Рецензия на роман «Красная Книга»

Глубочайшая мудрость обречена казаться безумием всем, кто ею не обладает. 

Гэлхэф, леди и джентльмены! С вами я и мои многострадальные множественные личности, которых за время чтения данной книги стало на одну меньше. Но об этом чуть позже.

Прежде чем приступить к обзору "Красной Книги" за авторством Ингвара Нинсона, хотим предупредить, что наше мнение субъективно-похуитивно и не рекомендуется к восприятию всерьёз.

Минздрав Лалангамены предупреждает: запрещается употребление наркотиков ради удовольствия.

Итаак, раз все предупреждены, а значит вооружены, то можем пуститься в путешествие по Лалангамене — по трудновыговариваемому и единственному месту, где вы сможете поссать в уши рыбе (и вам за это ничего не будет), отведать тушеного медведя и хлопнуть на брудершафт  рюмашку свекольного самогона с "Красными Волками", если отважитесь, конечно.

Вот в этой реальности обитает легендарный колдун Таро Тайрен. Коротко о нём: и жнец, и чтец, и на дуде игрец, а уж какое у него состояние! Сундуки ломятся от монет и от девок отбоя нет, но это не точно. А совершенно точно у Таро были серьезные проблемы, похлеще, чем у Большого Лебовски, раз он решает спрятаться в теле мягкотелого сказочника Ингвара Нинсона, кстати, внешне крайне схожего с Джеффри Лебовски.

Но сказочник из колдуна получился так себе.

Попав в руки двух пыточников-дилетантов — Костистого и Мясника, Ингвар не сумел достаточно нассать  им в уши, за что те принимаются с незнанием дела его пытать.

Сможет ли Ингвар выбраться из плена реального и ирреального, скинуть цепи, обрести былое величие или навсегда останется гнить в подземелье, на задворках своего воспаленного разума?

                        Наше скромное мнение.

Жанр "Красной книги" трудноопределяемый — нечто фэнтезийзно-философско-эзотерическо-литрпгшечное иноземное кушанье, при передозировке которого возможны мозговые спазмы.

Прочитав первую главу "Красной книги" все наши личности встрепенулись,  глаза загорелись ярче, чем у Уголька — было очевидно — нас ждёт нечто выдающееся, выбивающееся за рамки стандартного жанра.

Первая глава оказалась крючком, подцепляющим доверчивого читателя, сиреной, манящей колоритным словом и обещаниями жести на холодную сюжетную пустошь, обрекая читателя бродить от одной страницы к другой в поисках выхода.

Что же нас завлекло в эту ловушку — сцена пыток, открывающая повествование.  И хотя мы читали и лицезрели куда худшие, выворачивающие душу насильственные этюды, но нам такое начало показалось многообещающим. Сулящим погружение во тьму, в её  многослойность, где каждый слой щедро пропитан кровью, словно соусом болоньезе.

Однако нашим надеждам на кровавый дождь не суждено было сбыться. И позже становится понятно почему — в этом мире, прежде чем взмахнуть мечом, нужно получить на него разрешение.  Бюрократия, она и в фэнтези бюрократия, хули. Представляем как сотни понурых рыцарей стоят в очереди, изредка недовольно громыхая забралом, когда кто-то ушлый пытается пролезть без очереди. Любишь мечом махать — люби и в очереди торчать.

Прошло десять глав  — а мы так и остались торчать в этой очереди, отчего  энтузиазм  начал истончаться, а ещё через несколько — мои личности потеряли всякий интерес к происходящему, начав развлекаться тем, что соорудили из закладок Тони Монтаны кокаиновую песочницу, и принялись  закапывать друг друга по самые ноздри.

Перейдем к минусам:

Структура. Главы короткие и неравномерно порубленные. Порой, название главы было длиннее самой главы. Это сбивало с толку. С мысли. С расстановки. Невозможно было подстроиться под темп, потому что он  врезался в конец главы — как Гарри Поттер в лобовуху "Ночного рыцаря".

Самый удачный пример использования коротких глав — книга Курта Воннегута "Колыбель для кошки", в которой темп идеально подлаживается под размер, и при этом авторская мысль не скачет, как сайга, а чётко перетекает от одной главе к другой.

Создавалось впечатление, что мы с сюжетом играли в догонялки, вот только он бежал на сотню ярдов вперёд, а мы двигались в обратном направлении, пытаясь нащупать нить повествования.

Автор, вероятно, хотел показать, как сознание уводит нас по ложному пути, строя вполне ощутимые иллюзии, но в какой-то момент сам запутался в своих переплетениях, оттого и все нити сплелись в сумбурно-сюрный клубок.

