Отрывок из Главы III книги «Мечты уходят колоннами в пустоту»
Автор: Андрей Гудвин
Мир плыл. Свет размазывался по стенам, звук её голоса растягивался, обволакивал.
Я попытался отвернуться, но не смог.
Гроза, или… Катя шагнула ближе. Комбез шевельнулся, будто дышало отдельно от тела.
Я отпрянул, но наручник рванул руку, металл полоснул кожу до крови.
Её ладонь легла мне на лицо. Холодная, как лёд из трупного хранилища.
Кожа под пальцами начала изменяться — сначала просто побелела, потом пошла пузырями. Секунда — и пузыри лопнули, брызнув мутной жидкостью. Под ними — розовое мясо, ещё живое, шевелящееся.
Она улыбнулась — губы потрескались, крошась, как старая краска.
Из уголков потекли струйки чего‑то тёмного, в воздухе запахло сладковатой гнилью.
Я дёрнулся, но она удержала.
Пальцы вцепились в горло, ногти впились в плоть на шее, оставляя кровавые ссадины.
Кожа её рук сползала, как перчатки, оголяя мышцы, в которых пульсировали бледные огни.
Я пытался вдохнуть, хрипел, бился о стену — бесполезно.
Она была не тяжёлой, но сила шла не из тела, а откуда‑то из‑за неё, как будто сама комната держала меня.
В глазах чернело.
Лицо её приближалось, обнажённая кость челюсти белела в рваном свете лампы.
Шаги — или эхо моего пульса — стучали где‑то в голове.
Я попытался закричать, позвать на помощь, но звуки просто не шли из моего горла.
Ответом был лишь хриплый, одинокий и жалкий всхлип.
Глаза у неё открылись — теперь два сухих угля, горящих изнутри. Из рта сорвался тихий треск, будто кто‑то ломал стекло.
Она наклонилась и прошептала прямо в ухо то, от чего кровь похолодела в моих жилах:
— Теперь ты чувствуешь тоже самое, что и я. Неприятно, да?
Я чувствовал, как глоток воздуха рвёт горло, как ногти её проходят сквозь кожу.
Алый туман разлился между нами.
Рука дернулась сама — схватила металлический обломок, удар — и что‑то треснуло, как яйцо.
Она отпрянула, звук выстрела лампы — вспышка, свет разлетелся по стенам вязкими каплями.
Не в силах удержаться в вертикальном положении, я упал на пол, жадно хватая ртом воздух, глотая кровь, пытаясь различить, жив ли ещё.
— Прости…пожалуйста, прости меня! — воздух со свистом выходил вместе со словами из моих легких, — отпусти меня, молю!
В ответ прозвучало лишь гулкое шипение, звук которого шел не от тела, стоящего передо мной, а как будто от самих стен комнаты, от чего кровь в жилах натурально похолодела, а по спине пробежал холодный, липкий пот.
— Тебе нет прощения… Ты просто должен умереть!