Рецензия на сборник рассказов «Мальчишки и девчонки»
Рецензия на сборник рассказов "Мальчишки и девчонки"
Подобно Евгению Лисину в его сборнике рассказов "Пионерская (не)правда", Juri Vorobyev в своем произведении "Мальчишки и девчонки" в юмористическом ключе описывает годы пионерского детства, вспоминая при этом не только авантюрные детские проделки и застойные идеологические ритуалы, которые детвора научилась цинично использовать к собственной выгоде, но и первые проявления подростковой сексуальности, что еще больше оживляет этот текст.
Рассказчик обнаруживает среди своих школьных и дворовых приятелей и приятельниц уйму талантов, причем успешно реализовавшихся в последующей взрослой жизни. Это и гандболистка Светка, сумевшая, несмотря на создаваемые ей препятствия, войти в компанию пацанов, игравших в космонавтов, и ставшая впоследствии олимпийской чемпионкой. Это и художница Маша - талантливый самородок, сумевшая поразить всех учителей своим совершенным по качеству рисунком обнаженного подтягивающегося одноклассника и ставшая потом известным художником-реставратором. Это и сын военного Илья, сумевший за блок сигарет договориться с сержантом из военного училища, чтобы оттуда привезли целый грузовик металлолома, сам выучившийся затем на военного летчика и получивший звание Героя за Афганистан. Но больше всего поражает Федя Фомин, из принципа учившийся на двойки, но потом легко исправлявший их на тройки. Поступив в техникум и попав потом на завод, этот уникум стал строить карьеру по партийной линии и дослужился до должности второго секретаря райкома КПСС. К сожалению, его карьера описана в произведении очень скупо. Насколько мне помнится, в те годы в партийную номенклатуру обычно попадали из комсомольских структур, а не через производство. Но что совершенно точно, циников среди этих людей было гораздо больше, чем идейных фанатиков.
Сам рассказчик - типичный домашний ребенок из интеллигентной семьи, хорошист в школе, ставший по воле случая председателем совета пионерского отряда и так и остававшийся в этой должности до перехода в комсомол. Жизнь бессменного пионерского активиста требовала заниматься массой нудных вещей, быть, как пишет сам автор, "пионерским козлом отпущения", но подростки, с цинизмом относящиеся ко всей этой идеологической мишуре, и из пионерских поручений научились извлекать пользу для себя лично. Например, под предлогом распространения по всем школам города анкет о местных пионерах-героях уходить с нелюбимых школьных уроков и идти в кинотеатр.
Отдельного упоминания стоит сбор макулатуры. Данное сдуру обещание собрать ее больше всех в школе пришлось выполнять, и четвероклашки находят блестящий выход, написав письмо в библиотеку с просьбой выделить им книги для отрядного классного уголка, и получают оттуда 55-томное собрание сочинений Ленина и прочую идейную литературу. Чтобы все это сдать, пришлось срывать с книг обложки и приклеивать на их место самодельные, разрисованные девчонками, но зато план по сдаче макулатуры был выполнен.
Дворовые испытания на звание космонавта, игры с карбидом и тайная рыбалка в пионерском лагере проходят по разряду обычных подростковых развлечений, в которые вовлекались многие из докомпьютерного поколения. Сейчас это уже не в ходу. Космос стал мало кому интересен, за создание взрывчатых смесей можно попасть под подозрение в терроризме, и за забор так просто уже не сбежишь, поскольку за детьми стали плотно приглядывать.
Авторским шедевром стоит признать описание лагерной помывки. Попав впервые в пионерский лагерь после третьего класса и угодив в отряд, где все остальные ребята были на год или два младше него, рассказчик стал помощником вожатой и воспитательницы и не смог преодолеть искушения этой мелкой властью. Ну как же, мужчин рядом нет, и ты - самой крутой парень в компании сверстников! Не слушавшихся пацанят удавалось приводить к повиновению легкими подзатыльниками, а медлительных девчонок можно было и подергать за косички. Самой большой копуше Лене-Алене он даже угрожал отрезать косу, делая пальцами "чик-чик". Все это обернулось против него в банный день, когда он самонадеянно пообещал справиться с мальчишками при помывке, но не смог предотвратить бедлам, и все это безобразие попало на глаза директору лагеря. Тот, разумеется, сделал втык своим подчиненным, и лишенным доверия пацанам устроили конвейерную помывку с участием вожатой и двух старшеклассниц, а также воспитательницы в качестве контролера на выходе. Поскольку уже помывшихся девчонок из-под контроля тоже выпускать было нельзя, все события происходили в их присутствии в женской раздевалке и примыкавшей к ней душевой. Своими словами всю гамму чувств, вызываемых этим текстом, мне не передать, поэтому привожу длинную цитату.
