Как много картона в Ваших персонажах?

Для начала БОЛЬШУЩАЯ ЦИТАТА, простите пожалуйста.

Но при желании её читать совсем не обязательно, а можно сразу перейти к пункту два.

Пункт два. А сколько картона и шаблонов в Ваших героях, мои драгоценные лотосоволикие коллеги?

Ведь ждёт же яшмовый читатель высокого суровоокого воина с двуручным мечом за спиной. Или с двумя мечами. 

Ждёт.

БОЛЬШАЯ ЦИТАТА отсюда:

– Стреляй же в него, не медли ни мига! 

Зрители затаили дыхание. 

Долгое время представления ряженых в восточной Поднебесной считались забавой исключительно для черни и людям благородного звания были запретны. Лишь при нынешнем государе, после составления «Золотого канона десяти видов пьес», театр официально признали важнейшим из искусств и разрешили в столице. 

Согласно данному сочинению любая пьеса о битвах и приключениях должна была включать шесть обязательных персонажей. 

– Но я не могу, он держит в заложниках бедного мальчика! – шлемоблещущий воин на сцене опустил свой лук. 

Во-первых, главного героя, чьё добросердечие не уступало его учёности, а мастерство владения мечом соперничало с искусством каллиграфии. Даже малые дети знали, что отважный воитель обязан в одиночку выходить против целой армии, поражать одним ударом не меньше двух противников и оставаться неуязвимым для града осыпающих его стрел и дротиков. В волшебном же колчане самого героя стрелы не заканчиваются никогда. 

Взрослые же помнили, что благородный муж должен быть неутомим не только на поле брани, но и в любовных утехах. Впрочем, последнее обозначалось лишь намёками, понятными для искушённого зрителя. В намёках опять же фигурировал волшебный колчан. 

– Бросай же оружие, или невинный ребёнок умрёт страшной смертью! – выкрикнула фигура в тёмном балахоне и разразилась зловещим хохотом. 

Во-вторых, герою должен противостоять злой чародей, жестокий захватчик или гнусный узурпатор из какой-либо отдаленной страны. Больше всего канону соответствуют в этой роли не знающие подлинных установлений Неба оросы. Играть их приходилось, конечно же, самим апчхонцам, поэтому представления о внешнем виде, языке и быте оросов царили на сцене весьма своеобразные, убеждая зрителей в дикости иноземных варваров. 

– Как благороден сей воин! Но, горе нам, все мы погибнем! – неожиданным басом пропела фигура в женской маске. 

В-третьих, у героя должна быть прекрасная возлюбленная, чью свободу или честь он всеми силами оберегает. Хризантемоликую красавицу ждёт неминуемая гибель, и лишь мужество и мастерство героя должны спасти её от козней чародея-пленителя. Битва между добром и злом по канону включала три последовательные стадии: состязание в стрельбе из лука или арбалета, затем поединок на мечах или копьях, а потом противники мерялись силой в искусстве рукопашного боя. 

Обязательным считалось, чтобы в какой-то момент герой начинал уступать коварному врагу, но потом внезапно забывал об усталости и ранах и вновь становился непобедимым. Женщины на сцену не допускались, поэтому прекрасных возлюбленных обычно играли миловидные юноши, над чем нередко потешались невежественные простолюдины. 

– Пади на колени, признай его силу! – прозвучавший со сцены голос был столь же противен, сколь малодушен совет. 

Четвертой ролью был спутник героя, который к прискорбию последнего оказывался предателем. Это амплуа стало настолько каноническим, что вероломство соратника оказывалось неожиданным только для самого героя. Зрители же угадывали негодяя сразу, чему немало способствовала специальная маска, которую обязан был носить актёр. 

– Я сам застрелю его! О, Небо, лишь трусы бьют в спину! – воин, ранее призывавший героя спустить тетиву, пал от предательского удара обладателя мерзкого голоса. 

Пятым персонажем был тот, кого называли «арбалетным мясом». Этому участнику действа предстояло погибнуть от рук злого чародея или предателя. Ставки на то, когда смерть настигнет злополучного горемыку, были одним из любимых развлечений среди зрителей самых разных сословий. 

– А вот же и я, принёс вам цыплёнка! – эта реплика была встречена дружным гоготом.

В-шестых, на сцене обязательно появлялся острослов или простофиля, чьи поступки и реплики заставляли зрителей смеяться. Иногда, несколько отходя от канона, пятая и шестая роли объединялись. Но в этом случае шутник, получивший вроде бы смертельную рану, порой всё же оставался в живых. Ему же обычно принадлежала и двусмысленная фраза о великих достоинствах главного героя, которые его возлюбленная сможет оценить лишь после замужества.

Отвлёкшийся злодей выпустил взятого в заложники ребёнка и тут же был повержен быстроногим героем. Гнусный предатель тоже получил по заслугам: его избил птицей вновь появившийся спутник благородного мужа.

– Добро победило, наказано зло, а я заслужила счастливый конец, – подвела басом итог фигура в женской маске.

**

Узнали ли своих героев, драгоценные мои коллеги?