Цикличность истории

Присоединяюсь к флэшмобу от Яна Лика (https://author.today/post/728802). Тема весьма необычная. Встречается она у меня неоднократно, но в немного необычном виде. Я немного оптимист и вообще пишу психологическое фэнтези о проработке травм, поэтому повторения истории мне нужны прежде всего для того, чтобы в новом витке можно было принять иное решение. 

И первым пришедшим на ум примером был вот этот. Возьмем два отрывка, один про первый виток, другой про второй. 

В кабинет Герцога Килиан шел, как на  эшафот. С большим трудом подавлял он в себе малодушное и недостойное  желание идти чуть помедленнее… И ещё чуть помедленнее… И ещё немного…

Его  мозг ученого, привыкший подвергать все сомнению, не щадил и его самого.  Чем ближе становился судьбоносный разговор, тем больше Килиан  сомневался в себе. Что, если он поступает глупо? Что, если в его  действиях нет никакого реального смысла? Если это всего лишь каприз  мальчишки, упрямо считающего, что мир вращается вокруг него?

Ведь в сущности, что могло случиться? Даже при самом худшем раскладе — не казнит же его Герцог за дерзость. Что он теряет?

Килиан  знал, что он теряет. Всего одну вещь. Ту самую вещь, которую терять  больнее всего, но которую подчас необходимо потерять, чтобы,  освободившись от драгоценного груза, с новыми силами двигаться дальше.

Он терял иллюзии.

— Присаживайтесь.

Опустившись в свое кресло, Леандр указал юноше на стул для посетителей. Учёный, однако, остался стоять.

— Ладно. Так о чем вы хотели поговорить со мной?

О чем он хотел поговорить…

Долгие  четырнадцать лет Килиан представлял этот разговор. Он думал, что он  скажет. Пытался просчитать, что ответит Герцог Леандр Идаволльский.  Иногда с удовольствием представлял, как меняется в лице гордый герцог,  поняв, кто перед ним. Как начинает, на глазах теряя достоинство,  оправдываться, но Килиан обрывает его холодными, жестокими словами,  напоминающими приговор. Иногда, напротив, в его воображении Герцог  контратаковал. Завязывалась словесная игра, напоминающая поединок.

Поединок, в котором Килиан победил бы, — а иначе какой смысл. Поединок, в котором он отплатил бы за все.

Теперь  он понимал, что был идиотом. Все то, что он напридумывал себе, не  стоило выеденного яйца. Отрепетированная речь пропала втуне: учёный  вдруг понял, что она будет звучать смешно, нелепо и жалко. Да и есть ли  слова, в которые можно облечь горечь и обиду, сжигавшие его изнутри  долгие годы?

Как рассказать, каково это  — быть сыном парии? И что ещё ужаснее — сознавать, что парию из своей  матери сделал ты сам, самим фактом своего рождения? Одинокая женщина с  ребенком неизвестно от кого… Да, для всех соседей именно неизвестно от  кого. Она не желала ничего рассказывать им. Да и кто бы ей поверил?  Только сам Килиан, и больше никто.

Как  передать, как она умирала? Эпидемия в нижних кварталах. До Идаволла она  не дошла, а иллирийскую знать защищала магия эжени. Страдало только  простонародье. Килиан тогда не заболел по случайности. Чудом, говорили  некоторые; ведь он до последнего сидел рядом с матерью и держал ее за  руку. Он видел, как жизнь покидает ее тело.

Как рассказать, что ее последние слова были «Леандр…»? Что даже перед смертью она звала того, кого полюбила, несмотря ни на что?

Никак.  Все было бесполезно. Он приложил столько усилий для этого разговора… и  теперь понимал, что все это время лишь бессмысленно гонялся за болотным  огнем. Что бы он ни сказал, Герцог просто не поймет.

И именно поэтому говорить он ничего не собирался.

— Я слушаю, — напомнил о себе собеседник.

—  Прошу прощения, Ваша Светлость, — чуть поклонился Килиан, — Я  передумал. Мне не нужно ничего вам сказать. Простите, что отнял у вас  время.

«Трус! Слабак! Тряпка!»

