Рецензия на роман «Путешествие с дикими гусями»
Как бы мне хотелось, чтобы в названии этого романа присутствовало еще одно, только одно, но зато волшебное слово. Чтобы этот роман назывался просто "Путешествие Нильса с дикими гусями". Чтобы можно было опять поверить в то, что детство - это детство.
Увы, не везде, не всегда и не для всех...
История Дениса и его товарищей по несчастью горька как желчь. Горька и почти беспросветна. И прочитав ее, я теперь не понимаю как можно продолжать жить по-прежнему. Не думая ежеминутно о чудовищном явлении современности под названием траффикинг.
Траффикинг Сексуальная Эксплуатация. Траффикинг для сексуальной эксплуатации – это современная форма рабства и происходит она, когда к занятиям коммерческим сексом вынуждают посредством обмана, насилия или принуждения или когда человек, принужденный заниматься такой деятельностью, не достиг возраста 18 лет.
"Почему и кто виноват" здесь вопросы уже неуместные. Что нужно делать? И как можно быстрее! Чтобы прекратить немедленно, чтобы не было больше такого никогда. Это чудовищная социальная язва. Похуже терроризма, наркомании, эпидемий. Хуже голода, хуже смерти. Такого дети не должны переносить. Они даже догадываться о таком не должны. Они же дети.
Ощущение от романа непередаваемое. Читать его нестерпимо больно. А не читать, пройти мимо, избегая тяжелых впечатлений - это проявить малодушие.
Но не знаю, смогла бы я эту книгу дочитать, если бы герой с самой первой главы не сбежал от своего проклятого во всех мирах и вселенных "хозяина".
До боли сцепив зубы, я толкнул дверцу от себя. Выскользнул в образовавшуюся щель и быстро присел за капотом машины. По подъездной дороге к заправке направлялась расписанная яркими фруктами фура. Водителю наверняка покажется странным прячущийся за машиной мальчишка. Еще решит, что я вор или угонщик. Схватит за шиворот и отволочет в магазин. Или вызовет полицию. И неизвестно, что хуже. Хотя нет, известно. Ян был знакомым злом. Очень близким. И очень реальным.
Дальше Татьяна Русуберг честно чередует в главах ретроспективу и настоящее. И то и другое - последовательное повествование о судьбе героя. И честно признаюсь, только поэтому я смогла читать "Путешествие с дикими гусями". С самого начала читатель уже знает, что мальчишка от этого подлого черта сбежит. Иначе это нестерпимое чтение.
Описание того, что вытворяли клиенты с детьми уступает только инструкциям в Молоте Ведьм.
Наш мир с изнанки выглядит хуже, чем ад Данте. Читаешь Путешествие и твое сознание неотступно терзает одна мысль - все описанное не художественный вымысел, а злободневная документалистика. Можно ли получить удовольствие, читая такое? Только будучи чудовищем и извращенцем. Можно ли сберечь свои нервы и не читать, даже не заглядывать в этот роман? Можно не заглядывать. Но уж если заглянули, все. Капкан. Не остановитесь, пока не дочитаете. Так что, если хотите избежать такого знания, не прикасайтесь к роману Татьяны Русуберг. Даже из любопытства не открывайте.
Лучше про такое не знать! Правда это ничего не изменит. Жизнь изнанки продолжит свое мерзостное, отвратительное, подлое течение. И в любой момент спрут траффикинга может протянуть свои щупальца и схватить беспечного и ни о чем плохом не ведающего ребенка. Невинность, наивность и чистота не щит, и не защита от него. А вот горемыки уже попавшие в эту проклятую трясину иногда имеют шанс из нее вырваться. Очень редко. И не благодаря помощи хваленого гражданского общества, а вопреки ему. Вопреки либеральным и толерантным, вопреки успешным и упакованным, вопреки отстоявшим свои права на гей-парады, вопреки... Да, такое может быть и есть не только в рамках евросоюза. Но почему именно там оно вообще оказалось безнаказанным? Там, на родине прав и свобод? Почему в Дании, Германии, Польше обычные граждане предпочитают не замечать открытую торговлю детьми? Может быть потому, что необычные граждане со специфическими сексуальными предпочтениями слишком хорошо защищены развитой системой гражданского права? И им даже в морду не дашь без последствий для себя? Почему в Берлинском метро, при всех камерах видео наблюдения, при всех стражах порядка по единице на квадратный метр никто ни разу, не дал себе труд понаблюдать как изо дня в день, на одной и той же лавочке (торговой точке) сидит мерзкая нелюдь - сутенер, продающий детей?! Правоохранительные органы предпочитают не замечать? А почему? А почему правовую защиту получают все, кроме самых беззащитных?
