Рецензия на роман «Старший царь Иоанн Пятый»

Учебник по товароведению

Автор объявил мини-конкурс рецензий на свое произведение, пообещав победителю 100 баксов. Это вдвое больше, чем я беру за рецензию, поэтому желание поучаствовать понятно. Кратко пролистав уже написанные рецензии, я смело углубился в чтение… По мере которого ужасался все больше и больше, а когда ужаснулся бесповоротно, время было потеряно, а рабочий настрой испарился. Посему я продолжил чтение, преисполнившись священной злобой на организатора, решившего не просто заказать рецензию, а простым и нехитрым приемом собрать целый венок из них. Что же, будет автору рецензия, только критическая – что, впрочем, условиями конкурса предусмотрено.

Итак…

Грамотность. Нет претензий. Грамматические ошибки отсутствуют практически полностью. Единственное, что удалось выцарапать, это:

заковыки 

Правильно – закавыки.

привилеи 

Насколько понимаю, вместо «привилегии». Хотя не уверен, что не имеет место жаргон. 

Лёгкие деньги начали процесс застения глаз!

Что такое застение, мне не известно.

Пропущенные запятые видел, но не сказать, что много. К сожалению, это все, за что можно похвалить автора.

Сюжет. Попаданец, вестимо. Погибший в теракте Игорь Мальцев оказывается в теле княжеского сынка Мишки Вяземского, после чего начинает производственную деятельность, в прямом смысле слова. Деньгу начинает зашибать в отошедших ему деревнях и на других, российских и иноземных территориях, благо имеет незаконченное химическое образование и чеченский опыт.

Собственно, попаданец как попаданец – они все такие. Другое дело, как это написано… О литературе, собственно… 

Стиль. Впервые вижу, когда за роман выдают конспект – правда, объемный, на 12 алок. Но объем нисколько не оттеняет конспективную природу текста, в котором практически отсутствуют диалоги, да и вообще какие-либо описания, кроме перечня производственных и торговых операций, вот такого рода: 

Самой тяжёлой позицией оставались мелкочешуйчатые динамические панцири. То, что предлагалось некоторыми оружейниками, постоянно отвергалось Вяземским. Московиты стремились удешевить продукцию и теряли качество, надеясь поразить клиента минимизацией расходов. Большинство вообще не бралось за такую работу, предпочитая изготавливать более ходовой товар на который был массовый спрос. На разработку скоростных повозок, способных перевозить по полторы тысячи фунтов, Михайла выделил две тысячи дублонов. Помощники обегали всех московских каретников, тележников и прочих созидателей транспорта, но ничего не добились. Хотя Андрей Лукич уже наладил производство простейших рессор и масляных демпферов для амортизации. В конце концов, рассвирепевший Мальцев распорядился готовить оси из найденного в болоте морёного дуба, раз судьба по-хорошему не понимает. Тем, у кого отбиты мозги, можно всё - как бы глупо это не выглядело!

Теперь представьте, что в таком стиле написаны все 12 алок! Все! 12! – и это не шутка. 

Теперь вы понимаете, почему настоящая рецензия озаглавлена «Учебник по товароведению»?!

Фокал. «Товароведческий» стиль отягощен неумелым фокалом. 

Какие стилевые варианты имеются при попаданчестве? Наиболее распространенный: излагать прошлое с позиций попаданца, на смешной современной фене. Менее распространенный, обычно используемый в исторической литературе, но не попаданчестве: стилизовать текст устаревшими оборотами.

Кажется, автор изобрел третий способ: «смешать, но не взбалтывать» первые два варианта, получая на выходе паллиатив, такой приблизительно:

…Дожди и грязь вконец замучили всех беспуткиных - от князя до хитрована Еропки. Этот крепостной оказывается набодяжил браги, чтобы разбогатеть на сухом законе. Пролетарии всех видов деятельности потихоньку богатели медью и даже серебром и по сверхидее Ерофея должны были обрадоваться возможности нарушить княжий наказ.

Проблема в том, что неясно, от чьего имени ведется рассказ. Сначала кажется, что от имени князя Петра Семеновича Вяземского, недоумевающего по поводу странного поведения внучатого племянника (в тело которого на самом деле вселился Игорь Мальцев). И вдруг, буквально через страницу:

Мишка, безусловно, хитрил, пытаясь выцыганить побольше полезных ништяков. 

