Рецензия на роман «К-9: Ученик. Учитель»

Никогда бы не подумала, что настанет день, когда я буду ругать Ichimaru. Вернее, не ругать, но когда я напишу…

Автору и симпатизирующим читать с осторожностью

Не столько жанр, сколько формат

Я долго думала, что не так, что меня не пускает в «К-9…»? Ведь я люблю фантастику, нормально читаю боевики. Пока не поняла, что изначально подхожу к нему с неправильными рамками. Это не совсем роман. Это игровой сценарий+диздок.

Сценарием это произведение делает главный квест «убить босса» (добыть отростки со спины редкого слизняка), а диздоком — жесткое функциональное разграничение имеющихся NPC, улучшение оружия огнем/электричеством, «кирпичные» лекции Джея о чудовищах Пустоши с подробностями их характеристик.

Понимание, что перед тобой — сценарий возможной игры, снижает количество мучающих вопросов «Зачем тут это, блин?!». 

А есть. 

Например, есть лекция:

— Это кладка, — негромко произнес «внешний», когда Хаук подошел. — Из-за ветра снесло песок, так что её стало видно.

— И мамаша где-то рядом?

— Нет, зеркальники оставляют яйца и больше не возвращаются. Из защиты только вот эта слизь: она затвердевает на воздухе и предохраняет кладку от повреждений и жары. Примерно за две недели ее структура меняется, вещество становится хрупким, и к тому моменту, как жуки вылупляются, оболочку легко разбить.

С этими словами Джей нагнулся, чуть стукнул пальцем по серебристой пленке и отодрал приличный кусок. Оттуда мигом вылезли чьи-то усы, шевельнулись туда-сюда и втянулись обратно. Заглядывать и рассматривать ближе Хаук пока не рискнул. Зато с удовольствием взял переданный ему осколок: хрупкий и ломкий, он немного походил на кусок зеркала. Полупрозрачный.

— Это из-за кладок их так зовут?

— Нет, из-за панциря. Зеркальники — один из самых простых способов подзаработать на пустынных территориях. Зеленые. Ноль. С ними справится и идиот, если найдет. Даже со взрослыми. Абсолютно безобидные твари. Главное, запомни, что стрелять в зеркальника нельзя — отразит и мало не покажется. Вот камнем по башке — самое то. Живут эти жуки в песке. В случае опасности зарываются в него за несколько мгновений. Из-за свойств на их панцири всегда есть спрос.

— Свойств, да? Но они же мелкие…

— Некоторые вырастают в метр.

Хаук выпучил глаза и еще раз посмотрел на кладку. Ямка была небольшая — с ладонь, — а яйцо в ней явно не одно. Даже если предположить, что под песком остался приличный кусок:

— Это что же они жрут, чтоб так вымахать?

— А хрен их знает. Мне не интересно. Куда важнее… — Джей сунул руку в кладку, пошуровал там и с треском извлек на свет личинку, — …что их можем жрать мы.

— Чего?! Хочешь сказать, твари Пустоши съедобны?

— А чье мясо, по-твоему, ты ел каждый день?

— А…

— Того самого червяка, который чуть не сожрал вас на пути в Брайт, как минимум — самый дешевый вариант.

— Ага.

Хаук всерьез задумался о том, чтобы перейти на исключительно синтезированное питание, а Джей тем временем совершенно спокойно оторвал брыкающейся у него в руке тварюшке голову и с редкостно мерзким хлюпом выдрал едва оформившийся панцырь. Встряхнул. Оказывается, все существо покрывала какая-то белесая слизь, а сам панцирь действительно походил на двойное подвижное зеркало.

— Единиц за десять продашь.

— И что, ты предлагаешь мне набрать достаточно, чтобы вернуть деньги за обед? — мрачно поинтересовался высотник, с каким-то циничным любопытством наблюдая, как Джей продолжает экзекуцию и избавляет тушку от уже ненужных ей лапок. Но самое веселье оказалось впереди:

— Нет. Ты должен запомнить, как я сейчас его чистил — шкурка тонкая, но снять надо обязательно — и съесть его.

