Самокопание: РеалРПГ: MaleDom

Буквально еще вчера я точно знал, что делать, а сегодня, скажем так, у меня воспалился вопрос.

– Почему?

Вот смотрите. «Годоглот». Для меня это просто удивительное произведение. А «Maledom»? По статистике – там практически нет людей, которые, зайдя на произведение, его скипнули. То есть почти каждый, кто открыл первую страницу – дочитал до последней. Представляете? Но он при этом так медленно набирает аудиторию… В общем, я сегодня позволю себе немного прокрастинации.

И вот мое простое обращение ко всем моим дорогим друзьям, кому зашел, зацепил или запал в душу «Maledom»: подарите немного своего времени «Летоглоту». Уверяю вас, эта история – не хуже. Она просто другая и слегка мистическая.

Попробуйте. Вдруг это именно та дверь, которую вы искали, но боялись открыть?

C любовью к чтению
NShVlog

Кусок текста:

Широкие плечи, втянутый живот, коротко стриженные темные волосы, прагматичный, оценивающий взгляд. Рваный шрам тонкой паутинкой пересекал левую бровь, Алексей работал во вневедомственной охране, а по выходным и в свободное от смен время… немного подрабатывал коллектором, а если совсем точно, то выбивал долги. 

Сбитый, крепкий паренек шел по рынку с отличным настроением, ведь сегодня в спортзале он сделал даже больше, чем планировал. – «Леш, сынок, запомни, все самое полезное продается только на рынке, в этих новых магазинах одна химия, да пластмасса! Ты бери у бабушек, у дедушек – у них с земли, всё настоящее!» – Неожиданно вспомнился голос матери, теплый и такой любимый. Парень не всегда её слушался, но в этом – был с ней согласен. И овощи покупал только у милой пожилой женщины, что с мужем держали зимнюю теплицу, а курица и яйца на стол попадали всегда фермерские, деревенские.

На выходе с рынка дорогу перегородил странный старик, неряшливый, в каком-то нелепом, цветном, до нельзя заношенном, грязном пиджаке и старой шляпе. – «Бомж. Определенно бомж. Или псих. Или и то, и другое.» – Подумал парень.

Бомж что-то забормотал, а Парень поймал странные обрывки: «…чадо… молви слово… судьба…». Странный акцент и непонятные слова, он смерил старика холодным взглядом. — Нет. Сегодня точно не день благотворительности или выслушивания бреда.

Он даже не замедлил шаг. Просто поднял руку и легким движением отстранил старика в сторону, освобождая путь. – Не тормози, дед, – бросил сквозь зубы, даже не оглядываясь.

На четвертый этаж подрабатывающий коллектором парень поднялся пешком. Достал ключи и открыл стальную дверь, надежная, с хорошим замком – сам ставил, привычным движением снял куртку, и услышал странные голоса.

— Что за…? — Адреналин мгновенно ударил в голову, приводя организм в боевое состояние, еще раз проверив замок, парень медленно опустил пакет с продуктами на пол. Рука сама потянулась к кобуре под мышкой. Плавное движение – и холодная рукоять «ТТ» удобно легла в ладонь. – «Профессионалы, так аккуратно вскрыть замок, и не убивают... Значит, хотят поговорить. Ладно, кореш. Поговорим. Только на моих условиях».

Он двинулся по коридору бесшумно, опираясь на стену и смещая вес с ног на руку. Голоса доносились из кухни…

В прицеле вырисовывалась абсурдная сцена за его кухонным столом, кроме старого бомжа с рынка, там сидел… кот.

Не просто котик, а огромный, черный, размером с крупного подростка длинношерстный зверь. Он восседал на стуле, как обычный человек, опираясь пушистыми локтями о стол. Перед котом стояло глиняное блюдце с парящим молоком – откуда оно такое взялось на его кухне? – а в лапе он держал… булку. Запах свежей выпечки, теплый и аппетитный, неожиданно заполнил всю квартиру, полностью перебивая остальные запахи.

