Субботний отрывок/Диалог военаначальников

Доброго времени суток, дорогие друзья. Хочу поддержать старенькую традицию отрывком из книги Восхождение к власти: день гнева, который показывает диалог двух полководцев:

Он взглянул чуть дальше. Тронное помещение представлено вытянутой залой, где полы выложены из белоснежной мраморной плитки, заглянув в которую можно обнаружить отражение. По правую сторону от массивного трона идёт ряд огромных окон, через которые можно увидеть ворожащие душу виды на огромный, не охватываемый одним взглядом город. Дух захватывает от количества мерцающих огней, пространств, занятых цивилизацией и той власти, которая ими управляет. Слева же у самой стены зиждутся колонны из алого мрамора, а между ними место заняли безмолвные стражи – могучие воители, закованные в продвинутые мерно гудящие технодоспехи. 

- Чувствуешь запах? – спросил сидящий на троне. – Конвунгар.

- Да, - ответил субтильный мужчина, ощущая, как аромат пытается очаровать своим душистым сладким и седативным присутствием разожжённого фимиама и ладана. 

У трона, что возвышается на пьедестале, вознесённом на тридцать мраморных ступеней, стоит человек, на котором чёрные кожаные сапоги, серая офицерская шинель, опускающаяся чуть ниже колен. Седой волос человека собран в конский хвост и скинут за спину, а в тусклом свете «лунных» светильников желтоватый оттенок его кожи стал бледным.

- Аурон, - к могучему существу обращается среднего роста мужчина, с восточной внешностью. – Помимо всего прочего, я пришёл передать вам приказ Императора. – Голос азиата тут же разнёсся многоголосным эхом по тронному залу. 

- Хм, а почему вы, Конвунгар? Я не помню того момента, когда вы записались в почтальоны или курьеры? – опрометчиво ответил мужчина и тут же на его лик пала тень сомнения и могучие черты исказились в лёгкой гримасе осознания ошибки. – Извините, я не хотел этого сказать. Обстановка напряжённая, я и сорвался.

- Вам нечего извиняться, мой друг. Все мы сейчас взволнованы... все. – На морщинистом лице Конвунгара мелькнула нотка усталости, но тут же он показательно выпрямился и чётко продолжил говорить. – Но я решил вам лично сообщить приказ Канцлера, так как он предвидит и моё участие в делах грядущих.

Не шелохнувшись, не нарушив положения на троне, лишь шевеля розоватыми губами, Аурон могучим голосом наполнил пространство:

- Тогда можете докладывать, Конвунгар, я слушаю, – могучий голос разлетелся гулким эхом по зале и достиг каждого уголка здешнего пространства и, вняв смыслу сказанного, мужчина в офицерской шинели обратился с вдохновенной речью.

- Господин, время пришло. Вас зовёт долг перед страной, как и всех нас, но Канцлер призывает нас исполнить клятву «Стражей Завета»[1]. Господин, великий Канцлер, Император Рейха приказывает вам начать подготовку к войне с Аурэлянской Информакратией и готовится к наступлению на неё с целью присоединения или уничтожения. Такое же распоряжение поступило и мне, – рука уходит под шинель, и он достаёт оттуда полный желтоватый конверт, изрядно шумя бумагой, поднимает его в жесте протягивания. – Тут Канцлер передаёт специальные указы и назначения, инструкции и цели. Свод основных документов, удостоверенных печатью Императора в вашем распоряжении.

Благородный лик Аурона сильно изменился. Восхищение собственным величием и чувство радости от возложенной власти тут же пропали, сменившись на нечто тёмное и мрачное, как будто душа слуги императора ступила в тень и обволоклась в неё. Аурон помрачнел и поник лицом, о чём символизирует утрата величественности. Спина чуть-чуть сгорбилась и пригнулась, как будто на неё вскинули мешок, а серебряный блеск серебра сменился на тусклый свет начищенного железа. Конвунгар приметил изменения, произошедшие в союзнике. Зоркий восточный глаз видит, как его соратник быстро меняется – с него спадают лавры правителя, словно бы меняясь на доспехи воина.

- Да, – тяжело начинает Аурон и его слова как печати, отлитые из чугуна. – Я знал, что мы выступим против этой нечисти… знал, что мудрейший Император отдаст приказ нам идти войной на тот проклятый край.

