Екатерина Мирская

Котик Флорс был вполне доволен жизнью, пока, по воле сложившихся обстоятельств, в их доме не появился новый жилец, пытающийся посягнуть на его статус любимца хозяев.

Ночь вступала в свои права, заявляя о них, накрывая мир тьмой, для одних почти родной, для других зловещей. Рон не относился ни к одной из категорий, но почти каждую ночь намеренно ступал во владения тьмы. Он искал ее слуг на пустынных улицах, в шумных клубах, тихих парках и уютных кинотеатрах. Искал, чтобы отправить в ад.

Зачем человеку жизнь, если в ней нет самого главного? Даже если это самое главное – твоя полная противоположность.

«О, как поет смычок, когда влюблен сверчок…»

Дети всегда нуждаются в любви и защите. Даже если это не человеческие дети…

Искусство может принимать разные формы. Написание картин, скульптура, создание кукол. Шахматы, кстати, тоже искусство. Но ничто не возносит творца так, как чужая жизнь в его руках.

Трое подростков сумевших пережить нападение зомби на деревню, случившееся сразу после странного «раската грома», пытаются выжить в этой непростой ситуации и найти помощь, чтобы спасти тех, кто мог еще уцелеть, и остановить зомби-апокалипсис.

Борис всегда верил в своего хозяина, даже когда мир перевернулся, он знал - тот непременно вернется.

Спроси у любого в городе: "Чего боится Клод Айвери?" и на тебя посмотрят непонимающе. Потом правда уточнят. И здесь, в ответ на утвердительный кивок, непонимание во взгляде смениться изумлением и оттенком некого страха, который обычно побуждает людей отшатнуться от собеседника. Кому в этом городке в голову придет столь бредовая мысль, что помощник шерифа вообще может чего-то боятся? Ведь он всегда первый в самое пекло. Но это не так. Потому что лжецам всегда есть чего бояться...

Воззрения на смерть и бессмертие – это краеугольный камень всех религий, вне зависимости от того, где, когда и при каких обстоятельствах религия появилась. Религия в свою очередь влияет и на культуру, и на социальную структуру общества, одновременно формируя и отражая ее.
Не стало исключением и общество Древней Руси, которое оказалось насквозь пронизано столь непростой темой. И отголоски этого доносятся до нас сквозь века…

История - это удивительная субстанция. В нее нелегко войти, но очень просто вляпаться. Герой этой истории, видимо, очень хотел войти в нее. И даже вошел. Как водится, гораздо позже того момента, как покинул этот бренный мир. А вот на момент своей жизни, казалось, что вляпался...
Это история удивительного Юрия Крижанича: немного гения, ни разу не миллиардера, но очень даже филантропа. Человека с огромными амбициями, стоявшего у истоков панславизма, бывшего предтечей славянофильства, на долгие века стертого из истории.

Человек слышит не то, что ему говорят, он слышит то, что хочет услышать. Будет слеп, даже если окулист обнаружит у него стопроцентное зрение, если просто не хочет видеть того, что очевидно для окружающих. Он не отвечает на заданные вопросы, он отвечает на те вопросы, что он "услышал", опознал и распознал.

Иногда, чтобы защититься, разум забывает самое ценное, но сердце бережно хранит это, чтобы вернуть однажды, когда придет время Профессор Дитрих Кронен всегда был для Феликса предметом для подражания. Но неисповедимы пути проведения, и вот, ему предстоит определить: безумен ли его кумир, или он ставил опыты на пациентах, находясь в здравом уме и твердой памяти.
Сможет ли Феликс остаться профессионалом и вынести верный вердикт несмотря на свою симпатию? И так ли все просто...

Детектив Саммерс — лучший в своем деле, несмотря на все свои методы работы с психопатами, и единственный, кто портит ему репутацию и кровь его коллега, эксперт-психиатр — Рут Лаймерс.

Над Старой Столицей сгущаются тучи, наползая из-за мрачных гор, что теснят город к морю. Вот-вот начнется страшная гроза. Но пока об этом догадываются лишь идолы заброшенного кладбища и обезглавленный музыкант, убийство которого предстоит расследовать Винсенту Файнсу — сыщику на службе Его Величества.
Скоро город содрогнется от череды смертей, утонет в первобытном страхе, а древние узкие улочки заполонит не менее древняя Тьма.