Созвездие Ворона - статус завершено! (хотя...)

Ничего не могу с собой поделать, люблю эту сцену. Может, вне контекста непонятно, что происходит, но все равно делюсь.
"Ветви деревьев вытягивались к небу, звёзды стекали дождевыми каплями, растворялись в ночи. Земля пульсировала в ладонях, мысли шумели в висках.

Смерть стояла на коленях и целовала Р’рису в темя. Из перегноя выползали падальщики: они чувствовали скорую наживу, и каждый торопился доползти до неподвижного тела первым.

Совсем рядом в пространстве зияла дыра. Рваные края колыхались на мёртвом солнечном ветре, чужая этому миру энергия лилась через край, впитывалась в почву, парила в воздухе, старалась слиться с новым местом. Она меняла время, меняла так, что все часы охоты пронеслись в остальном мире за пару мгновений.

Шерл раскрылся. Веки Р’рисы распахнулись, невидящий взгляд устремился в пустоту. Запертая в чёрной клетке, душа начала дышать. Глубоко, ненасытно, яростно, как спасённый утопленник на невесть откуда взявшемся берегу. Как в последний раз.

Как в первый раз.

Р’риса плакала и жаловалась кому-то, что ей больно и страшно. Она мысленно звала и просила о помощи. Потом она и не вспомнит, что зов её был услышан.

***

Душа, к которой было привязано проклятие, сгинула в огне, и теперь, не имея носителя, Лоза сбросила листья и спряталась в обгоревших костях. Они потрескивали от жара и светились изнутри, как спички.

Клён был в самом центре разрыва в полотне, отделявшем Мелководье от Безвременья. Огонь сорвал с клёна скверну, и теперь белое, обнажённое дерево, лишённое коры и ветвей, стонало от боли. Но о нём было кому позаботиться.

На поляну стали спускаться пауки-черепоносцы. У них много работы. Одни принялись стягивать края разрыва, залеплять дыры, другие — окутали клён паутиной, унимая его боль. Стражи отгоняли пришлых ядовитыми плевками. Черепоносцы были озлоблены. Неудивительно, ведь сама паучиха Ра-ава закачалась на паутине небосвода от минувшего крика.

Новорождённый птенец пауков пока не интересовал. Они подождут, пока его шерл остынет, и тогда начнут грызться за новенький череп. Победитель высосет мозг и кровь, оторвёт нижнюю челюсть, а кожу и волосы оставит для красоты. Конечно, придётся повоевать с многочисленной свитой, но вороны измождены после охоты и стольких лет рабства и помехой не станут.

А пока можно попробовать примерить череп старухи-вороны.

Лоза уколола паучка длинной иглой в мохнатое брюхо, но убить не смогла. Ткач отскочил, покружил немного вокруг и попытался достать череп издалека, вытянув переднюю лапку, точно щенок. Лоза ощерилась шипами. Передвинуть кости без мышц невозможно. Ей некуда было деться. Пауки рано или поздно растащат скелет по своим норам, и проклятие станет беспомощным. Его расчленят и унесут в Безвременье.

Птенец застонал.

Лоза не могла завладеть кем-то насильно, иначе давно ушла бы подземными ходами через грибницы или червей.

Девчонка в беспамятстве плакала, что-то шептала и вдруг позвала:

— Где же ты… Помоги.

Неважно, к кому она обращалась и кого звала. Лоза чёрной бесформенной тенью перебралась по рёбрам скелета на кости ног. Она пускала тончайшие побеги, ломкие, хрупкие, чтобы дотянуться до пят — они были ближе всего к телу девчонки — но на последний рывок не хватало сил.

Пауки тем временем проголодались и стали собираться вокруг птенца. На пробу касались жвалами кончиков пальцев. Один подтолкнул девушку в бок, чтобы перевернуть, но шерл вдруг среагировал сильной искрой. Паука отбросило назад, он упал на спину и забился в судорогах. Ткачи рассвирепели, стали шипеть и выгибать брюха с ядовитыми жалами.

Лоза больше ждать не могла. Собрала последние силы, и на чёрной кости расцвёл крошечный фиолетовый цветок. Он тут же завял, но порыв ветра сорвал с него крупинку пыльцы. Её могло отнести дальше, в небо или затянуть в Безвременье, она могла осесть на землю или попасть на одежду.

Но Р’риса вдруг подняла руку и коснулась проклятия раскрытой ладонью.

Лоза расцвела на её коже подобно святому орнаменту в храме".