Это князь так выражается???

Вот еще, характерный примерчик:

Гонсалвешу пришлось открыть курсы при школе - для добровольцев изучения иноземной мовы. Простолюдины настолько окоммуниздились, что платили ему за обучение. Ни фига себе - немытая Россия!

В дальнейшем автор вообще не заморачивается мыслью упорядочить фокал, а весело, от третьего лица, преподает товароведческие дисциплины. Кстати, о юморе… 

Юмор. Он в романе, что называется, ниже пояса:

Сразу вспомнился один из первых наказов пару месяцев назад. Тогда княжич сказал ему: 

 - Передай всем, чтобы не бздели и тогда всё будет хорошо! 

 Кузьма сразу попросил разъяснить непонятное слово и получил короткое объяснение, которое и довёл до всех челядинов юнца: 

 - Княжич наказал с сего дня вонь из зада не пускать. 

 Народ заволновался, ибо такое вопреки натуре человеческой и желал узнать, как же тогда быть. Никому не хотелось на конюшню за непослушание, но сдерживаться всё время тоже не получится. "Правая рука" внёс разъяснение (на своё усмотрение): 

 - Воняйте только по делу и только в нужниках, а не где попало! 

 Через три недели до Михайлы дошла сия трактовка и он, похохатывая, объяснил своему помощнику, что имел в виду совсем другое - просто "не бояться". Мол, бродяжий жаргон такой, не всегда понятный.

Впрочем, про «ниже пояса» вру – есть и выше:

Бедная Луша, услышав незнакомое слово, тут же спросила: 

 - С какими ещё дойками? 

 - У тебя ведро есть? Давай покажу руками, а то опять не поймёшь, - И тут же ухватил Лукерью за грудь, чтобы доступнее и понятнее получилось, - Вот это и есть дойки. А девица с сиськами получается тёлочкой, что тут непонятного?

Но не подумайте, что юмор только такого плана - имеется более характерный для попаданчества, хотя того же качества:

- Гаишники, мать их, - не удержавшись прокомментировал Михайла. 

- Воистину хыщники, - солидарно поддержал Пётр Семёнович.

Другие подобные образчики:

Агропром Вяземского стал ударником "предпетровской пятилетки"!

Денежные запросо-закидоны московитских тартар

Присутствует и общечеловеческий юмор, на все времена:

Планы были просты, как ситцевые трусы…

Вот из самого забойного, лирического:

- Хрым-брым-дрым! Скажешь тоже, абрадабра какая-то, - пробормотало слева ласковое и нежное существо котёночного типа. 

 - Не проблема, могу Даздрапездрой назвать. 

 - Хихик! Будешь обзываться такими страхолюдностями, укушу. Или зацелую, - осмелела ненаглядная, - ты сначала разберись, кто я тебе: лапушка или этот, которого на бумагу записала. Индюга какой-то... 

 - Индрикотерапевт чемульпекский? - переспросил издеватель-словоблуд. 

 - Хрюк-чмок! - лап-лап-лап... 

Персонажи. Ровно такие, какие могут быть персонажи в учебнике по товароведению: никакие – вернее сказать, отсутствующие. Заметен, в основном за счет пролога, только главный герой Мальцев-Вяземский, который 

с детства был ботаником, а попутно и соломенным сыном,

а, попавши в 17 век, тамошней элитой крутит-вертит как хочет, за счет мыловарения. Не верится как-то.

(К слову, я не знаю, кто такой соломенный сын).

Что касается других персонажей, то они промелькивают, совершенно друг от друга не отличимые. 

Вот отрывок, прочитайте его и попытайтесь отделить одного человека от другого. Сам-то я вчитываюсь и вообще в данном тексте людей не замечаю.

Мышецкий передал благодарность за помощь в аресте Супонина и бумаги, подтверждающие законность полученной четверти от хозяйского добра. За разгром банды Бортня были выплачены пятьдесят рублей, а сам случай упомянули в курантах на заседании Думы. Через князя Мишка передал письмо Борису Голицыну, что раньше октября не сможет взяться за лечение царевича. Откуда Мальцеву было знать, что клюква зацветает с мая на июнь, а плодоносит лишь, начиная с конца сентября? Зато плантаций на болоте было множество, а Дарья-травница обещала наварить отвара от лихорадки. Ей-то, как вольной, платили и жалованье, и обещали небольшую долю от продаж. 