К примеру, совершенно непонятно, как Ингвар очутился в подземелье? Почему он испытывает влечение к самому себе, то есть к Тульпе? Зачем прячется Таро Тайрэн? И есть ли вообще Таро Тайрен? Есть ли вообще Лалангамена или она плод воображения умирающего в подземелье Ингвара Нинсона?

Мы честно пытались разобраться и надеялись, что к финалу клубок распутается, но он затянулся ещё туже, чем петля на шее висельника.

Главный герой — главное разочарование.  Сперва  Ингвар рисуется, милым, добродушным Шреком,  имеющего вместо настоящего осла, метафизического Уголька. Однако всё не то, чем кажется. Чувствуется, что через маску благородства и любви к животным, проступают порочные язвы —  сребролюбие и переобувание.

 Михей был одной с ним породы. Его не могли утешить никакие деньги.

Ага, ну да. Конечно.

На дне другой сумки отыскался завёрнутый в ветошь золотой слиток, килограммов в десять весом. Наверное, что-то около тысячи талантов в пересчёте на монеты. Может, восемьсот. Это была не жалкая тысяча серебряных марок за Таро Тайрэна.

Конечно, не сравнить с утерянными богатствами легендарного колдуна.

Но эта сумма была несравнима и со всем имуществом Ингвара Нинсона.

Похоже, и фальшивая квента, и лечение Грязнульки, и вира за Джо, всё это внезапно стало куда более достижимым и осязаемым, чем минуту назад.

Мактуб исполнял желания колдуна одно за другим.

Надо было их правильно направить, накачать оргоном и превратить в несгибаемое намерение.

— Ты понимаешь, что я смогу диктовать Мактуб? А? Грязнуха? Представляешь?

Грязнуха! И это он говорит изуродованной в мясо девушке! Которую потом отдал вампиршам, дабы те испили её крови. Ну норм, че.

И ты попала! К настоящему колдуну,

Он загубил таких, как ты, не одну!

Словно куклой и в час ночной

Теперь он может управлять тобой!

В общем, персонаж хотел казаться тысячеликим героем с несгибаемым стрежнем, а оказался плоским, как грудь двенадцатилетней девочки, со склонностью к моральной импотенции, которую подтверждает еще один момент — после смерти одного из действующих лиц, Ингвар Нинсон думает о еде. Ну норм, че.

Мы скептично провожали взглядом некоторые эпичные эпизоды, отдающие карикатурностью. Вследствие чего, с трудом верилось, что Ингвар способен на подобные вещи:

Хлеща друг друга ножами под раскатами грома и всполохами молний, они вряд ли могли бы договориться и разойтись миром.

Ух, как сильно! Как сильно банально! И неправдоподобно от человека, склоняющего голову перед стариком.

Ингвар осел на пятки. Покорно склонил голову.

Тогда казалось, что сил у него и вправду  не было.

И сказал, не глядя на старика:

— Бей или спасай.

Авторская мысль, если она и была, то погребена под тоннами заимствований. Пелевин, Кастанеда, Джордж Мартин, Лев Гроссман,  а стихотворение Франтишека Грубина "Ещё не осень!" так вообще  бессовестно скопипастено в текст, причем без ссылки на настоящего автора. Интересно девки пляшут, это, получается в Лалангамене есть Чехия? Потому что Грубин-то чех, а приписывание его строк другому человеку попахивает статьей об авторских правах.

Посему,  к любой поэтично-метафоричной фразе  мы подходили насторожено, так как трепетно относимся к интеллектуальной собственности. Наверное, из всех минусов, этот самый огромный, как сама Лалангамена.

Убер, Альфа-банк, платежные карточки, тиндер, свайп, кино и все эти ассоциации выглядят до безобразия нелепо и вызывают когнитивный диссонанс.

Девушки часто елозили пальчиком слева направо. Считалось, что это поможет им подгадать жениха получше. В отличие от рунического искусства— Сейда, такое простое бытовое колдовство называлось свайпом.

Часто приходилось прерываться, чтобы в  глоссарии найти то или иное слово. Этот процесс сильно тормозил чтение и проникновение в сюжет вместе с ненужными, расписанными до бесконечности подробностями. Закос под Дэвида Фостера Уоллеса, не иначе.

Мы не проповедуем оголтелого феминизма, но то что автор делает с женщинами, и как их описывает —  пиздец, прости господи!

Начнём с того, что  почти все женщины, находящиеся рядом с Ингваром Нинсоном либо голые, либо полуголые, либо мёртвые и голые. Странно, не правда ли?