С  трудом сохраняя спокойное выражение лица, чародей развернулся к выходу.  Провожаемый удивлённым взглядом Герцога, он повернул ручку двери. И  лишь ступив на порог, Килиан услышал вопрос:

—  Прежде, чем вы уйдете… развейте мое любопытство. Вы не аристократ. С  купеческими династиями вы тоже не связаны. И даже мои осведомители в  окружении Братства Теней, некоронованных королей столичных улиц, ничего о  вас не слышали. Как же так вышло, что вы получили столь престижное и  дорогостоящее образование?

Килиан сбился с шага. Вопрос казался издевательским.

«Он сам об этом заговорил. Неужели так сложно сказать всего пару слов?»

—  Я бастард, милорд. Моя мать — портная-простолюдинка, но отец —  высокородный аристократ. По его приказу нам выплачивалось содержание  вплоть до ее смерти и моего восемнадцатилетия. А там уже я мог  обеспечить сам себя за счёт познаний в колдовстве.

Смысла прятать свои знания за хитрыми формулировками не было уже давно.

— Вот как… — задумчиво протянул Леандр, — Должно быть, эта женщина была ему очень дорога.

Чародею вдруг очень сильно захотелось ему вмазать.

— Ему было на нас плевать. Он лишь делал то, чего, как ему казалось, требует его честь.

— Это он вам сказал?.. — осведомился Герцог.

—  Я никогда его не видел, — ответил маг, — Он никогда не интересовался  моей судьбой. Наводит на определенные рассуждения, вы не находите?

Леандр покачал головой:

—  В таком случае, не стоит судить, не зная точки зрения другой стороны. В  мире аристократов есть много сложностей, о которых вы едва ли даже  подозревали.

— Если вы хотите сказать,  что он тут жертва, а мама сама виновата, — агрессивнее, чем следовало  бы, оборвал его юноша, — То считайте, уже сказали. И я вас не послушал;  можете считать, что это свидетельствует о моей глупости или  ограниченности, мне все равно. Я могу идти?

— Идите, — невозмутимо кивнул Герцог.

Килиан  ушел. Следовало, наверное, вернуться в тронный зал и присоединиться к  продолжению праздника, но ему не хотелось этого. Хотелось побыть одному.  Люди раздражают. Они громкие, они надоедливые, они в большинстве своем  тупые. Где один человек, вскоре находится ещё несколько. И все это  роится и копошится, как кучка насекомых. Отвратительно.

Да. Дело в отвращении. А вовсе не в том, что гордый чародей не хотел, чтобы кто-то видел его слезы.

(с) "Осколки старого мира", глава "Молчание" https://author.today/reader/33948/256676

Шесть часов спустя покинувшего наконец тронный зал Килиана догнал князь Эскал Арбери:

— Ваша Светлость, не уделите мне немного времени для приватной беседы?

Ученый  тяжело вздохнул. Никогда не отличавшийся общительностью, за эти шесть  часов он говорил больше, чем порой за месяц, и чувствовал себя  совершенно вымотанным. Однако что-то подсказывало, что уделить время  вассалу все-таки необходимо.

— Хади, Нагма, я вас чуть позже догоню. Да, князь, я слушаю вас.

Убедившись, что их никто не подслушивает, Эскал заговорил:

—  Милорд, я не стал говорить об этом при всех, дабы не ставить под  сомнение непререкаемость вашего слова для ваших вассалов. Однако я не  могу молчать.

Он склонился в низком поклоне:

— Решение, которое вы приняли в отношении эжени Иоланты, категорически недопустимо. Прошу вас, измените его.

Килиан чуть поморщился. Он ожидал чего-то подобного. И полагал, что этот вопрос нужно прояснить раз и навсегда.

— Аргументируйте. Я прислушаюсь к любым советам верных мне людей, но я не обещаю, что непременно им последую.

И добавил, чуть усмехнувшись:

—  Вы можете не бояться говорить открыто и без осторожности. За  высказанное мнение я карать не стану, — до тех пор, пока оно остается  лишь мнением.

— Эжени Иоланта происходит из враждебной страны, —  начал перечислять князь Альбанский, — Она дочь не слишком влиятельного  лорда, так что её происхождение недостаточно высоко, чтобы быть женой  Герцога. Кроме того, она не девственница, и никто не может быть уверен в  том, что её будущие дети будут действительно от вас. И наконец, будучи  отставленной супругой, она покрыла себя позором, и тот же позор ляжет на  вас, если вы возьмете её в жены. Ваша Светлость, дворянское собрание  никогда не согласится с этим!