Вышла длинная цитата. Но в ней прекрасно видно, как много сообщается о таком животном, как зеркальник. При том, что по сюжету Хаук только в этом месте разделал этих самых зеркальников. Больше нигде данные из этой лекции не пригодились, больше зеркальников не было. 

Так вот — «Зачем тут это, блин?!». Затем, что это – элемент проработки мира. 

Для худлита это почти непростительно (кусок в 2,5 тысячи знаков торчит просто так, а «работает» в нем только один факт, съедобность). Для игрового сценария — это возможность игрока оставить в сторонке лагерь, пойти накопать этих зеркальников, «извлечь» из них полезные элементы, вернуться в город, продать (если лавки открыты), вернуться к основному лагерю, а потом еще можно поискать кладки таких зеркальников в любой момент в подходящей локации, чтобы тоже разжиться добычей.

Вообще, фишка с ядрами, по-разному добываемыми из разных чудовищ, — это чисто игровой сбор полезностей с трупчиков. Для игры — это хорошо.

Рассказывание vs. Показывание.

Рассказывание выигрывает. 

«Джей, кажется так к нему обращались, за каких-то несколько минут смог растолковать все даже недалекому Фрэду, в руках которого каким-то чудом оказалась ответственность за снабжение города продовольствием и последующее распределение припасов. Да не просто растолковал — предсказал почти все вопросы, ответил на них в своей короткой речи, взял инициативу в свои руки и каким-то образом заставил всех этих высокомерных чванливых ублюдков отвечать ему четко, тихо и не возмущаться. Без всяких угроз и оружия. Даже голос не повысил — говорил безразлично монотонно. А потом все разошлись с поручениями.

Крикливая верхушка города спокойно подчинилась четким лаконичным командам неизвестного пришлого коротышки». 

Это не сцена. Это — хорошая заготовка для тех, кто потом мог бы сюда написать полноценный полилог. Но лишать читателя возможности прямо в романе услышать голоса, увидеть картинку, проникнуться и постоять рядом — не есть хорошо. Понятно, что перечислены некие общие действия Джея и ход его речи, но самое интересное — как именно он преодолел преграду в виду городских управленцев, отсутствует. 

Это же рассказывание больно бьет по такому элементу мира, как фольклор — присказки, байки, ругань, наконец. Мир, населенный людьми, может быть каким угодно, но когда в нем попадаются приговорки вроде «забыл лицо своего отца», тогда этот мир взрывается жизнью и голосом. 

В первой части произведения голоса нет вообще. Мир молчит, только Скарп-Хаук что-то сообщает общими словами. 

Высотник грязно выругался, высказывая сразу все, что думает о методах побудки «внешних»

Но как именно он выругался? Что он высказал? Что он думает, в конце концов?

«А походные байки рассказывал так, что не мешала даже неизменная мания величия — ведь каждая такая история сводилась к очередной гениальной выходке не менее гениального центрового»

Ну хоть бы одну байку! Ну хоть самую короткую. Чтобы голос, чтобы ожило!

«Чертов коротышка умел рассказывать как никто, и как наяву представлялись высокие пятиметровые стены, покрытые мхом и лианами».

Я позволю себе усомниться в такой оценке Хаука, потому что иногда Джей все-таки что-то рассказывает, и в основном это лекции о чудовищах. И увлекательными его громоздкие инфо-блоки не назовешь. Поэтому мнение Хаука — это лишь мнение Хаука. Не вижу, с чего читателю это мнение разделить.

Во второй части, когда то ли автор расписался, то ли еще что-то случилось, пошло поживее. Гораздо. Герои начали разговаривать между собой, они зазвучали. Серьезно — это рывок в качестве. И за этот рывок хочется похвалить - можно же! можно! ура!