- Что-то не так, господин? – вкрадчиво поинтересовался равный по статусу полководец.

- В любой другой день до взятия Этронто я бы сказал, что мы с готовностью выполним этот приказ. Но, Конвунгар, мне нечего отправлять. После войны с ордами коммунистов северного Этронто, – Аурон чуть остановился, отвлекшись на окно, как будто там было что-то важное. – У меня осталось всего сто тысяч человек в строю. Армия «Коготь Орла» поредела втрое. Я бы мог ещё выставить против слаборазвитого государства, но это… 

- Вы понимаете, что отказ от участия будет расцениваться как предательство? – пытается убедить Конвунгар, – вы же знаете, что ожидает любого предателя? И вы не посмеете пойти против мудрости его?

От вида благородства, явно напущенного, не осталось на лице и следа. Лик помрачнел и отяжелел, как будто налились свинцом и сухие губы разверзлись, неся недобрый ответ:

- Смерть. Я знаю, Конвунгар и я не отказываюсь от наступления на Информакратию, только не сейчас. Если мы выступим в течение двух недель, то можем потерять армию. Мне нужно её доукомплектовать. О сроках великий Канцлер что-нибудь сказал?

- Да, господин, я помню, что он сказал. Его приказ таков – «Пусть Аурон Лефорт начинает подготовку к наступлению не позднее двух дней с момента получения приказа с соблюдением всех поставленных целей и задач», – восточный чуткий глаз увидел всю фантасмагорию мрака и тяжести на лице офицера, которому вверена тяжёлая миссия и решается его немного подбодрить. – Но вы ведь будите не один, господин. С вами в бой пойдут и мои воины Орды.

- Сколько у вас подразделений в её составе?

- Пять ударно-штурмовых мотострелковых и стрелковых дивизий численностью в десять тысяч каждая. Моя Орда мобильна, и она может начать продвижение хоть завтра.

- Как интересно вы называете свою армию, – незаметная усмешка коснулась губ Аурона. – Но ладно. Скажите, какие силы мы ещё можем задействовать, кроме наших личных войск?

- Есть ещё прикомандированные силы Армии – третий общевойсковой корпус, один мотопехотный полк, два танковых полка, две артиллерийских бригады, одна ракетная бригада и первая авиационная армия. 

- Это уже неплохо, но всё равно немного, если посмотреть против кого мы выступаем, - хмуро отметил Аурон. – Согласно данным разведки, под рукой врага не менее трёхсот тысяч военных разного типа и оснащённости. И помножьте всё это на их технологичность и прибавьте численность фанатиков воинствующих инфо-культов. А как насчёт поддержки «Серых знамён» или других «Крестоносцев»? 

- Канцлер направил Джузеппе Проксима, Бонифация Торна и Деция Аристофана в крестовый поход против Сицилийского Княжества. День со дня они должны начать захват первых точек на острове. Они ни как не смогут нам помочь. Остальные Первоначальные крестоносцы ведут бои против Дирской Унии.

- Чтобы хоть что-то сделать, - голос зазвучал с ещё большей тяжестью. – Нам придётся напрячь все силы и ресурсы северо-западного фронта.

- Разве всё так плохо?

- Мы остались одни, Конвунгар. Одни против Аурэлянской Информакратии и Техно-Конгломерата. Одни против информационной и машинной цивилизации, которые обладают фантастическими возможностями.

- Страны как страны. Ещё одни в погребальном списке Империи.

- Разве? – поднял бровь Аурон. – Тысячи воинов из металла без страха и не чувствующих боль, ведомых сигналами операторов. Киборги, подчинившие воле тела механизмы и системы. Оборона, состоящая из автоматической защиты, которая испепелит любого врага в мановении секунды. Нет, Конвунгар, нам тут самим будет трудно справиться. Думаю, даже, практически невозможно.

