Рецензия на роман «Убить гауляйтера»
Я против установления гармонии в свином хлеву.
Бертольт Брехт, «Разговоры беженцев»
Ланцелот: Работа предстоит мелкая. Хуже вышивания. В каждом
из них придется убить дракона.
Мальчик: А нам будет больно?
Ланцелот: Тебе нет.
1-й горожанин: А нам?
Ланцелот: С вами придется повозиться.
Евгений Шварц, «Дракон»
После прочтения романа возникает неодолимое желание зажмуриться и замотать головой: «Нет-нет-нет!» Или когда снится страшный сон, а ты просыпаешься и радуешься, что это был сон. И тут то же самое: сначала по-детски доволен, что, уф, все эти попечители, гауляйтеры, «синие» и «серые», интернаты, загоны для людей – всего лишь выдумка, и только потом понимаешь, что радоваться-то нечему…
Картина прекрасного будущего человечества, которую предлагает автор, открывается почти сразу. Прочитав аннотацию и начальные главы, уже можно примерно понять, что происходит. Итак, Землю посетили некие более разумные и развитые пришельцы, установив после своего «Визита» что-то вроде колонии. «Попечители» – эти самые разумные пришельцы-рептилии – получают от своих «подопечных» мозги (как деликатес), а взамен они вроде бы поддерживают на Земле более или менее сносную жизнь, где всем всего хватает, нет войн и болезней, есть дозволенные развлечения, все довольны. Кроме немногих преступников (не очень понятно, правда, какие именно законы они нарушают, но сразу же попадают в загоны и содержатся там как животные) и тех безумцев, которых почему-то не устраивает плата в виде «живого желе» из детских мозгов.
Такой вот вариант встречи человечества с «братьями по разуму»: никакой вам «дружбы народов», только людоедство и подчинение. Кстати, если говорить вообще о разных вариантах встречи с инопланетным разумом – этого «общего места» фантастики, – то такой вариант, как в романе, кажется мне куда «правдоподобнее» как идеалистичного представления о радостной встрече и братских объятиях в стиле индийского кино, так и предположения о том, что пришельцы сразу начнут зачем-то захватывать Землю. Попечители действуют в отношении людей примерно так же, как человек поступает с теми, кого считает «неразумными». В общем и целом не так плохо: как пастух не желает зла своим овцам, так и попечители не проявляют жестокости к людям. Тут, правда, у меня возникает иезуитский вопрос о том, количественная или качественная это характеристика – разумность. Слышала и такие смешные рассуждения людей, что, мол, курицу можно есть, потому что она совсем неразумная, а вот собаку там или свинью – нет, потому что они «более разумные». Подобную изворотливость демонстрируют и попечители, объявляя людей – и это гениальное именование! – «условно разумными» («условно съедобными», как грибы, ага). Цивилизация «попечителей» почти не представлена в романе: мы знаем, по сути, только то, что они любят купаться в нефти, едят мозги и ценят искусство. Но раз уж «разумность» людей была предметом рассмотрения некоего совета (как раз для определения того, «съедобное/несъедобное»), то можно сделать вывод, что в их цивилизации всё-таки есть этот принцип, умиливший меня ещё при просмотре древних серий «Стар трека»: уважение любой разумной жизни.
Футуристически преподносится архетип принесения в жертву (чаще всего как раз именно в пищу, часто – детей) немногих ради спасения всех: все эти сказки о драконах, которые требуют человеческую «дань», различные чудовища, которым в невесты отдают несчастных девушек. Видимо, человечество уже давно почувствовало эту ловушку: неизбежность жертвы, платы за самое малейшее благополучие.
Роман страшный. Он не оставляет даже самому беспечному читателю возможности уклониться от мысли о человеке-животном. Именно «неразумные» стороны (к которым относится и потребность в развлечениях) всячески развиваются попечителями – и, надо сказать, успешно. К слову, связанная с этим антисексуальная пропаганда автору, безусловно, удалась. Теперь первая ассоциация к слову «секс», конечно: «секс угоден попечителям». И спасибо хотя бы за кофе: ура, настоящий кофе неугоден попечителям, потому что не отвечает рационализированным целям еды (еда не может быть наркотиком). Думаю, показательно, что не упоминается существование у людей после Визита какого-либо искусства. Вообще, весь роман лейтмотивом звучит «знайте своё место», создаваемое как сюжетными средствами, так и, к примеру, выбором определённой лексики («самка», «самец» в отношении людей). Никакого вам «мыслящего тростника» – нет, «условно разумное мясо», вот вы кто! Когда робот из «Футурамы» периодически подбадривает человека сентенциями вроде «выше нос, кусок мяса!» – это звучит смешно, или когда сам человек берётся рассуждать о своей животной природе – мы понимаем, что это не вполне серьёзно, но вот когда об этом говорит (и показывает, всем устройством жизни человечества после определения в «условно разумные») попечитель, то это звучит как правда, а потому унизительно. И это во многом и создаёт то неприятное ощущение, которое заставляет читателя метаться в поисках выхода, задумываясь о всяких важных вещах.
