Народные методы лечения алкоголизма. Иллюстрация

Разгильдяйства и нарушения трудовой дисциплины. Ну и венец безбрачия снимет, заодно. Комплексным методом, мои туземцы в этом толк знают. 

Иллюстрация к "Культурным особенностям", работы Василия Салихова... 

Этим вечером ДаКоста напился-таки. В пропорцию, матрос первой статьи службу знал, и вешать на шею Ирине ещё и свой хладный труп не собирался. Точнее — в силу горячего мексиканского темперамента — свой веселый, распевающий во все горло труп. Все равно вокруг лес, гитары у бравого моряка нет, и Лианна от его песен только смеётся. Раньше смеялась, теперь лишь улыбается грустно, одними губами — совсем свалила бедолагу ее непонятная тоска. Жаль. Улыбка у нее такая, что матрос сильно жалел, что не пошел в мариарчи. Или хотя бы не научился без водки петь, пока время было.

«Но теперь поздно», – угрюмо думал матрос, глядя в глаза змеи, свившейся в кольцо на горле бутылки. Тоже зеленой, под цвет чешуи. То ли Эви специально змеюку в тон подбирала, то ли просто насмешка судьбы. Но выглядела тварь вылитым зеленым змием с плаката: «не пей на вахте, матрос». У того те же глаза — большие, черные, немигающие. И треугольная голова. Раздвоенный тонкий язык дрожал во рту меж кривыми, влажными от яда клыками.

ДаКоста сидел на ящике напротив, глядя прямо в эти внимательные глаза. И говорил, благо не прерывали:

— Слышь, чешуйчатый, мне вот в школе говорили, что человек — это царь зверей. И вообще. Ты про это случайно не слышал?

Змей будто слушал, внимательно в такт голосу мерно кивая головой. Хоть и был глух, согласно крепко забытому матросом учебнику зоологии. Но, похоже, имел свое мнение об этой концепции. Попытка протянуть руку к заветному горлышку пресекалась мигом — шипеньем и предупредительным взмахом хвоста.

— Не слышал? — кивнул ДаКоста, совсем не расстроившись. Только руку отдернул, бодро так. Под тихое, одобрительное шипение.

— Или лев? Напомни, пожалуйста, а то я зоологию в школе прогулял, — продолжал ДаКоста, улыбнувшись прямо в эти глаза.

Змей опустил голову, свиваясь обратно, в клубок на зеленом горле бутылки. По ушам — серебряной трелью хлестнул монистовый звон. Эви прошла мимо, не глядя. Змеюка мигом расплелась, подняла голову, встряхнула тонким хвостом. С кисточкой — резкий стук чешуи взвился, полетел, приветствуя королеву.

— Вот это зря... – хмыкнул ДаКоста, огляделся мельком — вокруг пусто, Ирина и Эви за кустами, на другой стороне — встречают вернувшегося с разведки Яго. Их угол между машинами — темен, прохладен и тих. И кусты вокруг шумят так удобно.

— Зря, — повторил он, резко хлопнув ладонью левой руки об колено.

Раздался сухой, отрывистый треск. И свист. Чуть слышный, пронзительный свист рассеченного лозой воздуха. Гибкой, тонкой и длинной бамбуковой тростью. Ее ДаКоста аккуратно подталкивал к бутылке, под самый низ. Медленно, тихо, забивая качанием головы и словами движения гибкой зеленой ветки. Змей повелся, себе на беду. А ДаКоста дёрнул тут же за другой конец, лоза распрямилась, смахнув охрану с заветного горлышка. Ветка свистнула, змеюку подбросило вверх. ДаКоста проследил глазами полет, мысленно пожелав змею мягкой посадки.

И ушел, пряча в кармане бутылку. Лес шипел ему вслед на тысячу голосов — холодным, обиженным гласом.