюанопис... - прошептал он, - Лазурновзорая, "та, в чьем взгляде небо"...

*****

- А мне больше нравится Кюна, - заявила Юлька, - Синеглазка!

Девчонка с удовольствием отпила горячего, на славу заваренного сладкого чаю. Взяла из вазочки пряник, пододвинула ее к амазонке.

- Кюанопис... - повторила она, - прям из книжки Куна.

*** "Легенды и мифы Древней Греции", культовая в то время вещь

Главка закинула в рот сразу весь пряник, с аппетитом прожевала, одобрительно кивнула.

- Люблю мятные, возьму с собой немного?
- Зачем немного? Завтра в гастроном сходим.
- Хорошая идея.

Пряники быстро исчезали.

- А еще классные у тебя кликухи... - начала вспоминать Юлька, - эта...
- Ну-ка, ну-ка, - заинтересовалась амазонка, - какая "эта"?

Юлькин "склероз" на имена и даты давно стал притчей во языцех и поводом для шуток. Впрочем, близкие знали, что девушка больше притворяется забывчивой. Ну-с?

- Мутра, то есть "Морда"! - провозгласила Юлька и получила подзатыльник, - ай! Правильно же! Н-на! Ой...

Рука девчонки была не глядя перехвачена в сантиметре от затылка амазонки. Неуловимое движение - и Главка уложила ее лицом вниз.

- Не "морда", а Мордашка, - наставительно сказала богиня, - как твоя.

Для наглядности Юльку слегка повозили помянутой частью тела по дивану.

- Поняла?
- М-м, поняла!
- Дальше вспоминай, а то не отпущу.
- Э-э...
- Э?
- Чудовище!

Послышался шлепок по иной части тела.

- Это не кличка, это ты! Над ребенком издеваешься...
- Я жду.
- Нилеис! Во, точно Неумолимая.
- М-м?
- Халкэне, Медная! Воистину... Ну и ручища...
- Это я ласково...
- Тх... Тхр-р... Не щипайся! Ласковая она... Тахрасэя!
- Тхрасэя, - педантично поправила Главка, - что значит...
- Дерзкая! Гла-авк!
- Чего?
- А "Милостивой" среди твоих прозвищ не завалялось?
- Где-то было, но куда-то закатилось.                                                                                                                       

"Медная" рука вдруг ослабила хватку, то ли случайно, то ли нет... Юлька тут же воспользовалась моментом, гибким змеиным движением вбок соскользнула с дивана на пол. Вторым движением атаковала вверх-вперед, руки на плечи смеющейся амазонки. Р-раз - и она уже сама опрокинута на спину, Юлька торжествующе взгромоздилась сверху и пустила в ход испытанное оружие - щекотку. Диван жалобно заскрипел, пол дрогнул.

- Проси пощады!
- Ах ты... - возопила богиня.
- А то!
- Слезь с меня, пока все тут не разнесли!

- Вот тебе!

- Пощади, о Гаргалистрия, владычица щекотки! Пол трещит!
- Щас ка-ак провалимся к соседям... В неглиже!

- Юлька!

- Получай, Гурабука!

Как истинная японка, Дзюнко не произносила букву "л" в имени Главки, остальные буквы тоже видоизменились. Так появилось смешное прозвище-дразнилка, которое привело Юльку в восторг. Гурабука!


Привлеченные шумом на антресоли, Родион и Нина подошли к лесенке наверх и переглянулись. Что за  зверь такой, гурабука? Гарга... Что? Ну и затейницы... Нина махнула рукой в сторону спальни.

- Пошли, а то стоим тут и подслушиваем.

- Вот жизнь настала беспокойная, - Родион почесал затылок, - а что делать?

- Что тут уже сделаешь... - философски заметила Нина, - надеюсь, ничего не разнесут.

Дверь в их комнату закрылась.

Появление Главки на пороге около полуночи не удивило. Родители знали, что сегодня у нее свидание с Николаем. Как и все остальные, волновались, сомневались. Хороший ли человек этот капитан "Кометы", не обидит ли амазонку... Можно сколько угодно напоминать себе, что она бессмертная воительница, и пытаться обидеть ее... Сами понимаете. Нина была в первую очередь женщиной, случившееся с "теми девочками" не шло из головы. Чуть не произошедшее с Юлькой - тем более. Да и без таких ужасов более чем достаточно способов... Главка потрясающе красива, привлекательна, умна... И уязвима оттого, что бывает наивной. На такое слетается всякое. Родион успокаивал - Николая он заочно знал, отличный парень, да и ребята ручаются. Ну а если, Родя? - не отступала жена. В ответ молча показывался пудовый кулак, делался жест отрывания чего-то. Ха-ха, очень смешно - фыркала Нина Николаевна. Споры заканчивались, неспокойные мысли оставались. И вот сегодня...

Захотелось "странного", и... Родилась песня. Слова мои, отредактированы под песенный размер с помощью ИИ. Музыка создана ИИ - редакция моя. Пришлось попотеть... 

Если нет доступа в ютьюб, выложено на ВК.

https://m.vk.com/wall307931217_255?from=profile

Born of Bronze and Sky

In the dust of the valley, the sun like a blade,
A child of Sparta, unafraid.
Barefoot dreams on the edge of war,
The drums were calling — she wanted more.

In her hand, a bronze heart burned,
Steel in her blood, the lessons learned.
She swore her name upon the tide,
Kyanōpis — eyes of the sky.

They said no mortal stands so tall,
But she heard gods inside her call —
A storm that slept beneath her skin,
Whispered: “Rise again.”

Born of bronze and sky,
Forged in thunder, she will never die.
Through the ages, through the flame,
Glavka rises — they speak her name.

Blood and song on the river’s bend,
Sisters fallen, she could not bend.
From her tears, the sea was made,
From her silence — blades.

Through a thousand battles’ cry,
Her mortal breath refused to die.
The sun grew cold, the years turned stone,
But her heart kept marching on.

They built their myths, they built their thrones,
But she walked fire alone.
Through every death, through every sin,
The storm awoke within.

Born of bronze and sky,
Forged in thunder, she will never die.
Through the ages, through the flame,
Glavka rises — they speak her name.

Kyanōpis... Daughter of war.
Steel of the dawn... Heart evermore.
When the world forgets the light,
She shall rise — a flame in night.

Oh-oh, Glavka, the undying tide...
Oh-oh, she will not hide!

Born of bronze and sky,
Wings of silence, voice of battle cry.
From the ashes, from the pain,
She ascends — immortal reign.

Time bends beneath her eyes,
The mortal fades — the goddess flies.
Alone above the endless plain...
Glavka lives again.