– «Хлеб…» – Мелькнула мысль у парня, – «Я же не ем хлеб, и уже очень давно… а этот… чертов кот… жрет его на моей кухне!» – Гнев, смешанный с полным диссонансом, ударил в виски, и немного выбил готового к бою мужчину из ступора.

Взгляд скользнул мимо кота к булке. И вдруг новая волна воспоминаний… – «Соревнования…» – Как будто какой-то барьер что держал его мысли, теперь сломан… – «Цель была – выйти на профессиональный ринг. А я тут… охраняю склады, выбиваю бабки у алкашей, и мечта ссохлась как этот… чертов хлеб.» – Он так быстро себя накрутил, этой горечью упущенных возможностей, что пропустил момент когда к нему обратились.

– …а ты, чадо, не стесняйся! Присаживайся, – раздался голос, который никак не мог принадлежать коту. – Только тебя и ждали! Самоварчик как раз закипел, булочки тепленькие! – Кот-великан откусил от булки огромный кусок, и совершенно игнорировал дуло ТТ, смотрящее ему прямо между глаз.

– Видишь, Овинник, – Произнес бомж с рынка, отхлебывая из своей, непонятно откуда появившейся, грубой чашки. – Юноша сей… крепок статью. Мускулы развиты, осанка прямая. Видать, не лодырь. Так и быть, для дела… годится. – Он кивнул в сторону опешевшего парня, будто оценивал лошадь на ярмарке.

Кот фыркнул, – Годится-то годится, Летоглотушка, – заурчала черная громадина – Только вот… Наш приход, чай, не каждодневное явление. А он – будто слепой крот, тычется. Да и мыслью не шибко быстр, поди. Туговат на подъем умственный. – Он снова откусил кусок булки и продолжил с набитой пастью. – Эх, век живи – век учись дураком помирать, как говаривал… ой, да я сам то это и говаривал, вот так новость!

– Неправда! – Раздался тонкий, обиженный голосок справа от теряющего связь с реальностью парня, из-под плиты. Оттуда вынырнула… крохотная девчушка, в ярком ситцевом платьице и белом передничке. – Алексей Николаевич у меня самый что ни на есть умственный! И исполнительный! Как скажет – так и сделает! Ключи никогда не теряет, квартиру чисто содержит! – Она топнула крохотной ножкой, гневно уставившись на кота. – А вы, дяденька Скирник, нечего зря человека обижать! Он просто… просто не привык к такому! У него все по расписанию, некогда ему на ваши чудеса глазеть! И девчонки его… – тут голосок её вдруг стал капризным, – …они все дуры! Ни одна дом в чистоте не держит! А он просто серьезный! Вот и остался мой Алексей Николаевич без пары! И правильно! Лучше одному, чем с пустоголовой.

Летоглот вздохнул, поставив чашку. – Бабьи сплетни… – Он махнул перчаткой и повернулся к Алексею. – Алексей Николаевич. Слушай гласно, дело есть, важное. Ты… должен стать моим учеником. Преемником. Век мой клонится к закату, а дело… дело вечное требует крепких рук да ума ясного.

Этот тон. Эта наглость. Все смешалось в парне, получив еще одну порцию адреналина. – Пошли на х… – прошипел он, – ...сы немытые! – а палец плавно вдавил спусковой крючок.

Щелчок.

Тихий, сухой, легкий щелчок ударника. Осечка.

Парень не поверил. Автоматически быстро проверив магазин отработанным движением, он чуть отвел ствол в сторону, от цели и снова нажал на спуск.

БАМ!

Грохот выстрела оглушительно резанул по ушам в маленькой кухне. Окно звонко разлетелось и холодный ветер ворвался в помещение, забирая с собой приятный запах сдобы.

Он не раздумывая, снова навел пистолет на грязного деда в тряпках.

Щелчок.

Снова пусто. Осечка. Пистолет в его руке снова был бесполезной железякой.

– Ох, видишь ли, Овинник, – произнес бомж совершенно спокойно, будто не слышал выстрела, не видел разбитого окна и дула, направленного ему в лоб. – По хорошему… не приемлет чадо сие. Не вразумилось.