 Андрея Лукича, на прощание, озадачили техзаданием на "всё для лесопилки". На юго-восточном краю владенья Вяземских, границей с соседями являлась речка Весновка, такая же, как Малявка, но послушная. Пустошь возле неё, хорошо подходила под размещение производства досок, брусьев и прочей деловой древесины. А сам лес, вот он, рядом - глухомань, она и есть глухомань. Даже если находится под Москвою! 

 Спровадив гостей, каждый занялся своим делом: Пахом наконец-то начал варить твёрдое мыло, Анисим - руководить полями и поливами, а Кузьма с Михайлой засели за разработку очередной операции по зачистке бандюганов…

Вот аналогичное, если не надоело. А если надоело, помещаю под спойлер.

Вы в этом мельтешении имен что-нибудь уловили?

Описания. Совершенно не понял, как герой перемещается в пространстве. Время от времени описываются схватки с разбойниками, но откуда и куда едут обозы, сам черт не разберет. Рискуя навлечь на себя привычные обвинения в невнимательном чтении, не могу даже решить, а выезжал ли герой за границу или общение с купцами происходило в его имении. Выезжал, наверное – с высокими европейскими особами разговаривал же. Или нет. 

Местонахождение героя не определяется: аналога данному феномену не припоминаю. 

Диалоги. Я написал, что диалоги отсутствуют – опять приврал. Есть, есть диалоги – торгово-производственные, как полагается!

- А дёготь будешь поставлять? - не выдержал португалец. 

- Дёготь у других бери, я пока не научусь его в более выгодную смазку переваривать, тебе голову морочить не хочу. Зато хвосты от крупных соболей и чёрных лис буду собирать. Их, ежели с умом, можно за большие деньги продавать. Важным военачальникам для парадов, чтобы в шлемы вставляли, заместо перьев заморских. Сам подумай: пушистый хвост от крупной чёрной лисы, да ещё и с сединой - это показатель мудрого полководца! Только давай начнём всё-таки с мыла, а к концу года я сделаю отвар, понижающий жар и успокаивающий боль. По рецептам древних греков, ныне позабытых!

Композиция. Ну какая композиция в учебнике! Больше это даже не учебник напоминает, а торговую книгу, с записями прихода и расхода.

Идея. В качестве одного из жанров указана альтернативная история. Подозреваю, что, грустя об имперском величии, автор поставил себе в качестве сверхзадачи указать путь процветания. Завершается-то роман веселой свадебкой – с намеком на то, что химически продвинутый и энергичный попаданец, новоявленный мыловаренный олигарх, возвеличил Русь-матушку. 

Оно бы неплохо, конечно. Но для реализации данной, безусловно светлой, идеи следовало сочинить экономический трактат, а не художественное произведение. А к романам, извините, предъявляются некие специфические требования: у них, романов, сюжет какой-никакой должен просматриваться, психологическая обрисовка характеров и прочая литературная лабуда.

Общее впечатление. Конспект учебника товароведения плюс торговая книга, итого объемом 12 алок. С которыми, помахав перед рожей зеленой стобаксовой купюрой, меня заставили ознакомиться. Строго говоря, сам виноват: нельзя – в мои-то годы! – оставаться таким доверчивым. В следующий раз постараюсь исправиться.

И да, если что меня по-настоящему удивило, так это степень падения рецензентов. Нет бы мягко намекнуть автору, что его произведение шедевром, мягко говоря, не является, но вот так нагло, в лицо, хвалить… Из шести человек только один – самый честный, в котором я никогда не сомневался, – выдал отрицательное заключение. Остальные пятеро предпочли подпрыгивать на задних ножках, в надежде на вкусную косточку. Знаю, мнение этой пятерки может быть искренним, хотя – вот честное слово! – не представляю понимающего человека, которому сей труд способен понравиться. 

Автор волен обижаться, но он сам затеял бодягу с конкурсом рецензий. Не нужно было. Если хотел компетентного и непубличного мнения специалиста, мог получить за вдвое-втрое меньшую сумму. А жаждал славословия, следовало не конкурс объявлять, а тихо-мирно заказать рекламу – рекламное агентство оформило бы в лучшем виде. А так вышло, что вышло.