Отзыв на "Личную мифологию" от Lisage
Автор: Stochastic[Честно предупреждаю: тут будут адовы спойлеры. Не читайте, кому важен сюжет.]
Эту книгу можно воспринять, как историю о неудачнике, страдающем провалами в памяти и посттравматическим синдромом, который разоблачил серийного маньяка. Здесь есть элементы, характерные для мрачного триллера с детективной линией: кровавая тайна в прошлом, рецидив, расследование, допрос, улики. Есть также криминальная линия с бандитами и роковая сумка с героином. Есть потерянные персонажи, живущие на автопилоте и заливающие алкоголем свою тоску по несбывшемуся.
Есть также интрига, напряжение, ловко расставленные крючки, цепляющие читателя вопросами, что там дальше, и кто во всем виноват. Есть россыпь тонко подмеченных, аутентичных деталей быта, делающих мир, в котором действуют герои, необычайно выпуклым. Полиэтиленовый пакет, застрявший в дверях супермаркета. Кусок пенопласта, плавающий в канале. Мокрая обувь. Свинцовое небо и свинцовое море.
Всё это выписано талантливо, увлекательно и достоверно. Но книга о другом.
Любая художественная литература, если она художественная, и если она литература, описывает вовсе не физический мир, в котором существуют факты, происходят происшествия, и действуют люди. Она описывает никогда не существовавший мир образов и символических смыслов, который, в свою очередь, сообщает смысл некоторым из событий, происходящих в физическом мире.
Реальная жизнь полна случайностей, сумбура и совпадений. В мифологии, общей и личной, каждая мелочь имеет значение и ничто не делается просто так. Мифы некогда служили инструкцией, мостом меж мирами, позволяли обычному человеку, заброшенному в собственную жизнь без предварительной подготовки, получить базовое представление о том, для чего вот это вот всё нужно.
С точки зрения происходящего на духовном уровне, «Личная мифология» — это история о становлении личности и поиске своего назначения. Пардон за пафос. Но так оно и есть. Главный герой Лью проходит тяжелый путь, чтобы обрести свое место и постичь собственное «я».
Духовный мир отделен от повседневности и скрыт от глаз обывателей (что тоже неспроста). Для контакта с ним в традиционных культурах существовали особые люди — шаманы, которые проходили обряд посвящения, умели видеть скрытое от глаз и ощущать непостижимое обычными органами чувств. Фабула «Личной мифологии» начинается с того, что один человек, безусловно, психически нездоровый, наглухо затерянный в физической реальности и нуждающийся в контакте с духовным миром, решает создать себе такого шамана
С точки зрения обывателей это выглядит, как зверское убийство четырнадцатилетнего парня по имени Киф Маккена. Обычного парня, который учился в школе, рисовал комиксы, в том числе порнографические, и любил своего одноклассника Лью. В его жизни не было ничего, наделенного особым смыслом. Позже Лью рассуждает, что если бы Киф выжил, скорее всего, они бы и вовсе не общались семнадцать лет спустя. Однако,
Его путешествие началось в момент его смерти.
Ключевая фраза, идущая сквозным мотивом через весь роман. Смерть ведет к возрождению, а конец — всегда начало.
Подробности убийства Кифа, которые Лью узнает из украденного в полицейском участке досье, наносят герою травму, которая определяет его дальнейшую судьбу. Он взрослеет и социализируется, отнюдь не оптимальным образом, с точки зрения общества. Он изучает историю, которую ненавидит, и устраивается работать в музей, находящийся в здании бывшей тюрьмы, где водит группы туристов, которых тоже ненавидит.
Образ музея-тюрьмы, или места заточения, имеющего историческую ценность, видится мне главной метафорой жизни героя (и любого человека) в физическом мире и социуме. Лью не может вырваться из мира фактов и ничего не значащих случайных происшествий. Из мира социальных связей и разыгрываемых ролей. И Лью, и Ханна чувствуют, что живут во сне, они понимают, что упускают нечто важное, но не могут найти выход. Лью не раз упоминает, что в тюрьме, которая стала местом его работы, многие заключенные теряли рассудок.
Для связи с реальностью он использует вербальную речь. Бесконечные повторяющиеся разговоры позволяют с одной стороны привести мысли в порядок, а с другой не несут никакого смысла.
Он всегда хорошо уживался за решеткой ничего не значащих фраз.
Лью рассказывает туристам о казнях. Для него самого многочисленные казненные смешались меж собой, стали безликой толпой умерших за идею, одинаковым способом, как на конвейере. Смерть же Кифа, изменившая жизнь Лью, имела смысл, который герою предстоит раскрыть. В истории и социуме принято считать смерть наказанием, тогда как в мифологии она — таинство, и неотделимая часть цикла.
Множественные детали быта, сопровождающие Лью в его повседневной жизни, лишь подчеркивают случайный характер событий. Кусок пенопласта, дождь, пакет... А вот влага, к которой жители Ирландии привыкли, будто она стала частью их тела, это уже отдельный образ. Вода, как символ бессознательного. Она пропитывает одежду, мешает и тревожит, как смутные метания духа, намеки и звоночки, как попытки неосознанной части личности выплеснуться наружу и разбудить героя от спячки, напомнив о том, что он пришел в этот мир не просто так.
Работая в музее-тюрьме, Лью изучает шаманские традиции и практики разных традиционных обществ. Узнает, что способности к шаманству у человека проявляются в повторяющихся снах о смерти и воскрешении. Он собирает информацию, которая на первый взгляд не нужна. Она оказывается важной, когда, поддавшись необъяснимому зову, Лью едет в Корк и пытается провести никем не санкционированное расследование убийства, похожего на убийство Кифа. В финале эти знания помогают ему точно определить время и место следующего убийства.
Пытаясь спасти заранее похищенную жертву, Лью сам попадает под нож, проходит обряд посвящения, но остается в живых. Согласно логике убийцы, жертва должна пройти подготовку, которая занимает пять дней. Лью в такой подготовке не нуждался. По сути, вся его жизнь после смерти Кифа послужила подготовкой к обряду.
Маньяк-убийца нуждался в проводнике, в посреднике между историей и мифологией, способном открыть ему дорогу обратно в утерянный некогда духовный мир. Все нуждаются в личном шамане.
Умерший Киф стал таким посредником для Лью. В финале, преображенный после обряда посвящения Лью становится посредником для Джеда, когда пытается найти скрытые связи в на первый взгляд случайных фактах из жизни последнего. Происходит замыкание круга, потому что конец — это начало, а смерть ведет к возрождению.
Я поняла так :)