О бедном инкубе-неудачнике замолвлю слово.

Решил выложить историю об одной невезучей нечисти с паршивым характером и буйным темпераментом. А кому сейчас хорошо?

Инкуб (инкубон, инкубониус, лат. incubus, от incubare, «возлежать сверху») — в средневековых легендах распутный демон, ищущий сексуальных связей с женщинами.

Ему нужна чистая энергия любви и жизненная сила женщины — ею питается демон, без источника пищи он не способен прожить долго. Посещаемые инкубом девушки быстро теряют силы, вес и хорошее настроение. Слабость и болезни становятся их постоянными спутниками.

Из интернет-источника.

Пролог.

Сегодня исполняется ровно девяносто девять лет с того дня, когда меня похоронили заживо вместе с той тварью, на костях которой я схожу с ума от бессилия и одиночества.

Впрочем, выражение «похоронили заживо» нельзя отнести ко мне в полной мере.

Ибо я нежить.

Глава 1. Надежда.

Тучи мглою небо кроют.

Я в могилке тихо вою.

Одиноко и уныло

Одному лежать в могиле.

Тоскливая песенка Эльма.

 Были бы мозги, давно бы сошел с ума. А по причине отсутствия оных приходиться развлекаться сочинением грустных стишков, которые я тут же забываю. Сегодня удалось поймать несколько коротких радиоволн, но интересных новостей не было, так...трынц-брынц, пародия на музыку с намеком на смысл. Слишком мало для адаптации, ничтожно мало для трансформации, но достаточно чтобы почувствовать всю горечь полумертвого существования, как не парадоксально сие определение.

Я полумертвая нежить…хи-хи…

Солнце садится за кладбищенскую ограду. Не вижу, но чувствую. Закат под номером тридцать шесть тысяч сто пятьдесят девять.

Скучно.

Раньше тут обитало несколько призраков, но я всех разогнал к чертовой матери после своего заточения. Злой был, всех на клочки готов был порвать, но лапы дотягивались лишь до призраков и червей. Вот я и рвал. А когда успокоился, то половина гладбища без живности осталась.

Вскоре черви вернулись, а вот призраки нет. Теперь жалею. Выли бы вместе.

Что? “Гладбище” это неправильно? Почему? А вот я утверждаю, что правильно. Это людей, тут на покой укладывают – вот им и кладбище. А мы тут голодаем; терпим, знаете ли, и глад, и мор, и смерть.

Много нас, голодных.

Место тут совсем глухое, заброшенное. Живые не ходят, потому что и не разберешь, к кому ходить, да и зачем, собственно? Новых упокойничков не несут, а старых уже забыли. Гробы громоздятся на нескольких уровнях. Под нами несколько совсем древних развалин сплющились и перемешались содержимым. А нас самих придавила домовина с парой детишек. Болезни и война нафаршировали землю таким количеством трупов, что память о них потеряла свое значение и стерлась. Никому они не нужны. И я никому не нужен. А ведь когда-то...

Грустно.

Холодный ветер несет мертвую листву над стылой землей. Шуршат листья и уносятся вдаль, туда где мне путь заказан.

Хотя нет...это не ветер , это шорох шагов. Точно? Или...

Или там, наверху, люди!

Живые... всполохи красного. Голоса. Женщина... там женщина! Милая, хорошая, теплая! Ближе, еще ближе... мое проклятье, мое спасение! Рядом!