Портрет прекрасной Паолины (Поэмы Туманного города) Отрывок и видео с песней

- Итак Али, рассказывай. Что заставила такую Благородную Госпожу вспомнить о своих друзьях?

- Скоро, от Её Величества тебе будет хороший заказ написать портрет Джикеното.

- Хорошо. Но ради этого ты бы не пришла.

- А ты не думаешь, что мне просто захотелось встретиться с близкими друзьями? После того, как уехал Микелоцо. Я вчера перечитывала его стихи. И слёзы вдруг полились из моих глаз.

- Что же это были за стихи, заставившие расплакаться такого мастера клинка, как ты?

- Хочешь прочту?

- Прочти.

Алессия достала из сумки бумажный свиток и стала читать:

- Портрет Паолины.

Милая донна, не печалься, не плачь,
Совсем не пришло еще время для слёз,
И ветер несёт едкий дым как палач,
Но вслед наши жизни пока не унёс.

Дождь, небо темнеет, чума вокруг,
В палаццо двери крепко закрыты,
Нет больше служанок и верных слуг,
Бежали, пропали, или убиты.

Но здесь, в мастерской, струны звенят,
И кисти с красками жаждут работы,
Холсты белоснежным стихом говорят,
От мастера ждут тепла и заботы.

А там, на столе, бокалы с вином,
На блюде яблоки, мёд с виноградом,
И свечи горят весёлым огнём,
Цветы улыбаются крохотным садом.

И сколько бы нам не осталось дней,
Чума их проглотит за пару часов,
Когда внезапно встретимся с ней,
Когда поведёт нас в обитель снов.

Но кисти выводят феерию цвета,
С бликами краски капризно играют,
Дышат жарой в безумии лета,
Носятся в танце и замирают.

Пока не выпала кисть из руки,
Бьется сердце и разум ясный,
И не смолкает дыхание в груди,
Полёт за мечтой - труд не напрасный.

Пусть минут века и тысячи лет,
И краски выцветут, станут темней,
Но юной весны согревающий свет,
Светом согреет, в любой из дней.

Пиченацо посмурнел взглядом и отвернулся. В углу тихо плакала Паолина. Алессия некоторое время молчала, но наконец произнесла:

- Потом Микелоцо написал другой вариант. Он надиктовывал его мне, так что стихи записаны только моей рукой:

Милая донна, не печалься, не плачь,
Совсем не пришло еще время для слёз,
Пусть ветер несёт едкий дым как палач,
Но вслед наши жизни пока не унёс.

А здесь, в мастерской, струны звенят,
И кисти с красками жаждут работы,
Холсты белоснежным стихом говорят,
От мастера ждут тепла и заботы.

Здесь кисти творят свой собственный мир,
И светом играет музыка лир.

А там, на столе, бокалы с вином,
На блюде яблоки, мёд с виноградом,
И свечи горят веселым огнём,
Цветы улыбаются крохотным садом.

Но кисти выводят феерию цвета,
С бликами краски капризно играют,
Дышат жарой в безумии лета,
Носятся в танце и замирают.

Здесь кисти творят свой собственный мир,
И светом играет музыка лир.

Пока не выпала кисть из руки,
Бьётся сердце и разум ясный,
И не смолкает дыхание в груди,
Полёт за мечтой - труд не напрасный.

Пусть минут столетия и тысячи лет,
И яркие краски станут темней,
Но юной весны согревающий свет,
Светом согреет, в любой из дней.

Здесь кисти творят свой собственный мир,
И светом играет музыка лир.

Это песня. Микелоцо спел мне её.

Пиченацо ещё некоторое время молчал, потом через силу выдавил из себя:

- Чего ты хочешь?

- Я хочу, чтобы ты написал копии "Портрета Паолины" и "Весны". Не для себя, а для заказчиков. Эти полотна должен увидеть мир. Люди должны смеяться и плакать, глядя на эти полотна. И радоваться жизни.

Художник ещё помолчал, взглянул на заплаканные, умоляющие глаза прекрасной Паолины и наконец промолвил:

- Хорошо. Я напишу. Для кого скажешь. Но стихи ты оставишь мне.

- Оставлю. Сейчас.

Потом они ещё долго пили вино и ели фрукты. И Пиченацо веселил их своими шутками и байками. А над Туманным городом светило яркое солнце.