Отрывабрь #30. Свет за горизонтом

Новая надежда, возрождение

В последний день марафона от Александра Котова я все-таки решила разместить два отрывка из второго тома Пути Принятия Тени https://author.today/work/507122. Эти отрывки дадут надежду читателям по двум животрепещущим вопросам. Я считаю, что можно их дать сейчас. Хотя эти главы опубликуются через пару недель вместе с завершением второго тома.

1. Линь Юй не останется слепым. Меня не раз уже спрашивали об этом, и поскольку в этом не спойлеров, я покажу, что будет в последней главе:

Линь Юй сидел неподвижно. Затем его пальцы дрогнули. Медленно, почти нерешительно, он поднял руки и коснулся повязки на своих глазах. 

Хань Фэн застыл, затаив дыхание. Сюэ Лэн, не отрывая взгляда, стиснул кулаки, будто силой воли удерживая хрупкое равновесие только что свершившегося чуда.

Линь Юй сделал глубокий вдох. И развязал ее.

Повязка соскользнула на колени.

Он помедлил еще мгновение, боясь обмана, боясь, что ничего не произошло. Потом его веки дрогнули, и он открыл глаза.

Свет ударил в глаза, и он инстинктивно зажмурился. Это было слишком ярко, слишком больно. Но боль была не физической — это была боль от переизбытка информации.

Он снова медленно открыл веки.

Мир не был просто миром. Он был... слоеным.

Перед ним была поляна, деревья, небо. Но это было не просто изображение. Он чувствовал прохладу утренней росы с той же остротой, что и Хань Фэн. Он видел скрытые тени под кронами деревьев, те самые, где могла таиться засада, — и это было безошибочное, натренированное восприятие Сюэ Лэна. Он смотрел на ручей и не просто видел воду, а ощущал ее чистоту, как мог бы ощутить Хань Фэн, и одновременно — ее потенциальную ядовитость, если бы ее отравили, как сразу же предположил бы Сюэ Лэн.

Это было не зрение. Это было прозрение.

Он видел мир не их глазами, а через призму их сущностей.

Линь Юй повернул голову к Хань Фэну. Он видел его лицо, уставшее и бледное, но за этим образом проступал ясный, стальной каркас его воли и бездонная усталость от лет одиночества. Он посмотрел на Сюэ Лэна. Тот стоял, скрестив руки, с привычной маской безразличия, но Линь Юй видел исходящее от него тонкое, багровое сияние настороженной силы и ту самую хрупкость, которую Сюэ Лэн так яростно скрывал.

Они не были прозрачны для него. Он не читал их мысли. Он видел то, что уже и так знал, но теперь это знание обрело зрительную метафору, стало частью его восприятия.

2. Даст надежду, что Лес Теней  встретится не только в начале второго и конце первого тома.

Когда они только начали обустраиваться на опушке Леса Теней, Линь Юй отделился от других и подошел к самой его кромке.

Раньше он чувствовал здесь лишь сплошную, неразделимую боль. Теперь, лишенный обычного зрения, он воспринимал мир иначе. Его духовное зрение различало не хаос, а мириады мерцающих следов — застывшую боль каждого камня, каждого дерева, каждого духа, что оставил здесь свою печаль. Это была сложная, трагическая симфония, запечатленная в самой ткани этого места.

«Ты не злой, — подумал он, обращаясь к Лесу. — Ты — молчаливый хранитель всей боли, что когда-либо происходила на этих землях. Твои выбросы... это крик, попытка сбросить непосильный груз».

И в этот момент его осенило. Им не нужно бороться с Тенью или исцелять ее насильно. Им нужно научиться жить с ней, понимать ее язык — так же, как им пришлось научиться понимать друг друга. Лесу, как и им самим, нужна была не победа, а помощь в том, чтобы вынести свою ношу.