Оцените творчество

Здравствуйте, Меня зовут Майя.

Я достаточно давно читаю книги и фанфики. И знаете, всё это время меня не отпускает мысль: я бы тоже хотела что-то написать. Были, конечно, попытки — пара штук, неудачных, чего уж скрывать, — но сейчас не об этом.

Дело в том, что мне всё время кажется (или, может, и правда так), что пишу я в стиле не очень-то красивом, не читабельном. Именно поэтому я и дала вам этот фрагмент для ознакомления.

Прошу строго не судить, но дайте знать: зацепило? Понравился ли вам мой слог, заинтриговал ли сюжет? Хотели бы продолжить чтение?

Можете оценить, как вам удобно: по десятибалльной шкале или просто от души выскажите впечатления.

Жду ваших комментариев. спасибо за внимание. 

— Напомни мне, Джинн, почему мы не поехали на твоей машине?

Уже нервно и со слегка обидой в голосе спросил Малой. Вопрос был лишним: Джинн уже второй раз объяснял, что на кладбище энергетика плохая, черная она, а машинка его всё в себя впитает. Как он потом на ней такой ездить будет? Потом придётся очищать от злых духов и негатива; травы с благовониями сжечь, а там запах потом такой будет, что век проветривай, а не проветрится.

Когда такси, когда-то желтое, а теперь выгоревшее на солнце до почти белёсого цвета, подъехало к земле кладбищенской, Малой еще больше сник. Этого не хватало к куче проблем. Это такси в округе все знают, машину им сложно назвать, так — гроб на колёсах. Ещё и водитель, как комар в воскресное утро, доведёт до красноты на лице своей вечной болтовнёй о жизни своей нескучной.

В салоне Малой сидел с Джинном позади, а Рамон — спереди, по правую руку от индуса. Малой бы сказал, что пахло здесь знатно, но нет, воняло тут не по-божески, и молился Малой лишь бы клещ какой не подцепить.

— Почему именно он?

Шёпотом сквозь зубы спросил Малой у своего старшего брата Джинна.

— Никто другой в глушь такую ехать отказался, — сказал Джинн, обмахиваясь на манер веера листами бумаги. То были какие-то документы, которые мужчина в черном вручил Джинну после похорон.

Вообще, впору Малому поплакать, поскорбеть по матери ушедшей, но ни место, ни мать к этому не располагают. Она и матерью не была, считает сам Малой. Алкоголичка она, бросила детей своих на произвол судьбы и смоталась к очередному хахалю водку пить да шашни крутить. Докрутилась, допилась — в могиле свежевырытой сейчас лежит. Алкоголь убил её. Малой не удивлён, всё к этому и шло, это был лишь вопрос времени.

Едут они с похорон. Малой до этого на них ни разу не был, а тут ещё и с организацией пришлось столкнуться. Венок сам выбрал, и, честное слово, самый красивый выбирал, чтобы если мама призраком увидит, ей бы он понравился.

Долго и неторопливо ехали по бесконечной, раскалённой как наковальня кузнеца, дороге. Вокруг сплошная пустыня, безграничные песочные края, местами то и дело мелькали кактусы. Если бы Малой не жил в городе, до которого ещё минут тридцать ходу, и не знал бы, что город там, среди красных гор и булыжников, есть, что люди там живут, что он называется «Южный котёл», — он подумал бы, что пустыня мёртвая, безлюдная. Но она не такая, не такая она. Сам Малой и семья его тому доказательство.

А ехали пока, водитель спрашивает у Рамона, почему город так называется — «Южный котёл».

— А тут не сложно всё, индус. Городок на самом юге страны, вот почему Южный. А Котёл — так жара тут, как в кастрюле с кипящим маслом, адская просто. Тут же городок тихий, работящий. Тут поля поблизости, там все и работают. Раньше ещё жёны, пока за детьми смотрели, котелки с овощами и водой выносили на улицу, оставляли те на камне возле дома своего, а солнце камень так разогревало, что воду в котле кипятило. Так супчик наваристый и готовился.

— Вау, ничего себе! — удивлённо похлопал своими рыбьими глазами индус.

Через десять минут машина остановилась у нужного дома. Малой быстро вышел, глубоко вдыхая прохладный воздух в тени дома. Джинн и Рамон расплатились за поездку и недолго ещё прощались с индусом. Малой рассматривал спины старших: они друг другу подходили, оба высокие, как столбы, загорелые, цвета сладкой ириски и широкоплечие. Видел Малой, как Рамон бросает украдкой взгляды на Джинна, и не понимал, чего они ждут, — он сам уже давно заметил, что между ними то искры, то бабочки летают.