И повторится всё как встарь

Приметила в ленте флешмоб про цикличность.

Наш-то главный женский образ раздвояеца и растрояеца во времени и пространстве совсем как хочет.

Циклично, да.

- Значит, ты видел малышку Саад?

  Джеди посчастливилось застать вампира в той самой комнате с видом на Чертог – иначе он даже не представлял, где его искать. А у него к старику было дело.

- Лишь её дочь. Сына, в общем-то, тоже – но он не моя забота.

 Сегодня Вито сидел спиной к огромному окну, за которым низко стелились свинцовые тучи, срезая верхушки зданий. Расписной жёлтый шёлк кое-как запахнутого халата не украшал старика – только подчёркивал, до чего тот мрачен и худ. Воздух в гостиной стал сизым от дыма какого-то зелья, которое тлело в длинной тонкой трубке на краюнеприбранного стола.  Но Вито, казалось, забыл о трубке и не замечал беспорядка. Его вниманием полностью завладел портрет на стене.

 Как долго можно любоваться даже самой прекрасной картиной? Впрочем, Джеди и сам засмотрелся вчера на особу, которая будто сошла с портрета – только в исподнем вместо нарядного платья. Он злился, что поддаётся нехитрым женским чарам – но всё же не мог не заметить, как мягко сияет свет на белом шёлке волос, как щурятся от солнца прекрасные и странные глаза в чёрном шёлке ресниц. Видения не доносили неуловимой диковатой прелести этого создания – но теперь Джеди почти понимал и Принца, и Вито, которые были страшно привязаны к этому облику – пусть и по разным причинам. 

- Я и говорю, - заметил вампир, - ты, может, не уловил, - но в некотором смысле они одно и то же.

 Джеди хотел было возразить, но взглянул на портрет – и забыл все слова. Теперь-то он мог сполна оценить мастерство художника. Тони как раз удалось схватить это чувство нездешнего чуда, существа, которое живёт по каким-то своим законам и представлениям – и прожигает насквозь ткань привычной реальности, меняя всё, к чему прикоснётся. Художник знал, что делал. Сам обделённый внешней красотой, он благоговейно укутал мятежную душу в лепестки нежнейших красочных вуалей, любовно вылепил пленительные тонкие черты. Джеди вдруг понял, что этот портрет – одна из немногих постоянных вещей в Месте-которого-нет. При всём желании никто не сможет его дорисовать – настолько живым и целостным вышел образ, так много заключил в себе энергий. И да – теперь он тоже видел Фран в лице Саад. И что ему с этим делать?

Но если некого больше позвать на помощь, люди зовут своих мам.

И иногда они возвращаются:

Но однажды на его молитвы ответил кто-то другой.

 Голос, раздавшийся в каменном мешке, поразил его дважды – тем, что оказался ему знаком, и тем, что не заставил его ни трепетать, ни ужасаться.

- Что, святой отец, вспоминал ли мои слова? Я говорила, что будет несладко.

 Не с первого раза ему удалось заметить незваную гостью в тени у стены. Пришлось слегка приподняться на скудных остатках соломы, что служили ему постелью, и вытянуть шею. Встать у него всё равно не хватило бы сил.

- Ты человек или демон, - спросил он, - Саад из Халлы?

- Сложный вопрос, - с готовностью отозвалась она, - помнится, те же судьи, что заключили тебя в тюрьму, не смогли меня обвинить. Сама бы я нынче судила иначе. Однако и кары свыше покамест не дождалась – разве что вот, являюсь людям неупокоенным мертвецом. Проще считать меня призраком, полагаю. Любой бы на моём месте устал каждый раз восставать во плоти. Пора и честь знать.

- Зачем ты явилась?

- Из сострадания. Скверная, кстати, штука, источник всех бед. Однако клин клином, как говорится.

- Сочувствуешь мне? Но почему?

- Это ведь я разрушила твою жизнь. Мои записки. Кстати, прими благодарность за то, что сберёг ту тетрадку.

- Я растерял страницы.

- И записал по памяти снова. Очень лестно для автора. И вспоминал почти постоянно – с той стороны мы чуем подобные вещи.

- Это я призвал тебя? Ну и ну.

 Фигура в тени шевельнулась.

- Нет, не ты. Но ты её знаешь. Все знают малышку. И только я с ней почти не знакома.

- Фран? Постой, Фран действительно твоя дочь? Еретикам не приснилось?

  Ухо едва уловило тихий смешок.

- Говорят, у меня есть и сын. Но это – совершенно другое дело.

- Она славная девочка, - сказал он, подумав, - не причиняй ей вреда.

 На какой-то миг ему показалось, что он остался в темнице один – и, к своему удивлению, даже заволновался, что собеседница не вернётся.

- Знаешь, - вновь раздавшийся в темноте голос звучал куда менее легкомысленно, - когда я стараюсь как лучше, случаются жуткие вещи. Так что давай без напутствий – пусть будет, как будет. Лучше молись за малышку, ей точно не помешает. Ну, и меня помяни заодно.

 Теперь он хорошо её рассмотрел.

 Старше Фран – но похожа, очень похожа.

 Она прошла через луч, и красное платье вспыхнуло так, что ударило по глазам.

- Ты очень нарядный призрак, - сказал он, отчётливо вспоминая последний оскал старой ведьмы в приюте Девы Амерто, - и очень похорошела со дня нашей прошлой встречи. Сразу и не признать ровесницу Эмергисы.

- Дамская боевая оснастка – забавная штука, - улыбается она в ответ, - однако, мне нужно вспомнить, как такое носить. Веришь ли, переодеться нам ничего не стоит. Сделать тебя молодым и красивым – там, куда я тебя заберу?

- Вот так новость. Ты теперь ангел смерти?

- Не надейся, старик. Нет там у нас ангелов, и не было никогда. Пару жизней назад я считала иначе – и совершенно напрасно.

- Зовёшь меня в Место-которого-нет? – догадался отец Берад, - Но зачем?

 Она словно даже смутилась.

- Ну, одной мне неловко. Я иду посмотреть на то, что было мне дорого – и что теперь предаю. Да поможет мне в этом Наар, госпожа вероломных. Нынче я вроде как мать – и должна послужить примером. Потому что малышке тоже трудно пройти через это одной.

- Ты раскаялась?

- Можно сказать и так, дорогой исповедник. Каяться мне до скончания века – но это потом, не теперь. Времени на всё – пока не зарыли Рэя Одвига, дальше будет поздно. Да и ты тут протянешь недолго. Поэтому поспешим. Найдём тебе тихий приют в тылу у врага.

- Я-то в призраки не стремлюсь. Или ты предлагаешь забрать меня в царство демонов во плоти?

- Это сложно. Разве стоит цепляться за это старое тело? Ему от силы пара недель осталась.

- Так уж вышло, что я к нему привязался. И ещё – мне нужно доставить письмо одному человеку. Не призрачное, настоящее. Это очень и очень важно.