Воскресный абзац

Поддержу флешмоб от Екатерины Овсянниковой.

Вот несколько из последних написанных абзацев из "Судьбы", логически завершенный фрагмент

С момента первого сеанса  связи с Синтией оставалось  около трех часов до того момента, когда передатчик Синтии неизбежно уйдет за радиогоризонт — Имир, медленно вращаясь, просто скроет её за своим неровным льдистым краем.
Последние минуты перед радиогоризонтом Надин держала канал открытым непрерывно, обмениваясь короткими фразами:
«Мы тормозимся. Синтия, продолжай дышать спокойно. Всё идёт по плану».
Ответ приходил с запозданием, в хрипящем шлейфе шумов.
«Поняла… холодно… держусь…»
Иногда слова почти тонули в помехах, и Надин ловила себя на том, что перестаёт дышать, вслушиваясь.
Потом связь оборвалась. Имир отвернулся  от "Орсо" и антенна Синтии медленно, неотвратимо ушла за край ледяного горизонта.Связь исчезла так же буднично, как гаснет осветительная панель.
И наступили шесть бесконечных часов тишины, пока Имир вновь не повернулся нужной стороной.
Надин слишком хорошо понимала, каково это — шесть часов в полном одиночестве и неизвестности, без связи, в ледяной пустыне, когда единственный звук — собственное дыхание, а неумолимые цифры индикации с методичностью палача бесстрастно отмечают, как вместе с кислородом медленно истекает и твоя жизнь.
…Иногда её память поднимала из глубины то ощущение — не образ даже, а чистую физиологию страха. Словно ледяная  рука прошлого касалась позвоночника:
«Ты уже была там».
Перед внутренним взглядом всплывал кусок неба — тёмного, без звёзд. Белый склон. Или это был не склон, а иней на внутренней стороне визора? Собственное хриплое дыхание.  Мигающий огонёк. Жёлтый? Оранжевый? Она так и не могла вспомнить — память стирала цвета, оставляя лишь ощущение, что каждый миг мог стать последним.
Иногда ей казалось, что тогда кто-то говорил с ней.  Не по связи — внутри. Тихий, едва слышный голос, который не принадлежал ни одному человеку:
 «Надин… держись…»
Могла ли она тогда слышать кого-то? Системы связи мертвы.  Скафандр — наполовину.  Сознание — на грани.
Она сама не знает, что из того было реальностью, а что — галлюцинацией умирающего мозга. Остальное исчезло. Осталось только чувство — вязкое, липкое:
 «Я не должна была выжить».
Она только знала одно:  её однажды уже оставляли умирать среди льда и мертвой тишины. И она выбралась.
Сейчас — другая ледяная пустыня. Другой человек, оказавшийся в той же тишине.
Надин стиснула зубы. Она не даст ещё одному голосу раствориться в белом шуме помех. Надин мотнула головой, отгоняя пустые призраки прошлого. Сейчас — не время. И она не позволит той девочке в её памяти умереть ещё раз — на этот раз в чужом скафандре.
Когда Имир наконец повернулся нужной стороной и окно связи открылось снова, маячок всё ещё работал.
Но Синтия не отвечала.