"Бронза" для романа о Бронзовом веке

Эта умная фантастика — вряд ли бы другая начиналась с ранней бронзы — измерит путь человеческий библейским шагом. Перед нами эпос, причём профетический, с сильной религиоведческой составляющей, которую портят постоянные аналитические вставки. Они обращены не к сюжету или герою, а к читателю, служат в лоб проговорённым фантдопом. Когда уже через несколько страниц довольно массивного чтива тебе напрямую рассказывают, что таинственный Поводырь вовсе не Бог, а внеземной искин, кропотливо выращивающий человечество для галактической войны, то это гасит желание так же, как раньше срока разоблачившаяся девица. Больше нет того волнения, когда представляешь немыслимое. Что, пожалуй, фатально: читателя не только лишают возможности разгадать многовековой квест, но ещё и упрощают структуру произведения. К тому же помыслы остающихся за кулисами пришельцев кажутся нелогичными: овладевшие тайной «альтматериальных потоков», разве не могли они налепить солдатиков из какой-нибудь биоглины? Зачем эта многоходовочка на десять тысяч лет? Понятно, что инопланетяне здесь просто означающее, но всё-таки можно было вменить им логику посложнее логики огородника.
Помимо прочего, текст не справляется с дистанцией. Этнографический материал конца третьего тысячелетия до нашей эры очень сложен, поэтому глава за главой роман превращают в шпионский триллер с бронзовыми клинками. Это камерный формат, а ведь поначалу от книги исходил масштаб. Наивысшей силы «Пастух Земли» достигает в описании Содома. В ходе интриг в нём осталась семья Лота, и тогда в просчитанные на тысячелетия планы искусственного разума вдруг вторгается что-то превосходящее его по мощи, настолько невообразимое и неисчислимое, что это окатывает священным ужасом. Будто вся эта галактическая Нация не стоит и волоса с головы избранного скотовода. Ух, пробирает! Столкновение эсхато с нечеловечьим умом должно было расширить текст, но сюжет, так величественно о себе заявив, сворачивается в историю любви мужчины и женщины, да междуцарственные интриги
Понятно, что первый том. Но и на конкурсе оценивается самостоятельное произведение, не весь цикл.