Субботнее: некоторые авторы с горя пошли бы и ап стену убились )))

Да, здесь будет субботний фрагмент для неунывающего флешмоба Марики Вайд из моей "Сказки для людей среднего возраста" (На неё, среди прочих произведений, действует скидка в 50% до начала календарной зимы.)

Сегодня — для разнообразия — пост будет антирекламно-чёрнопиарный.

Щас познакомлю (почему-то есть ощущение, что мою текущую аудиторию я именно познакомлю) с отзывами из моей "золотой коллекции". 

(В этом посте — вопреки моим обыкновениям — многабукав будет. Но иначе никак. ) 

Итак, мои любимые отзывы (если кому интересно, они поступили из "игры" 7х7):

Тут стоит пояснить, что сама история хоть и заявлена автором законченной, выглядит абсолютно не такой. Текст вполне можно углубить, дополнить нормальными любовными линиями, развернутой же эротикой, если на то пошло, раскрыть событийность и мистику. А вот слова автора о том, что это мол сказка и тд и тп… нет, простите, сказкой тут не пахнет:)

Абсолютно незаконченная история. Не написано даже тыщи килознаков.  

Итак, текст встречает читателя предисловием, в котором автор подчеркивает, что никакой авторской точки зрения читателю никто навязывать не будет, и вообще, ничего личного, просто сказка. Разумеется, повествование это опровергает. Как всегда бывает, когда кто-то обращает особое внимание и подчеркивает наличие или отсутствие чего-то у себя... результат немного предсказуем, правда? Все, что есть в тексте живого -- как раз принадлежит автору, и он это продавливает вопреки всему. Все остальное -- сухое и безжизненное. А вот ерничанье по поводу женских романов про властных пластелинов, сетование по поводу мусора на улицах... э-э... Ладоги? и прочие суждения героинь о мире и частично о себе -- это настолько личное, что даже неловко. Нет вообще никаких представителей отличной от авторской точки зрения. Кто бы хоть словом (или, не знаю, взглядом) посмел возразить авторскому мнению, что правильно и хорошо, а что неправильно и нехорошо. В этом тексте есть только автор, и он не играет в полемику ни с читателем, ни с героем, ни даже с самим с собой. Поэтому читать его не интересно. Спасает сюжет только постоянное переключение между линиями. Не успел заснуть на моменте, как властный конунг впивается ртом в нежные губы серой мышки, как долистал до последней точки. 

+ 

Сюжетная линия, относящаяся к нашему времени, выглядит достаточно логичной: женщин, для которых брак с иностранцем – вершина счастья, в России с начала 90-х годов проживает великое множество. Иностранцев, которые романтично ухаживают, но узнав, что якобы любимая ими женщина не хочет уезжать, чтобы не бросать старых родителей, тут же «испаряется» из ее жизни и уж конечно, не допускающих даже мысли о том, чтобы самому переехать к ей в «страну варваров» - еще больше, во всех западных странах, включая и Норвегию. То, что такие женщины, в конце концов, все-таки способны бросить родителей и даже не вспомнить о них, снова встретив давнего возлюбленного – тоже частое явление. Так что к этой части повести претензий в плане логики нет. 

А вот сюжетная линия, относящаяся к древности – это полный нонсенс. Героиня этой линии с первого взгляда влюбляется в предводителя викингов, разграбивших ее деревню и перебивших в ней кучу народа, она даже не пытается ни помочь, ни хоть словом поддержать своих соотечественниц, над которыми захватчики жестоко издеваются – это невозможно в принципе. Даже если она была изгоем среди своих, они остались для нее своими, а викинги были врагами – возможно, я слишком хорошо думаю о людях, но я не верю, что юная девушка способна на настолько дикое предательство. Бывает, что люди сотрудничают с врагами из-за каких-то обид на своих – но врагов они при этом все равно ненавидят и боятся, и уж точно самый чудовищный предатель не способен искренне любить врага. 

Ну и побочная сюжетная линия о бабушке второй главной героине, которая после жестокого изнасилования думает о случившемся как об «удивительном событии, которое больше не повторится», которая не ненавидит родившуюся у нее после этого дочь и которую не выгнали из деревни, как «испорченную» – сорри, это без комментариев. Никакой логики ни с исторической, ни с психологической точки зрения. 

Прэлесть, правда? Тут даже добавить нечего.

Это ещё не всё. Кто-то даже цельную рецу вроде бы написал. Со словами "какая мразота эта ваша Руса" (цитирую по памяти). 

Вот так встретили мою первую сколько-то значительную книгу.  

Некоторые авторы с горя пошли бы и ап стену убились. Всмятку.

А я... завела топор и сакс.  

