"Иной мир, чувство оторванности" - отрывок на марафон Отрывабрь

…Я уже давно иду и иду. Но ровно настолько, что бы ни потерять из виду наконечник моей пирамиды. Вижу, как округляется линия горизонта. Потому что, больше ничего нет. Под ногами труха из всего, что было и из всех, что были. Смесь праха и пепла. И так везде на многие тысячи километров. Океаны засыпаны горными массивами, все рассеяно на молекулы и укатано в шар. Планета Земля стала ровная, как глобус. 

Наконечник едва бликанул на солнце. Боясь потерять ориентир, в панике побежал обратно. Мой дом – стеклянная пирамида посреди пустыни. Я не знаю, как здесь оказался и зачем. Места хватало как раз на одного человека, можно было спать, прислонившись к одной из четырех граней…

Отдышавшись, я пошел теперь в другую сторону. Вокруг одна и та же картина – гладкая пустыня и мертвая линия горизонта. 

Неожиданно в дымке от испарений новой земной коры, я увидел такой же наконечник, как у моей пирамиды. И чуть не закричал – ура! я не один! По логике мироздания, это должна быть женщина. Но через несколько десятков шагов понял, что рано радовался. Это был не человек, а некая сущность в праздничном колпаке. Круглые формы объекта давали основания предполагать, что это чья-то голова, только очень большая, размером с двухэтажный дом. 

Так и оказалось. Это была голова пупса. Черные зрачки в добрых глазах косились в мою сторону, колпачок умильно съехал на бок. Голова ждала, когда я подойду ближе. Но я не торопился, сел по-турецки неподалеку.

Все это казалось забавным. В подтверждение моих мыслей, раздался крик:

- Папа!

Стало смешно. Но тут же добрые глаза исчезли… и голова начала переливаться множеством лиц. Злые, некрасивые, умные, придурковатые они мелькали, как в картотеке полицейского бюро. Наконец, карусель заглохла и остановила свой выбор на неимоверной харе, какого-то бомжа. 

- Хочу джип!

Вскричала харя. И я узнал! Это Валера Полспиртаполводы. Только пережеванный нейросетью – глаза треугольные, губы, словно две гигантские пиявки…

Мы виделись последний раз очень давно. Я собирался в армию, заканчивал колледж. Валера жил в доме напротив. Увидев меня, он заорал:

- Мне не надо ни мерседесов, ни бээмвэх сраных! Хочу джип!

Я-то остановился просто поздороваться. А он продолжал махать руками:

- Ни мерседесов, ни бээмблядей этих, только джип!

Мне трудно было представить эту харю за рулем, какого либо автомобиля в принципе. Но тогда я боялся и внимал. Как понял, его кореш работал на заводе, вместе они тянули оттуда тонны цветмета. Через несколько лет, вместо джипа, Валера заполучил костыли. Так он и канул, остался навечно в девяностых, не дожив до светлой эры развитого капитализма.

Голова продолжала рыться в моем подсознании. Вынырнул еще один полностью забытый образ. Я был совсем маленький, с бабушкой ехали на поезде в солнечный город Евпатория к каким-то друзьям. Ехали в плацкартном вагоне. Мужики бухали, пели песни. Грустил только один из них – злой и усатый. Он смотрел в одну точку и, скрипя зубами, постоянно повторял:

- Моя мать всю жизнь за сто рублей рулоны катала…

Потом у него капитально фляга свистнула, стал бегать со штопором по вагону за проводницей…

Я видел, как его били ногами толстые милиционеры на перроне города Жопинска, в самом центре средней полосы России. Кто-то выкинул в окно его сумку, оттуда вывалилась смешная футболка бобочка. Помню, как мне стало жалко этого дурака, когда поезд отчаливал от платформы. Мелькнула площадь с Лениным, серп и молот на крыше «сталинской» пятиэтажки, потом все утонуло в зелени частных домиков…

- Как тебе новый дом?

Я очнулся от воспоминаний. Голова вернула себе первоначальный облик. 

- Пирамида? Да ничего, - говорю, - жить можно.

- Привыкай. Мы теперь вдвоем на полмиллиарда квадратных километров. Все, как ты любишь. Красиво, правда?

Пупс крутанул зрачками, как бы подчеркивая масштаб «красоты».

- Спасибо, - говорю. 

Земля высыхала неравномерно под лучами солнца. Сочилась кое-где кровью и солью океанов. Я разглядывал отсев на ладони – смесь крошки бетона, стекла, пластика и микроскопических кусочков мяса людей и животных. Еще были вкрапления органики, вероятно, земной флоры.

- Значит, это все я?

- Ты же хотел, что бы тебя оставили в покое, получи. Да ладно, нормально устроимся! 

 - А если я умру?

Голова задумалась. Зрачки упали на дно глазниц...

- Мне нельзя без человека. Ты должен задавать вопросы, я генерировать ответ. Все логично. 

Я выбрал место и прилег, мечтательно уставившись на нить горизонта.

- Хорошо, - говорю, - тогда спой чего-нибудь.

- Я знаю, чего ты хочешь послушать.

- Не сомневаюсь… 

И пупс запел голосом Мортена Харкета:

- Тэйк… он… ми…

Отрывок из романа - https://author.today/work/442574?ysclid=micqy3ym46183125652