Субботний отрывок: выпуск 116

Тихая прохладная ночь идеально подходила для медитации. Она была противоположностью его чувств, поэтому не только успокаивала, но и приносила внутреннее равновесие. А внутри разрасталась тревога. Колючая, словно пустынные травы она распространялась, терзая сердце.

Су Ижэнь коснулся груди. Временами казалось — боль реальна, как и звёздное небо над головой. Или вкрадчивый шелест полусонного ветра, что запутался в кронах старых сосен.

Заклинатель сидел на одном из валунов, обтёсанном дождями и похожем на округлую столешницу. Отсюда открывался вид на вогнутую чашу озера в центре долины, на бегущие от него во все стороны извилистые улочки с домами учеников. И… на горную террасу, где раньше три мастера клана любили беседовать за чашкой свежезаваренного чая.

Последняя, как раз и делала воображаемую боль реальной. Ведь память о погроме, устроенном здесь, пока ещё слишком свежа.

Он открыл глаза, уловив осторожные шаги. По одной из улочек к нему спускался человек, которого Су Ижэнь изучил настолько хорошо, что мог узнать лишь по звуку этих лёгких шагов. Гун Цзыси владел облачной техникой — ступал упруго и осторожно, напоминая вышедшего на охоту молодого тигра. Но при этом нетерпеливость, присущая характеру младшего, влияла и на его движения: Цзыси немного торопился, словно боялся упустить что-то, очень важное в жизни.

Не оборачиваясь, Су Ижэнь дождался, пока младший поставит рядом коробку для переноса еды, и только после поинтересовался:

— Где ты был утром, шиди?

— Готовил.

Ответ прозвучал беспечно, что расстроило Су Ижэня.

— Цзы-эр, ты не можешь пренебрегать утренними тренировками, — мягко укорил он. — На тебя, как на старшего, смотрят остальные. Если ты считаешь медитацию и упражнения с мечом не заслуживающими внимания, как мне прикажешь воспитывать учеников?

— Да, да, да! — едва сдерживая смех, повинился Гун Цзыси. — Этот шиди был неправ. Прошу — накажи меня, мастер Су!

Су Ижэнь поморщился так, словно надкусил незрелый фрукт. Цзыси игрив от природы. И эта черта характера смущала больше остального. Он просто не знал, как укротить настолько «шумную и беспокойную воду»! Как всякая вода, младший всё время ускользал и обтекал препятствия на своём пути.

Здесь поможет только плотина. Но беда в том, что он уже не мог отгородиться: ни от чуть насмешливого ясного взгляда, ни от манеры общения и колких слов.

Тарелки с закусками одна за одной появлялись на прохладном камне. Паровые булочки, пахнущие тушеными овощами. Обжаренный рис. Столетнее яйцо, разрезанное на красивые дольки. Овощи, приготовленные на пару. Острый соус.

Су Ижэнь отвёл взгляд, подавив вздох. Младший неисправим!

— Значит, отправился на кухню… вместо утренней медитации, — разочарованно заметил он. — Но где был после?

Гун Цзыси ловко выхватил палочками для еды дольку столетнего яйца и поднёс к его губам.

— Попробуй!

Пришлось выполнить просьбу младшего, потому что тот не дал возможности отступить. Су Ижэнь проглотил яйцо. Утиный белок напоминал желе, а желток походил на превратившееся в пасту мясо. Нежный и выразительный вкус… В готовке Гун Цзыси настоящий мастер. Чего не скажешь об остальных навыках.

— Как тебе, шисюн? — спросил младший, заглядывая в лицо.

Его улыбка была открытой: обезоруживающей и отнимающей волю к сопротивлению.

— Ты не ответил на вопрос, — с досадой произнёс Су Ижэнь, вновь отворачиваясь.