Я подпрыгнул, как подстреленный заяц, и повалился на землю. Уткнулся носом в палую листву и пополз, пачкая джинсы и куцую курточку, совершенно не рассчитанную ни на зимнюю погоду, ни на игры в казаки-разбойники. В голове билась одна мысль, каленым железом выжженная в извилинах: «Если Ян поймает, точно убьет. Только сперва еще поиздевается. Так что нельзя попадаться. Нельзя попадаться. Нельзя...» Казалось, взмокшей спиной и затылком я чувствовал, видел, как Ян коротко спрашивает водителя фуры, как раздраженно шагает вдоль канавы, закусив в зубах сигарету, высматривая мои следы. Как разглядывает смятую траву, хмурясь, выдыхает дым и орет:
- Денис! – он произносит мое имя на здешний манер, с ударением на первый слог. – Денис! – и добавляет кучу слов на датском. Наверное, шофер грузовика еще не уехал. Потом переходит на русский, уже не стесняясь. – Лучше сам выходи, гавнюк! Даю тебе последний шанс. Не выйдешь, я тебя сам найду! Отвезу к быку, а потом так измордую, что мама родная не узнает. Если бы она у тебя выбл...дка была.
Я беззвучно всхлипываю и начинаю зарываться в листву. Осторожно, медленно. Гул скоростного шоссе заглушает шорохи. Я понимаю это умом, но дрожащее запуганное существо внутри меня, которое я так ненавижу, уверено, что Ян слышит все и медлит, только чтобы растянуть удовольствие. Это существо готово тоненько завизжать от ужаса и опустошить мочевой пузырь в превратившиеся из голубых в черные джинсы. Но я затыкаю ему рот. Я забрасываю себя тяжелыми мокрыми листьями. Зарываюсь носом в пахнущую перегноем и улитками землю.
Где-то с треском резким, как выстрел, ломается сучок. Мое сердце на миг замирает, а потом срывается с места в карьер, стучит, как колеса несущегося под откос локомотива. Ян наверняка услышит его. Не может не услышать. Из горла рвется крик. Я открываю рот и жру землю, загоняя его обратно. Я вцепляюсь в землю пальцами, ломая ногти. Яну придется выдрать меня с корнем, чтобы сдвинуть с места.
Кровь стучит в уши звуком знакомых шагов. Громче. Ближе. К жирному запаху прели и дождя примешивается табачная вонь. Зажмуриваюсь изо всех сил, чувствуя, как между ног сочится позорное тепло. Я все-таки обоссал штаны.
- Где ты, малыш? – раздается, кажется, над самой головой. - Раз, два, три, четыре, бл...дь, я иду искать.
Чувствую содрогание земли под его шагами. Я тоже дрожу, и ничего не могу с этим поделать. Теперь-то Ян заметит меня, точно заметит! Но он проходит мимо. Шорох листвы и потрескивание веток удаляются. Какое-то время я еще чую его сигареты, слышу его голос. Минуты? Часы? Лежу, уткнувшись лицом в землю, боясь пошевелить даже мускулом, боясь поглубже вздохнуть. Мне все чудится, что Ян специально притаился где-то поблизости и прыгнет ногами на спину, стоит мне выдать себя. Прыгнет и переломит хребет, как котенку.
Я поднимаю голову, когда уже почти не чувствую собственного тела. Сначала пугаюсь: кажется, я ослеп. Но потом понимаю, что вокруг просто стемнело. Фары проносящихся по шоссе машин скользят желто-голубыми призраками среди тонких стволов. Вглядываюсь в пляску теней, стараясь разглядеть среди них черный массивный силуэт. Напрасно. Я почти не могу поверить в это. Ян ушел. Ушел без меня.
Сажусь, и в мое замерзшее тело вцепляется пронизывающий до костей ветер. Дрожь бьет так, что зубы громко клацают во рту. Невозможно сжать челюсти. Впервые я задумываюсь о том, что буду делать дальше. И понимаю, что не знаю. Мне тринадцать лет. Я в чужой стране, язык которой едва понимаю. Последние полтора года я ел, спал и дышал с позволения человека, которого теперь нет рядом. Который забьет меня насмерть, если найдет. А он будет искать. Он такой, Ян.
У меня не поднимается рука чтобы хоть как-то сократить цитату. Здесь все важно. Вчитайтесь.
Что еще добавить? Татьяна совершила по-настоящему мужественный поступок, написав этот роман. Написала талантливо и профессионально. И самое главное, в этой книге нет безысходности. Призыв к противодействию есть.
Насколько достоверно отображено происходящее? К сожалению, достоверно. Герои и антигерои? Выписаны с мастерством, которому можно позавидовать. Идея? Еще бы! Нельзя, недопустимо терпеть присутствие на земле траффикинг. И любой нормальный человек должен хоть что-то сделать, внести хоть какой-нибудь вклад в противостояние злу.