 Маленькая грудка вошедшей в возраст девушки подведена большой татуировкой.

Грудка??? Грудка??? Моя личность, ужинавшая запеченной грудкой, в этот момент подавилась, задохнулась и откинулась. Потом воскресла и снова откинулась:

Везде, где полагалось, она была выщипана и умащена.

Иггуль наклонился к девушке и похлопал её по лобку. 

— Колдун, отвечай. Как зовут эту мокрощелку?! 

Однако больше всего нас скособочил сексизм, бросающийся в глаза с ножом:

Но девушки никогда не слышали ни про Омелас, ни про его окрестности. Великан подумал, что вот оно, то поколение, появление которого пророчили университетские менторы. В лучшем случае, знающее лишь то, что спрашивают на экзамене на Валькнут, и ничего сверх необходимого. 

Низкий стереотипный приемчик переноса частного на общее, оставляющий глубокий осадок.

Клять, инь, янь, пахтать — слова, призванные заменить мат. Но они лишь скрадывают эмоции,  которые вкладываются в выразительные, ядрёные словеса.

Унижать женщин можно, а материться почему-то нет.

Кроме сексизма присутствует и выраженное человеконенавистничество:

По сути, вокруг вас всегда собиралось множество людей. Но большая их часть была предателями, подхалимами, лизоблюдами, просто подонками, недоумками всех сортов, продажными тварями. — Эшер разрумянился, подбирая эпитеты для их окружения. — Дряни. Продажные дряни. Маловеры. Убогие мрази. Завистливые злопыхатели. Невежественные кретины. Злобные трусы. Мелочные сволочи. Гниды. Гниды, а не люди. Просто гниды. Гниды. Ненавижу их. Не-на-вижу.

Не-на-ви-жу. Кончик языка совершает путь в четыре шажка вверх-вниз по небу, чтобы на четвертом никогда не толкнуться о зубы. Не.На.Ви.Жу.

Снова перенос частного на общее, да что ж такое?!

А как интересно определить, что человек — гнида? Есть какие-то гнидорские тесты?

Нам пришлось очень постараться, но мы нашли  и несколько плюсов:

Уголёк. Крайне забавная зверушка. А главное — неприхотливая.

Призрак фамильяра в облике кота бродил по обнаженным девичьим телам. Без смущения обнюхивал маленькие юные голые пупки. Трогал мягкой лапкой.

Дико интересно, как же пахнут юные пупки? Не исключено, что по'том и сыростью

Версус. Социализм vs Фашизм.

Без лишних слов:

Там всё чётко — жалование и железо кузнецу подвозят в срок, о закупах думать не надо. Товары в лавку тоже поставляют. Цены диктуют. Так что все население можно считать служилыми людьми, кметями на королевской службе. С уверенностью в завтрашнем дне и всем таким.

 — Будет ровно сто убитых мной голубоглазых блондинов. Этого отродья внешнего льда! Ты заметил, что их становится больше? Их всё больше и больше! И чем дальше я забираюсь на север, тем больше этих сволочей! Надо бы нам с ребятами охотничье угодье организовать.

— С ребятами? Так ты не один?

Хольмудр воспринял это как попытку умалить значимость его трофеев.

— Это я один сделал! Я! Самолично их всех убил! И самолично у всех уши подрезал. Конечно, сначала я глаза думал забирать. А только, как их сохранишь-то? Банка с раствором нужна. А она тяжеленная будет. И потом, ни подписей не сделать, ничего. А тут у меня ушко к ушку. Видишь светлые косички? Это волосики их сволочные, жёлтенькие. 

Наверняка экспрессионная окраска была позаимствована у Аддика.

Несмотря на все минусы, мы всё же доползли до финала, а это тоже можно считать плюсом.

Подводя итог, хотим отметить, что общее впечатление от книги, похоже на случай  из нашей жизни. Когда мы впервые надели шлем виртуальной реальности, то примерно полчаса ходили по меню, тыкаясь, как слепой котенок. Так и с Лалангаменой. Добрую часть повествования мы как-будто тупо прошли в этом шлеме, врезаясь в заграждения из  слов-паразитов, гопнических диалогов и неправдоподобных сюжетных твистов.

Мораль: быть завуалированной под добродетель сукой хуже, чем быть неприкрытой мразью.

P.S. Как и писалось в начале — наше мнение субъективно и не отражает реального расклада. Велик шанс, что произведение гениально, а наш мозг недостаточного размера, чтобы осознать всю красоту и величие Лалангамены.