– Ну что ж, – произнес кот. – Значит… по-плохому. – И огромный черный хищник поднялся со стула. Да, он был огромен для кота – под полтора метра, с мощными плечами и лапами, хищная грация и уверенность, от которой по спине парня побежали жирные мурашки.

Щелчок! Щелчок! Щелчок!

Загоняемый в угол снова и снова давил на спуск наведя ствол на усатую морду – пистолет молчал, лишь сухо щелкал ударник. Холодная ярость смешивалась с леденящим страхом, пока тело, на рефлексах вбиваемых в него годами реагировало само.

– Ох, Овинник… – раздался сзади кота усталый голос. – Не лютуй… Юноша сей… просто напуган... Ум за разум зашел…

Кот фыркнул, не отрывая янтарных глаз от быстро нажимаюшего курок противника. – Напуган? Ха! Да он злобой так и пышет, Летоглотушка! Брюхо гульбище, а думка тощая! – Он оскалился, обнажив ряды острых, неестественно белых зубов. – Думает, кулаками да свинцом правят миром! Глуп, как новорожденный теленок! Ну ничего, наставим его рога на путь истинный!

– Заткнись, тварь мохнатая! – рявкнул парень, отступая по корридору. – Сейчас я тебе эти рога…!

Он не договорил. Кот прыгнул, сокращая дистанцию. Тренированный боец инстинктивно отпрыгнул назад, дальше по коридору, прижимаясь к входной двери.

– Ох, осторожней, чадо! – крикнул старик, но было поздно. Мощный удар лапой пришелся по деревянному косяку, рядом с которым тот только что стоял.

КРРРАААК!

Звук был чудовищный. Массивный косяк, часть стены и угол санузла разлетелись на куски, открывая вид на белоснежный унитаз. Парень едва успел открыть входную дверь и выскочить в коридор.

– Бежишь, зайка? Ну беги, беги!

– Ох, Овинник… и зачем ломка-то?

– Зато весело! Скучно жить без забавы! Гляди, как ловко отпрыгнул! Прыткий, как блоха на собачьей шкуре!

Парень не слушал. Он летел вниз по лестнице, перелетая через ступеньки. Четвертый этаж. Третий. Второй. Первый. «Что за хрень?! Это же… это же нереально!»* Мысли метались: *«Бежать! Надо бежать! На работу, в отдел! Там ребята, оружие… хоть какой-то шанс!»

Он вылетел из подъезда, едва не сбив бабку с сумкой. Рванул к метро – быстрому и безопасному способу попасть на работу, месту с людьми, светом, камерами… хоть какой-то иллюзии безопасности.

«Надо… дозвониться… ребятам… Серега на посту… Васька… в дежурке…» Он шарил по карманам, ища телефон, как вдруг…

– Простите, молодой человек! Один момент! – Девушка. Не просто красивая – ослепительная. Золотистые волосы водопадом до пояса. Голубое платье, обтягивающее спортивную талию, с вырезом, глядя на который можно было забыть не только куда идешь, но и собственное имя. На плечах – короткая, но явно дорогая рыжая шубка-боа. В руках – микрофон. Рядом – оператор с камерой на штативе, нацеленной прямо на спасающегося бегством. Они стояли у самого спуска в метро, создавая пробку из зевак.

Девушка сияющей улыбкой схватила парня за рукав кожанной куртки.

– Мы с программы «Утренний Город»! Не могли бы вы остановиться на секундочку? Всего один вопрос для наших дорогих зрителей! – Голос такой нежный, домашний. – Ой, простите, вы так спешите! Давайте просто отойдем чуть в сторонку, чтобы люди не мешали кадру! Вот сюда!

Она толкнула его назад, от входа, к краю тротуара, парень, еще не пришедший в себя после погони, машинально сделал шаг назад, куда направила его девушка и почувствовал, как земля ушла из под ног, а точнее, тротуарная плитка.

– Аааааргх!