- Но ведь приказ. Его нужно исполнить любой ценой, господин. Разве не для этого нас собрал Император? – Аурон знал, что старого восточного лиса сейчас понесёт рассказывать о долге и целях, поэтому мыслями отстранился, чуть сделавшись уставшим на вид, а Конвунгар, вдохновенно продолжил. – Нас, убийц, наёмников, прокажённых мародёров и мелких князьков убогих уделов призвали на службу, чтобы мы несли мир и даровали надежду на лучшее будущее. Неважно, кем был человек и что он делал, ему дали в руки великую цель, которую он несёт с гордостью, с честью. Несёт не, потому что боится кары, возмездия, если отринет её. Мы стали слугами, военачальниками, Канцлера, в силу надежды на то, что мир может измениться. Наша служба – возможность принести в мир мрака и великой садни свет веры и науки. И его приказы часть этого, господин Аурон, часть лучшего будущего. Служение Императору дало нам шанс на будущее, а не его осколки. Объедините слабых и разрозненных людей и дайте им великую цель, заставьте поверить, что их деяния – камень фундамента для будущего мироздания и единые в священном порыве они будут готовы на великие свершения.

- Я с этим не спорю. Ох, мне бы вашу восточную мудрость, – мрачно произнёс Аурон. – Но ею мы не сокрушим врага. Нет. 

- И что вы собираетесь делать?

- Что ж, обычной общевойсковой операцией мы тут не отделаемся, - хмуро отметил военачальник. – Нам просто нужна помощь. Человек, знающий систему изнутри и готовый её предать и возможно уже предавший. Во всяком случае, нам необходим и план действий, чтобы сокрушить Информакратию. Без него ничего не получится.

- Без человека или без плана?

Не обращая внимания на вопрос Конвунгара, могучий хозяин залы дотягивается рукой до передающего устройства, прикреплённого к трону и представляющего чёрную пластину в которую можно обратиться, и отдаёт приказ:

- Распорядитель, приведите, пожалуйста, сюда заключённого №-141. И как можно скорее.

- Есть, господин, – слышится ответ.

Тем временем Аурон снова обращается к «собрату», только уже не с вопросом, а его речь исполнилась нотками интонации, являющей намёк на воспоминания:

- Есть такой человек. Всех, кто попадает из Этронто с севера, следует подвергать проверке. Я отдал такой приказ, зная, что когда-то мне придётся выступить против державы информационного порока. 

- И как? Сколько человек у вас в распоряжении? Ну, тех, кто сможет исполнить задачу?

- Мне не нужны все, идущие с севера, – свет на лице Аурона стал немного возвращаться, с того момента, как выход из тяжёлой ситуации наметился. – Только те, кто из Информакратии бегут, смогли бы помочь нам в великой цели. Не так давно, группа людей пересекла границу там, где располагается безумное королевство лживых «апостолов». Но, по стечению обстоятельств и воле Божьей, в моих руках оказался один из тех беженцев.

- А как вы его… привели сюда? – тактично спросил Конвунгар.

- У нас под наблюдением была ячейка секты коммунистов. Сначала это была проблема полиции, но долгое планирование сводилось к одной цели – схватить и допросить, чтобы раскрыть всю сеть. Я взял под личное кураторство операцию.

- Простите, что перебиваю вас. Позвольте, я попытаюсь угадать, что было дальше? – не дожидаясь согласия Аурона, азиат с ухмылкой продолжил. – Вы его взяли каким-то образом во время операции? Возможно, он даже был участником секты?

- Вы практически угадали. Когда мне капитан доложил, что объект, за которым я слежу, стал учувствовать в культе и его обрядах, а потом методично сокращать численность его участников, я понял, что это Божий знак, подарок Его.

- Секундочку. Он влился в секту и стал её членом…

- Именно, уважаемый Конвунгар. Никто не мог подумать, что обычный беженец с севера окажется таким интересным объектом, который Рейх может поставить себе на службу. 

- Главное, чтобы он ему служил и не предал Императора и Его.

- Если он стал гражданином Империи, - с тяжестью и ревностностью в голосе начал Аурон. – Значит, будет служить всем его целям и исполнит всякий приказ лидеров Рейха. Он обязан это сделать.

- Надеюсь.

[1] Стражи Завета – древний орден, состоящий из благочестивых мужчин и женщин, поклявшихся служить делу веры, благочестия и защиты всего светлого в постапокалиптическом мире. По преданиям, он был образован остатками Мальтийского ордена, закрепившихся на юге бывшей Италии. Они несмотря ни на что продолжали нести свет веры и науки, но безнадёжно проигрывали. Стражи к началу восхождения Канцлера были представлены горстью человек, среди которых были как учёные, так и наёмники со своими бандами и группами войск. «Стражи» впоследствии были преобразованы в ордена, а потом стали и полк-орденом.