Рецензия на сборник рассказов «Особенности восприятия»

«Особенности восприятия» – это сборник из трех рассказов, объединенных главным героем, семнадцатилетним юношей Кириллом, и темой его отношений с семьей (в первую очередь с матерью, но и с остальными родственниками тоже). Состоит сборник из собственно рассказа «Особенности восприятия», занимающего основной объем, и двух небольших зарисовок, которые написаны в том же ключе. Сначала кажется, что «Невозможность ненавидеть» и «Ненависть и этикет» скорее дополняют заглавные «Особенности», являясь необязательными элементами, но потом я сочла, что обнаружила внутреннюю связь между всеми тремя рассказами, и, пожалуй, без любого из элементов ансамбль бы развалился. 

Интересно, что в аннотации к сборнику говорится вовсе не о сюжетно-содержательной стороне «Особенностей», а о смысле или даже об идее всего произведения (для удобства буду называть произведением весь сборник). Мне это напомнило использование эпиграфа, который прозрачно намекает? однозначно подсказывает? нужную трактовку произведения (чаще всего мне такое встречалось в стихотворениях или в песнях). Сложно сказать что-то в общих чертах об изложении сути всего сборника уже в аннотации, но именно здесь прием, задающий направление мысли, на своем месте, и без него «Особенности» немало бы потеряли. Любопытна аннотация и тем, что она дает понять, что рассказчик-то у нас ненадежный, то есть полностью доверять его видению не стоит. Это подчеркивание ненадежности рассказчика, на мой взгляд, позволяет спокойно относиться к поведению Кирилла и к высказываемым им мыслям.

Спокойствие же здесь необходимо потому, что Екатерине Балашовой удалось передать мироощущение подростка, которое непросто выдерживать и будучи в шкуре взрослеющего человека (об этом опыте, наверное, может вспомнить почти каждый читатель), и находясь рядом с ним в качестве свидетеля его взросления. Непросто выносить чувство вселенского одиночества, обостренность восприятия, чуткость к нюансам отношений, юношеский максимализм, естественным образом переходящий в нетерпимость и даже ограниченность, из-за чего, понятно, подростки могут казаться раздражающими и глупыми существами, не видящими дальше собственного носа. Весь текст так и пронизан бросанием в крайности: любовь и ненависть идут рука об руку, надежды для Кирилла лживые, детская наивность у него позади, семейные сборища пронизаны фальшью и ненавистью, а обида и едкая злоба, которые мальчик испытывает на другом мероприятии, почти овеществлены… Сам же он, по его мнению, находится выше всего этого, может позволить себе снисходительную усмешку и вообще владеет ситуацией, но при этом, находясь «в обществе совершенно лицемерных людей», точно так же учтиво целует ручки гостьям, неискренне улыбается и этих гостей ненавидит – да, не без причины; но все же здорово подмечено это свойственное и людям вообще, и подростковому возрасту в частности слепое пятно юного максималиста, который видит несовершенство мира во всем, кроме самого себя.

Повествование ведется так, что иногда от события к событию рассказ переходит ассоциативно, вслед за скачками мысли главного героя, что вполне соответствует принципам заявленному жанру психологической прозы. Правда, мне порой казалось, что из-за этого рассказ балансирует на грани между свободным потоком ассоциаций и бессвязностью – например, в случае резкого перехода между описаниями неудачного семейного застолья и пребыванием Кирилла в больнице. Несколько раз перечитывала и рассказ, и именно этот пассаж, но пробуждение после анестезии, появляющееся в тексте сразу после того, как Кирилл ушел в свою комнату с закончившегося ссорой общесемейного ужина, заставляет думать, ну, скажем, о (демонстративной?) попытке суицида или, может, о наркотиках, или о чем-то в этом роде, в то время как из дальнейшего повествования становится понятно, что речь идет о плановой госпитализации с длинной предысторией. Довольно натянутым показался мне и переход от краткого экскурса в школьную жизнь Кирилла к финальному эпизоду «Особенностей», который является как бы моралью всей истории: к разговору с одноклассницей, а потом и с матерью о выпускном. С точки зрения композиции и завершения всего повествования ход неплох, но меня смутил именно переключение с общего на частное – от всей школьной жизни к этому конкретному уроку: не могу обнаружить в этом ни строгой логики, ни свободы ассоциативного мышления.

В противовес предыдущему абзацу хочу отметить, что мне понравилась связка «Кирилл вернулся домой после операции – чуть не выругался от того, как кузен неловким движением причинил ему боль – вспомнил о другой ситуации с тетушкой, когда тоже так чуть не выругался – подумал об отношениях мамы и тетушки, а по аналогии и о своих со остальными родственниками, особенно в то время, когда он был в гипсе – и хоп, у нас уже новый сюжетный поворот про снятие гипса»: вроде и событий мало, и временные промежутки между ними значительные (прямо-таки скачок во времени происходит), но при этом сообщается много информации об обстановке в семье Кирилла и о его отношении к своему положению в ней. Кстати, о птичках, то есть о гипсе и прочем: медицинские реалии описаны со знанием дела, ухвачено типичное поведение врачей, юных пациентов и их родителей, неплохо переданы разговоры в операционной и сценки в межпалатных коридорах, и все это дополняется оценкой Кирилла. 

Этой Кирилловской оценочностью во многом объясняется стиль повествования, который я бы назвала шероховатым и опять-таки балансирующим между шероховатостью и невычитанностью, потому что выражения типа «разум юноши медленно прояснился, и он наконец включил любопытство, навострив ушки» мне кажутся как раз-таки стилистически несогласованными (и никакой художественной нагрузки, ИМХО, эта несогласованность не несет), а фразы «в каком трансе прибывал» или «любое в него вмешательство» я считаю просто неправильными. Кроме того, автор вплетает в повествование мемы типа «понимать меня необязательно, главное любить и кормить вовремя» или «ни в сказке сказать, ни матом сформулировать» – видимо, ради подчеркивания того, что события рассказов происходят ровно в наши дни, или просто потому, что пользуется ими в разговорной речи. Однако для меня такое откровенное цитирование интернет-культуры (особенно не в устах героя, а в пассажах от автора/повествователя) скорее является недостатком, и цитаты кажутся инородными. 

Подводя итоги, хотела бы сказать, что сборник «Особенности восприятия» – небезупречное, но занятное произведение, как бы удивительно это ни звучало, об особенностях восприятия жизни подростком (если подумать, то не только им, но остановлюсь на нем, раз уж он – главный герой). Уже заканчивая этот последний абзац в отзыве, я подумала, что «Особенности» темой и эмоциональным фоном напомнили мне чеховского «Володю»: та же юношеская нервозность, то же одиночество в семье, то же отторжение мира взрослых с их условностями и лицемерием (вопрос о границе между повсеместной искренностью, бестактностью и лицемерием остается открытым)... В общем, тяжело быть подростком, а особенно – подростком одиноким (в силу обстоятельств), что еще сказать. Остается только пожелать герою выхода из кризиса, а автору - творческих успехов.