7х7 Евгения Рарог, «Осколки памяти», отзыв.

Топоры дали повод всласть оттоптаться, подсунув ромфант, но прочитав всё, плеваться ядом не хочется. Правильный, как мне видится, кристаллизованный лыр, хоть и не являюсь знатоком и ценителем жанра. Неторопливый, сладостно-мечтательный, как в полуденной дрёме, когда вроде не спишь, заканчивая фантазией сон, как тебе надо. Эдакая бездумная масту… медитация реликтовых отделов мозга, где логика, саспенс и прочее-прочее лишь всё бы испортили. 

«Не такая, как все» на максималках – девица которую буквально любят лишь за глаза, вдохновляет на подвиг самцов одним только взглядом. Идеальное воплощение мечты любителей жанра: просто ходи и хлопай глазами, наблюдая, как боссы-драконы (здесь боссы-наги) гурьбой валятся в ноги. Один брутальнее и краше другого. Поочередно прижимаются, рычат, целуют и сходят с ума, умоляя сделать свой выбор – и так до финала. Раз за разом тело, конечно же, предает, но дальше истерзанных губ не заходит.

Роман устроен как триггер: каждый наг входит – Лис дрожит, взгляд зеленеет, мир перестраивается. И так без конца. В этом своя гипнотическая сила и сразу ловушка: как только читательница перестанет дрожать, чары исчезнут. То есть, проснется.

Это не столько история нари, сколько как бы зеркало автора, разрешающее через Лис быть желанной без заслуг, сильной без усилий, свободной без ответственности. Наги тут не персонажи, а куклы-проекции: тут ты властелин, там жертва, тут мечтатель, там защитник. Все они не хотят Лис, а хотят того, что она позволяет им о себе фантазировать.

Но это всё яд, а я хмурю брови и как бы в серьезный анализ. В нем непременно должно быть о том, что здесь переплетаются элементы фэнтези, психологической драмы, политического триллера и романтической готики. История о пробуждении божественного дара в девушке, призванной вразумить нагов, наделяя их силой, дабы не гадили и не вредили. За столь мифологическим фасадом ждешь сложное и тревожное исследование памяти, идентичности, свободы воли и прочее-прочее, ибо архетип «избранной» как обязывает, отсылая к Жрице из «Матрицы» или к Фее Моргане. 

Слышим треск лопнувшей на глобусе совы, и продолжаем.

Пред нами девушка-катализатор. Не призывает к самцу внешнюю силу, а лишь активирует то, что в нем пока спит. Хорошее или плохое, без разницы (да, «сделаем Америку снова великой»). Он видит сверхзадачу, сверхцель – то, что как бы больше самой его жизни. То, за что готов умереть. Нари – зеркало его сверхсильных желаний. Не столько человек, сколько функция, поэтому обречена на то, чтобы ее использовали, как кому хочется. 

Все мини-боссы пытаются в свое внутреннее и внешнее пространство ее как-то вписать. И стучатся-вторгаются через политику (Шайзар), сексуальность (ашес, Хэссар), ревность (Хаяш), преданность (Кшас), обожание (Шарис). И только художник ее отпускает, потому что смог вписать в полотно ее образ.

И да, они как бы разные. Хэссар в интерлюдиях не холодный правитель, а как наг, терзаемый долгом, желанием и страхом потерять то, что любит, но об этом не знает. Кшас не просто «хмурый защитник», юноша с раной от собственных чувств. Хаяш не «нежный художник», а мститель с адом в душе.

Но мне был интереснее менталист Шарис. В кои-то веке посыл здесь подумать. Его попытка «переписать» память Лис – не просто обман, а проба обладания через проект. Как Франкенштейн, он создает свою версию Лис – ту, что любит, доверяет и выбирает его. Его любовь искажена призмой контроля. Он хочет, чтобы его любили именно в созданном им варианте (актуально в свете ИИ). 

Не завоевать Лис, а перепрошить. Его любовь не страсть, а обновление ПО. Он не спрашивает: «Будь моей?», а пишет код: «Если проснёшься – полюбишь меня». Уже не злодей, а предвестник эпохи, где ИИ не просто имитирует чувства, а формирует их у другого, чтобы стали как надо. Жутко и логично, поэтому страшнее их змеиного яда

Это то, что подумалось. Цепляться, обосновывать и расписывать по пунктам уже лень, лучше скажут оценки.