«А то, что на это место вы прочите  свою дочь, тут совсем не при чем», — мысленно усмехнулся Килиан. Вслух,  однако, сказал другое:

— Дворянскому собранию следует помнить  слова, сказанные господином Фирсом. Над троном хватит места еще на  три-четыре головы. От себя добавлю, что лицезреть там голову господина  Компатира мне очень скоро может надоесть.

Эскал побледнел и сделал непроизвольный шаг назад.

— Ваша Светлость, я лишь выражаю обеспокоенность вашим решением.

—  Я ни в чем не обвиняю вас, князь Арбери, — откликнулся Килиан, — Я лишь  объясняю вам расклад. Что касается остального, то позвольте ответить по  пунктам. Начнем с «враждебной страны». Если вы вдруг проспали последние  шесть часов, то сегодня мы заключили мир с Иллирией. Пока шаткий, да,  но я намерен укреплять его, хоть для этого мне и придется иметь дело с  этим упрямым ослом, в смысле, Его Светлостью Герцогом Адильсом. Брак с  иллирийской эжени также сыграет на руку этой цели.

— Преклоняюсь перед вашей мудростью, Ваша Светлость, — поклонился князь.

—  Оставьте лесть, пожалуйста. Мне она неприятна и не оказывает желаемого  вами эффекта. Далее вы сказали, цитата, «никто не может быть уверен в  том, что её будущие дети будут действительно от вас». Так вот, князь  Арбери. Вы хотите сказать, что в вашем понимании я никто?

— Прошу прощения? — не понял Эскал.

Кажется, он начал понимать, что совершенно зря затеял этот разговор.

— Я уверен в своей невесте, — пояснил Килиан, — Мне этого достаточно. Вы понимаете меня?

— Да, Ваша Светлость, — неохотно ответил князь.

—  Чудно. Теперь о якобы позоре, которым она себя покрыла. Я не считаю,  что отвергнуть отношения, в которых её унижали и избивали, это позор.  Для меня это сильный шаг сильной женщины. Более чем достойной того,  чтобы взойти на престол МОЕЙ страны.

— Но дворянское собрание... — начал было Эскал, но Килиан оборвал его:

—  Дворянское собрание будет поддерживать мою точку зрения на этот вопрос.  Я имею, в виду, те, кто не хотят занять четыре свободных места над  троном.

Князь Альбанский явно относился к услышанному без одобрения, но все-таки счел за лучшее промолчать.

—  И наконец, последнее, — продолжил Герцог, — Вы полагаете, что я должен  жениться на девушке подобающего статуса? Что долг велит мне переступить  через свои чувства и жениться исходя из обязательств аристократа?

— Это так, — подтвердил князь.

Он хотел сказать что-то еще, но Килиан перебил его:

— Скажите мне, князь Арбери, вы ведь знали моего отца?

—  Знал, Ваша Светлость, — ответил Эскал, — Я знал его и я знаю, что он  никогда не принял бы столь неосмотрительного решения. Ваш отец был  мудрым правителем и великим человеком. Я настоятельно прошу вас учиться  на его опыте.

— Я учусь, — серьезно ответил Килиан, — Мой отец был  мудрым правителем, но кое-в чем и он допускал ошибки. Вы правы, он  никогда не принял бы столь неосмотрительного решения. И на моей матери  он не то что не женился, а всячески скрывал свою связь с ней. Тем самым  он усугубил ситуацию в стране и создал проблемы и со мной, и с моим  братом. Фактически, всех неприятностей последнего года могло бы не  произойти, если бы моему отцу хватило мужества сделать то, что я делаю  сейчас.

Он развернулся, чтобы уйти. Уже в спину ему Эскал безнадежно бросил:

— Вы усложняете себе правление, Ваша Светлость.

В ответ Килиан рассмеялся:

— Будем считать, что искать легких путей — не лучший выбор для Покорителя Владык.

(с) "Тяжесть прощенных грехов", глава "В родстве с бессмертием" https://author.today/reader/237913/2529654