Правда, снова о фольклоре. Единственная встреченная поговорка, «Впрочем, Империи свойственно палить из пушки по воробьям» не добавила миру оригинальности, о которой я уже говорила. Да и воробьев не наблюдалось. Может, стоит создать поговорки исходя из названий чудовищ Пустоши? Например, «Все равно, что с молотком против листиков выходить»?

Недоговаривание и многословие  одновременно

Хаук, как рассказчик, признаюсь, не самый сильный. Где хотелось бы подробностей в режиме «здесь и сейчас», он молчит. Например, его работа на куполе буквально срезана, без действий, без картинки:

В эти заморочки Хаук старался не лезть: все согласно описанию, значит, он справился. Так что несколькими минутами спустя Хаук вручил Филу снятую полусферу, даже не пытаясь сдерживать самодовольной ухмылки. Еще бы: он справился легко, быстро и четко. 

Или

Джей несколько раз с трудом подавил желание соскрести помеху, но потом притерпелся. Зато Микки неожиданно оказался профессионалом.

Спустя несколько минут отряд вышел на тракт.

А в чем непосредственно профессионализм? Как его увидеть читателю своими глазами?

Или

Хаук поспешил переключить свое внимание на что-то иное.

Пейзаж, к примеру.

Все такой же.

Последующие дни, в сущности, ничем не отличались, слившись в жаркую патоку песочного цвета.

Секундочку. А где описание? Какой именно пейзаж-то? Почему "такой же", а потом сразу "последующие дни"? 

В другом же месте, где надо коротко, у Хаука вдруг просыпаются лишние слова:

Рассел обернулся в ту сторону, куда указал собеседник, и действительно увидел, как по главной улице к ним торопится трио «шишек» этого поселения.

Сколько лишнего? Я вижу половину.

Что касается языка и стиля… Написано грамотно, но… нехотя, а я все-таки употреблю слово «коряво». И вот почему:

Но черт возьми, жизнерадостность Страйда сейчас была как никогда уместна, помогла сменить настроение и сбросить мрачность знакомства с арками. Хотя столь зычный голос ощутимо напрягал, а здороваться с этим громилой каждый день Хаук вообще не рискнул бы. Впрочем, тот же Джей был явно хорошо знаком с этим… механиком, выходит, тоже? Протезником. Как вообще эту профессию звать?

Вот только при словах о напарнике слишком четко вспомнились будто вросшие в песок ноги и страх перед неизвестной тварью.

Но, хотя, впрочем, вот только — при таком количестве противопоставлений подряд теряется собственно точка, в которой что-то утверждается. Остается вопрос — что этими противовесами пытаются сообщить? 

Итог.

Произведение находится по формату ближе к гейм-дизайну, чем к худлиту. Картинка или рваная, или неполная. Для сценария игры годится — нужные детали потом дорисуют художники, реплики и историю допишут специалисты по нарративу. 

П.С.: в целом, что-то в произведении есть. Что-то о свободе и выходе за рамки. Ответ на вопрос «Что хотел сказать автор?» не дам. Могу сказать, что сама увидела. А увидела я молодого человека, который раз за разом выходит из плена каких-то жизненных ограничений, делая шаг к кажущейся свободе. Хаук покидает пределы своего городка, в «плену» которого жил долгие годы, — с этого начинается. Хаук покидает пределы нового города, чтобы уйти в Пустошь, в «плену» которой он находится в финале. Он уже «вольный», но он еще не свободный.

А вот Джей, отомстив, стал как раз свободным. Но, видать, ему свобода не нужна или не по нраву, раз он очень быстро после того, как разобрался со старым врагом, «повесил» на себя ученика и взял сомнительный квест.

Может, не зря упомянут океан и далекие земли. Может, Хаук доберется и туда, выйдет за очередные рамки. Правда, есть риск, что эти земли его тоже пленят, потому что поход за свободой с большой долей вероятности, исходя из контекста, обернется чередой смены рамок и ложных свобод.