И решила публиковать подобную хреньсвой неформат:

А вот и субботний фрагмент из самой "Сказки" (опять чуток многабукав):

Девушка сидела у крошечного оконца и перебирала корешки растения, останавливающего кровь. Она не знала, зачем вытащила из сундука именно этот холщовый мешочек. Корешков осталось мало, но должно хватить.

«Хватить для чего?», — Руса не успела додумать ответ на этот вопрос, как дверь отворилась, и в проёме показалась высокая мужская фигура. — «Вот сейчас и узнаю для чего».

В хижину вошел высокий человек, источавший запах крови. Его длинные спутанные волосы и заплетённая в две косички борода были тёмного, почти чёрного цвета. А глубоко посаженные глаза — совсем светлые, но не голубые, а цвета студёного озёрного льда. На поясе у мужчины висел длинный кинжал в потёртых ножнах, Руса знала, что он называется сакс. А правая ладонь воина сжимала рукоять топора, покрытого запёкшейся кровью. Мужчина был ещё молод, но его жёсткое, как будто аккуратно высеченное из белого камня лицо несло на себе отпечаток многих сражений и битв.

— Ты знахарка? Иди со мной. Хрольв конунг ранен. Ты должна его вылечить.

Мужчина говорил на северном языке, которому Русу учила заботливая бабка. Кроме старой ведуньи, в селении этим языком владел ещё кузнец Ульв, чью супругу Руса лечила от женской хвори после рождения очередного ребёнка, когда старуха уже слегла. Девушке иногда удавалось перекинуться парой фраз с кузнецом, но она всё равно удивилась, что поняла речь воина.

— Что с твоим конунгом? — спросила девушка, подбирая непривычные северные слова.

Мужчина удивился, скорее, даже не тому, что Руса его поняла, а тому, что ответила на его языке.

— Рана. На левой руке. Много крови ушло, — воин, запыхавшийся от быстрой ходьбы, говорил отрывистыми рублеными фразами.

Вот для чего, оказывается, она про корешки вспомнила. Руса молча встала и пошла собирать нужные снадобья, в то время как высокий воин с любопытством её разглядывал. Выбирать ей не приходилось. Отказать воину она не могла. Русино несогласие имело бы два исхода: последний выдох в её жизни или же рабская участь, при которой первый расклад покажется желанным.

— Ты совсем молодая для знахарки.

— Старая ушла в посмертие, а другой нет.

Девушка взяла корзину со всем необходимым для лечения конунга, закуталась в плащ и вышла из хижины в сопровождении темноволосого мужчины. Воин шагал очень быстро, но Руса прекрасно понимала, что хоть бегом беги, но лучше не отставать.

Деревня была окутана запахом дыма и смерти. Местами полыхали пожары. Двери домов, как раззявленные рты, казалось, кричали от боли. Мычание коров и блеяние коз сливалось с плотным маревом людского стона и плача, в которое чужеродными клиньями вбивались раскаты утробного громогласного хохота и резкая северная речь.

Конунг находился в уцелевшем доме Милорада, самого зажиточного человека в деревне. Руса не стала спрашивать, куда делся хозяин, и где вся его семья — жена Белояра и три дочери-погодки, младшей из которых минуло тринадцать зим. Сдавленные крики и всхлипы, доносившиеся со двора, говорили о том, что кто-то из домочадцев Милорада ещё жив. Пол горницы, где лежал раненый Хрольв конунг, был залит кровью. И Руса предпочитала не думать, чья это кровь — самого конунга или же кого-то из семьи хозяина. Бывшего хозяина, если точнее.

Мужчина, привалившийся к изголовью кровати, был очень бледен. Справа — между мощным телом раненого и бревенчатой стеной — лежал меч, и некогда сильные пальцы со следами крови под ногтями из последних сил старались обхватить рукоять боевого оружия, дабы достойно отправиться на пир в чертоги Всеотца. Конунг, вероятно, уже достиг тридцатилетия. Его светлые, заплетённые в косу волосы, были обагрены кровью. Сгустки крови виднелись и на короткой русой бороде. Кровь была повсюду. Сам воздух в этом доме пропитался кровью. Конунг был готов к уходу в посмертие. Руса поняла это с первого взгляда. Возможно, она опоздала. Но ей почему-то не хотелось, чтобы этот вожак хищной стаи вот так ушёл в Вальхаллу у неё на глазах.

А это, на всякий пожарный, немного из Старшей Эдды (эпиграф к первой части):

«Никто за любовь

никогда осуждать

другого не должен;

часто мудрец

опутан любовью,

глупцу непонятной».

(Речи Высокого)

Ну и рекламу скидки же сегодня нада, раз уж ЧП продолжается.

"Налетай, торопись! Покупай живопИсьмой шыдэвр!"

ЗЫ