Спасибо мастеру за обложку! Хвалюсь!

Признаюсь честно, люблю красивые обложки. И когда начал писать свое, сначала поставил бесплатный арт с Пиксабая, но сразу начал присматриваться, кто может сделать шкурку для книги. По наводке нашел в ВК очень славную барышню, делающую обложки из лицензионного материала, и она мне сделала вот такую красоту! На обложке - герб уничтоженного клана, к которому принадлежит герой, последний выживший. Или не последний...

А барышне, которую зовут Ольга, я обещал, что буду везде хвалиться ее обложкой, что с удовольствием и выполняю. Вот ее группа в ВК, очень  рекомендую! Ольга Кандела, мастер обложек   Так что у меня двойная похвальба! 

Ну и немного текста для заманивания читателя, как же без этого?

Решив все-таки не рисковать, он пристроился на самой границе поля и травы, сев на пустой перевернутый ящик. Запустил в миску ложку, предвкушая… Похлебка показалась непредставимо вкусной, и Вадим жадно проглотил первую ложку. Зачерпнул вторую…

- Слышь, Безмозглый, ты, наверное, есть не хочешь, - сказал глумливый голос сверху, и две ладони закрыли ему глаза. 

Вадим дернулся, пытаясь скинуть их и одновременно удержать в руках еду. Первое получилось, второе – нет. Миску у него выхватили, а тот, кто стоял позади, влепил Вадиму по макушке оглушительный щелбан и отошел.

Вскочив, Вадим парой прыжков догнал того, что спокойно уходил с его миской в руках. Схватил за плечо и дернул изо всех сил. Тот развернулся, покачнувшись от неожиданности, и похлебка заплескала ему штаны.

- Ты чо, обурел? Ты чо творишь, падаль безмозглая?!

Их четвертый, которого Вадим уже тихо ненавидел, смотрел с таким искренним возмущением и удивлением, словно представить себе не мог происходящего. Как это «Безмозглый», доходяга и отброс, и вдруг огрызается?!

- О как! Ничо себе! – послышалось со всех сторон. – Ребя, смотри, Безмозглый обурел! Безмозглый проснулся! Серый, дай ему в рыло! Начисти хавальник! Эй, смотрите, щаз Безмозглый Серого уроет, гы!

«Раньше, значит, я не огрызался, - задыхаясь от злости, понял Вадим. – Покорно отдавал еду. Наверное, каждый день, вот и отощал… А эти… твареныши… мразь мелкая…»

Серый сунул миску кому-то в руки и пружиной развернулся к Вадиму. Крепкий, рослый и, главное, сытый, он оскалился, как волчонок, и пообещал тягучим ласковым голосом: 

- Кушать хочешь, да? Щаз я тебя накормлю, падла. Ты у меня блевать будешь кровью, а потом это жрать. Я тебя накормлю…

У Вадима было несколько секунд, пока этот гаденыш, ошалевший от безнаказанности, договаривал. И понятно было, что Серый его изобьет. Но убьет вряд ли. Пень рядом, а никакому начальству лишние трупы и кровавые разборки обычно не нужны. Если Вадим в этом ошибался, то… Но в одном он ошибиться никак не мог. Либо его здесь и сейчас поломают, окончательно превратив в Безмозглого, либо… нет. 

Он ударил первым. Серый отшатнулся. С рефлексами у него все было отлично, а у Вадима тряслись руки от слабости и голода. Волчата вокруг восторженно взвыли, кто-то начал колотить железной ложкой по пустой миске. «Наверное, у них тут очень плохо со зрелищами, - успел подумать Вадим. – Все работа да работа…»

- Ты у меня навоз жрать будешь, - пообещал ему Серый, шагая поближе.

Спокойно так шагая, врастяжку, давая жертве время уклониться и побегать. Вадим бегать не стал. С его силами – бесполезно. Он кинулся вперед, не пытаясь ударить Серого, и схватил его за грудь, намертво вцепившись в грязно-серую застиранную рубаху. Прилип к нему, прижался всем телом и впился зубами между шеей и плечом. Серый заорал и принялся молотить его кулаками по спине, но Вадим исступленно стискивал зубы, точно зная, что это его единственный шанс выжить. Очень маленький, но все-таки шанс. Драться на равных с этими он не сможет. Ни с одним, ни, тем более, с кодлой. Но с чокнутыми мало кто хочет драться. Тех, кто на обычную быдляцкую подлянку отвечает съехавшей крышей, обходят стороной.

«Быстро же я вспомнил, как это все называется, - подумал Вадим сквозь кровавый туман, застеливший сознание. – И как в этом жить – тоже. Серый… Ты, сучонок, огребал бы от любого пацана из моего старого двора. Того двора, что был до института, до «Скворцов, выключи филолога». Они бы из тебя сявку сделали… Меня на это не хватит, закваска не та. Но сделать сявку из себя я тоже не дам».

Его уже лупили несколько человек, оттаскивая от Серого, который орал истошным криком насмерть перепуганного мальчишки. Но Вадим точно знал, что прихватил зубами там, где нет никаких крупных сосудов, и разжимать их не собирался. Боль в избитом теле превысила какой-то предел, и он почти отключился, все еще слыша крики, а потом чья-то сильная и умелая рука зажала ему нос. Вадим продержался еще несколько мгновений, потом разжал зубы, задыхаясь, захлебываясь кровью, и его откинули от Серого, как щенка.

- А ну, разошлись, твареныши! – рявкнул кто-то. Пень, кажется… - Головы поотрываю и в задницу каждому засуну. А ты не вой, недоносок. Раньше надо было думать, когда чужую жрачку отнимал. Не вой, кому говорю! Что там у тебя?

Вадим с трудом приподнялся на локтях. Глаза заливала кровь, кто-то все-таки расквасил ему лицо. Нос едва дышал, а локти подкашивались, но Вадим вытер глаза рукавом и посмотрел на Пня, который, ругаясь, пытался осмотреть Серого. Тот, скуля, отбивался руками и ногами в совершенной панике. А несколько мальчишек, стоя вокруг них, с ужасом глядели на Вадима. В глазах темнело все сильнее, и Вадим понял, что у него осталась пара секунд до обморока. Поймав эти испуганные взгляды, он медленно оскалился и… облизнулся. Тошнота подступила к горлу, но рвать было нечем, так что он просто ткнулся лицом в землю и окончательно вырубился. 

Приглашаю, в общем! 

Максим Сулаев "Последний эмиссар"