Ещё один фонарик, уже новогодний

который рассказом войдёт в этот сборник https://author.today/work/245712

Она ехала уже долго. Картинка сменялась так быстро, как видео в ускоренной съемке. На улице темень, в вагоне - теплый свет и неудобные сиденья. Сон потихоньку подкрадывался, но она была сильнее. Хотелось в постель. Свою. Холодную и бедную. Но ставшую такой родной и приятной. А она всегда находилась так далеко от дома. Она сама, чужая и одинокая. Больная и отчаянная. Дни летели так же быстро, как и пейзажи за окном, а время тянулось так медленно, что она успевала проникнуться печалью, окутывающую ее с таких давних пор. А ведь она так мало живёт. Но груз осознания всей своей жизни ей казался таким тяжёлым. И вот. Наконец то. Она бежала от нее. Пускай трусливо и все так же отчаянно. Зато это был огромный шаг вперёд, который в конечном итоге должен был погубить ее.  И это случится, определенно, просто она продлевала контракт, просто она сама делала неправильные выборы, а потом находила глупые решения. 

Он уже второй год встречал новый год в одиночестве. Работа-дом-работа. В будни мы не замечаем ущербности этой жизненной схемы. Но вот наступают праздничные дни и хочется волком выть на праздничные ёлки, которые попадаются на каждом шагу. От разноцветных гирлянд рябит в глазах, холодный ветер выбивает слезу и гонит в помещение. Можно пойти в торговый центр – так тепло и красиво. Но слишком много счастливых людей, охваченных предпраздничной суетой. В поисках подарков и ярких впечатлений, они перебегают из отдела в отдел, как стайки экзотических ярких птиц. На это больно смотреть одинокому человеку. Ему не для кого покупать подарки. Он не предвкушает радость близких. Квартира встретит его гулкой пустотой давно неприбранных комнат. В вагоне трамвая тоже тепло и светло, но нет праздничной суеты. Он все вечера катался на трамвае, создавая иллюзию движения к новому. К новой жизни, которая ждёт за поворотом. На следующей остановке. Или может сидит напротив, как эта девушка, с печатью несчастья на лице.

Она сидела тут уже давно и собиралась с силами, чтобы принять решение. Оттягивала это решение, как могла, но понимала, что всё рано или поздно заканчивается и все трамваи уходят на ночь в парк. Её чувства словно стекло, обработанное нежными солёными волнами моря, которое выносит на берег. Оно уже не режет ноги, можно собирать и удивляться, какой же искусный мастер - природа. Она в детстве собирала из них мозаику. Собирала и украшала стены дома, в каждую вкладывая часть себя. Во всем ей хотелось видеть что-то новое, что могло украсить, и хотелось знать, что она - может создавать подобное. А со временем она захотела, чтобы были зрители. "Художник не может держать свои работы в кладовке", - кто сказал ей эту истину? Она была согласована с её мироощущением, вот только мир упорно отвергал её. Когда это переплетается с тонкостью натуры, которой стыдишься, когда это дополняется душой, расположенной к созиданию, в конечном итоге, это - становится невыносимым. Образует неподъемный груз.  

Напротив сидел мужчина. Она с пренебрежением глянула на него. Человек средних лет, бритый, слегка отросшие волосы, слегка загорелая кожа, подтянутый, дешёвая куртка и потёртые джинсы. Ее глаза сканировали его. На губах, как чернильное пятно на промокашке, выступила едкая ухмылка. К ней часто приставали, или хотя бы пытались это делать. Это вызывало отвращение и одновременно льстило ей. Она знала, что молодые парни не решаются заговорить с ней, а таким, средних лет, пускай и редко интересным мужчинам, не так страшно рискнуть. Иногда, она это принимала, позволяла с собой говорить.

Он присматривался к ней осторожно, боясь спугнуть слабую надежду. Почему он решил, что она тоже одинока? Такие молодые девицы как правило имеют заботливых родителей и весёлых друзей. Колечко в ноздре, клок осветлённых волос, покрасневшие руки без перчаток, торчащие из коротковатых рукавов поношенного пальто. Одета слишком легко, не по зимней погоде. Хотя зимы стали с каждым годом всё теплее.

- С наступающим. Трамвай идёт в парк, и через две остановки придётся выходить. Тебе есть куда пойти?

Она только пожала плечами. Всегда можно найти место, где переночевать, вот только утро непременно наступит, и опять обманет своей лживой лёгкостью и светлой далью. В её жизни нет ничего лёгкого. Есть только обман.

- Но ведь завтра новый год!

От этой фразы ей захотелось заорать на него, но она сдержалась. Вот ведь пристал со своим новым годом. Она останется в старом. В новом ей нет места.

- Да перестань нести чушь! Пока мы живы – всегда есть надежда.

Она покачала головой и прислушалась к себе. Пытаясь отыскать то чувство, что даст ей хотя бы призрачную надежду. Новогодний праздник не отзывался в душе там было пусто и холодно, как в доме, откуда съехали жильцы. Дом стоял с открытыми окнами в ожидании решения своей участи. Открывал двери, захлёбываясь в последней надежде, что это лишь временная пустота. Завтра вселятся новосёлы и откроют шампанское.

Они уже на конечной и свет в салоне погас. В открытые двери ветром заносило снежинки, они ложились на грязный пол и добавляли сырости. Она вдруг почувствовала, что слёзы закипают на глазах. Пора было выходить. Конечная.

Но мужик не сдавался. Он сказал, что дома у него есть ёлка на антресоли, а в холодильнике стоит шампанское. Можно отложить одиночество хоть на одну новогоднюю ночь. И решать завтра.

- Я не люблю утро, - сказала она тихо. – Не люблю, когда рассвет заглядывает в окно и гасит надежду.

- Так завтра праздник и можно спать до вечера, - улыбнулся он.

Вызывая такси, он не отпускал её взглядом и она, вдруг, сдалась. 

- Эй, ребята! Вы тут на всю ночь застрянете! Давайте подкину до дома, да поживее! Новый год – домашний праздник!

Водитель трамвая усадил их в свой старый жигулёнок и повёз навстречу новому году. Нет, не в новогоднюю сказку. Сказку каждый творит сам.