В традиционной дихотомии читателей «Войны и мира»: тех, кто пропускает как скучные военные сцены, и тех, кто пропускает как скучные сцены светской жизни, – я могу читать с одинаковым интересом и то и то. Хотя балы, пожалуй, скучнее. Но моё читательское сердце безраздельно принадлежит эпизодам вроде «неба Аустерлица» князя Андрея. Так вот, ничего похожего, никаких лишних рассуждений и отвлечённых монологов в романе «Убить гауляйтера» почти нет. Автор рассказывает историю, не отвлекаясь на несущественные детали. «Балов» тоже почти нет, а вот «войны» – сколько угодно. Мне, честно говоря, было не очень интересно читать о разных видах оружия, стратегии и тактике вооружённого противостояния повстанцев и властей, которым в книге посвящено немало места. Но ценители таких деталей, думаю, найдут для себя немало интересного.
Хотя фантастика – не мой любимый жанр, но читать роман было довольно легко. В самом начале, когда описывается детство главного героя, я немного испугалась: подумала, ну вот, неужели это о том, как современное общество и всякие новые технологии могут способствовать деградации человека, превращению его в животное. Атмосфера «интерната», где разводят «мясных» детей напомнила мне атмосферу каких-нибудь детских страшилок. Вроде таких, как в «Синем фонаре» Пелевина, того и гляди чёрный заяц начнёт бить в свой барабан. Дальше некоторая «сказочность» сюжета проявлялась уже только в совпадениях (по лесу шёл-шёл, поселение бунтарей-партизан нашёл), в остальном всё довольно быстро стало уже по-взрослому непонятным, но сюжет увлёк, захотелось узнать, чем же всё это закончится.
Не могу сказать, что я «увидела» этот мир (может, и к лучшему). Не очень поняла некоторые повороты сюжета и детали: к примеру, что не так с Алиной, чем она болеет и почему именно такой образ выбрал автор, чтобы показать гауляйтера, только ли для того, чтобы показать, что облечённые властью тоже могут быть несчастными. Мотивы многих поступков героев, в том числе главного героя, также оказались для меня непостижимыми. Вообще (может, так и задумывалось), люди в романе показались мне куда менее «живыми», чем пришелец-рептилия. Вот уж попечителя Бранча (между прочим, художника, обладающего тонкой душевной организацией и сверх-способностью завершать разговор откусыванием головы) я представила очень хорошо!
Не только «попечитель», но и сам текст кажется временами разумной рептилией: холодной, наблюдающей, неожиданно взмахивающей роговым хвостом перед лицом читателя. Автор рассказывает нам историю, не отвлекаясь, автора совсем-совсем не видно. Такой стиль я не могу отнести к своим любимым, но объективно он привлекателен для читателя и отлично подходит для реализации замысла романа. Хотя становится немного не по себе от того, что автор не даёт даже намёка на своё отношение, как будто смотрит умными и внимательными глазами попечителя, умело маскируясь. Даже вот не знаю, что сам автор думает о своём главном герое – а ведь интересно… Но всё это, конечно, не недостатки, а особенности такого стиля в моём восприятии. Также можно отметить удачное словоупотребление в романе. Даже название захватчиков – «попечители»: взятое из близкой мне юридической терминологии, оно как нельзя лучше отражает суть: кто-то, кто понимает всё лучше тебя (более «разумен»), и принимает за тебя решения. Обращения («совершенный», «растущий», «равный») показывают строгую иерархичность общества под властью попечителей, названия всяких новых предметов понятны и уместны. Некоторая «формализованность» лексики нового порядка подчёркивает лицемерие попечителей, их желание представить всё в «благопристойном» виде, напоминает тщетные попытки волка из басни прикрыть юридическими формулировками свой единственный истинный мотив – «ты виноват уж тем, что хочется мне кушать».
«Убить гауляйтера» – как я поняла, это роман о власти. Даже название вроде бы подсказывает тему, на которую уже много всего сказано, и в контексте конкретных исторических событий, и вообще: почему оказывается возможным существование концлагерей, почему люди на уровне толпы-общества-государства так легко переступают ту черту, которую вроде бы переступать не должны. Тема имманентной жестокости власти, которая не всегда очевидна, если не принимает таких предельных форм, как в романе. Неизбежности невинных жертв, неизбежности «слезинки ребёнка» даже не для возведения здания мировой гармонии, а просто для выживания. И связанная с этой темой – тема отчаянной борьбы человека против несправедливости. Потребности сказать «нет» просто потому, что это недопустимо, что так не должно быть только потому, что не должно, несмотря ни на какие расчёты и рациональные аргументы. Очень-очень сложная для представления тема, по-моему. Поскольку малейшие упрощения здесь приводят либо к пропаганде, либо к беспросветному цинизму. Эта тема выражена в судьбе главного героя – Ивася, впоследствии Жана. Надо сказать, что Ивась-Жан до конца романа остался для меня загадкой. У меня возник образ такого расчётливого фанатика, который не остановится ни перед чем для достижения своей цели. И его судьба вроде бы должна убедить нас в том, что сопротивление бесполезно. Но вместе с тем судьба Ивася-Жана – это то единственное человеческое «нет», которое звучит в романе.
В сюжете жестокий автор не даёт нам надежды, ни малейшей. Так что остаётся читателям самим что-нибудь додумывать в утешение. Мой вариант, пожалуй, будет банален: найти и обезвредить гауляйтера в себе. И желательно успеть до того, как появится внутренний «Ивась-Жан», иначе последствия будут непредсказуемы.
P.S. Да, прекрасная картинка обложки: попечитель Бранч – как живой, и его грелка. А этот взгляд! Бррр)