Боец взмахнул руками, поскользнулся и провалился, пытаясь, но так и не поймав руку неожиданно ловкой красотки, на инстинктах все же успел выбросить руки в стороны и ухватился за края бетонного кольца люка. Повиснув на согнутых руках и болтая ногой над темной, зловонной бездной, вторая нога парня оказалась прижата к подбородку, не самое удобное положение. Пистолет упал куда-то вниз. — Да чтоб вас всех!

К торчащему из люка беспомощному ругающемуся телу, медленно подошел оператор. Он наклонился, протянул руку… Алексей, уже на автомате, почти машинально, протянул ему свою свободную руку, надеясь на помощь. Оператор взяв его руку, резко, со всей силы пнул застрявшего в люке носком тяжелого ботинка прямо в лицо, увернуться было нереально, когда голова зафиксирована коленом.

ХРРРУСТ!

Боль. Дикая, ослепляющая боль. Нос расплющился, что-то хрустнуло во рту. Кровь хлынула ручьем, заливая глаза, рот. Сила удара была чудовищной. Боец поплыл, а следом получил еще раз пыром в лицо, и еще.

– Ублюдки! – успел прошепелявить он, прежде чем начал падать вниз, в зловонную темноту.

Холодная, вонючая жижа приняла его в свои объятия, смягчая удар о бетонный пол. Алексей поднялся, весь в какой то слизи, больно ударился локтем о что-то твердое – трубу или кирпич. Язык автоматически полез проверять зубы. Передние – выбиты. Парочка боковых – точно сломаны. Кровь и грязь смешались во рту, – Твари конченые! – прошипел он сквозь обломанные резцы. Сверху грохнул люк, погрузив его в абсолютную, зловонную тьму.

– «Задохнуться тут... в дерьме... с выбитыми зубами...». – Мысли метались, он нащупал стену, скользкую от плесени, металлические скобы лестницы. Попытался подняться и толкнуть люк, но тот не поддался ни на миллиметр, будто заварен. Покричал, хрипло, отчаянно: – Эй! Выпустите! Помогите! – Эхо глухо отозвалось в трубах. Тишина. Только капающая вода и журчание нечистот.

Отчаяние накатило волной, он опустился на холодную, склизкую ступеньку, в горле встал ком, глаза жгло то ли от нечистот, то ли от бессильной ярости. Вдохнул полной грудью – густой, сладковато-трупный смрад канализации въелся в ноздри, в мозг. И тогда он заорал, долго, по звериному, выплескивая всю боль, весь страх, всю несправедливость этого дерьмового дня, этой сломанной жизни...

– О-о-о-решь, как потерпевший! Всех лягушек распугаешь! И без тебя тут шумно!

Голосок был тоненький, и доносился… казалось, из самой темноты перед ним. Откуда-то снизу.

Заключенный в темноте канализации вздрогнул, резко обернулся, ничего не видя. – Кто здесь?! – хрипло выдохнул он, инстинктивно сжимая кулаки.

– А тебе какое дело, паря? – отозвался голос, явно недовольный. – Главное – тишину и покой не нарушай! А так… делай что хошь. Плачь, скули, помирай. Мне-то что?

– А ну иди сюда! – рявкнул узник нечистот, спрыгивая со ступеньки. – Я тебе всю морду расколочу! Где ты, тварь?! Покажись!

В темноте раздался короткий, насмешливый смешок. – Да ты и носа своего не видишь, светик! Кого колотить собрался? В потемках-то? – Пауза. – Че приперся-то сюда? Место занято. Моё.

– Я не приперся! – выкрикнул парень, чувствуя, как бессилие смешивается с волной ярости. – Меня сюда скинули! Ублюдки!

– А-а-а-а… – протянул невидимка, и в голосе его послышалось ехидство. – Скинули… Слышу, слышу… Идут по твою душу. Тяжело так идут. Какие у тебя гости знатные! – Голосок захихикал. – Может, и мне перепадет чего вкусненького? А то выпали только зубишки твои… А они для пищеварения, отдельно от организма, ценности никакой не несут.