"- Девочки, садитесь на лавочки, лицом к стенке, - велела воспитательница девчонкам: на этих лавочках обычно переодевались и складывали свою одежду. А когда девчонки уселись, воспитательница повернулась к нам.
- Раздевайтесь. Вещи и полотенца оставляйте на лавочках, а сами идите в душ.
- Девочки, подвиньтесь, освободите им часть лавочек.
Девчонки быстро сдвинулись, а мы, нехотя, стали раздеваться - мы никак не ожидали, что придется это делать при девчонках.
Но я решил хоть тут не подкачать и подать пример остальным: я быстро снял футболку, шорты, сандалии и направился в душ.
- Ты что, и дома в трусах купаешься? Плавки тоже на лавочку, - воспитательница приказала это очень строго. Я остановился на полпути к душевой.
- Я кому сказала? Снимать все и в душ! - она повысила голос, видя, что я не двигаюсь.
Кто-то из мальчишек начал шевелиться, кто-то стоял потупясь, а я был, как в ступоре... Наверное, воспитательница заметила, что остальные мальчишки смотрят на меня и тоже не раздеваются.
- Плавки сюда и строиться в шеренгу!
- В душ самим не заходить! - она протянула руку в мою сторону, указывая на плавки.
- Давай сюда!
Я, как робот, под строгим взглядом воспитательницы нерешительно приспустил плавки ниже колен и вышел из них. Воспитательница уже была красная от нашего непослушания. Она выхватила плавки у меня из рук и бросила их на лавочку возле девчонок. Затем, взяв меня за руку чуть выше локтя, обратилась к остальным мальчикам.
- Все в одну шеренгу, становись!
Все остальные мальчишки, видя, что я уже стою голышом возле воспитательницы, тоже полностью разделись и стали в шеренгу. Конечно, девчонки сидели к нам спиной, но я слышал их хихиканье. А, подняв глаза от пола, я заметил, что некоторые девчонки подсматривают через плечо. Только воспитательнице, видно, было не до них. Так мы простояли не больше минуты, прикрывая свое мужское достоинство и сгорая от стыда.
А потом... дверь в раздевалку открылась и мы услышали чьи-то голоса. Как оказалось, это пришла наша вожатая и привела с собою двух девушек из 1-го отряда. Им было лет по 15-16... Они были в футболках и шортах, и вожатая несла в руках целую стопку чистых вафельных полотенец.
Воспитательница облегченно вздохнула.
- Наконец-то. А то я с ними совсем замучилась!
- Марш в душ, - это уже к нам.
Она открыла дверь душевой, и мы гуськом туда проскользнули. За нами зашли и девушки с нашей вожатой, а за ними и воспитательница.
- Мойте этих разгильдяев по одному. Намыливать и мыть везде. Помытых выпускайте из душа в раздевалку. Я там их проверю и буду следить за порядком, - с этими словами воспитательница вышла из душа, а девушки и вожатая принялись за нас.
По-видимому, вожатая уже проинструктировала девушек, как нас мыть. Сразу же был определен порядок: они не дали нам самостоятельно мыться под душем, а вожатая брала по одному мальчику и запускала ополоснуться под душем, потом она намыливала ему голову, и под душ заходил следующий, а вышедшего из-под душа она передавала следующей за ней девушке, которая смывала голову и намыливала туловище и руки. Следующая девушка смывала мыло с рук и туловища и намыливала ноги, попу и все остальное. После этого вымытый разгильдяй уже сам смывал все мыло под последним душем и выходил в раздевалку. Вожатая и девушки работали, как конвейер - четко и быстро. Только отдавали редкие команды: "под душ, повернись, расставь руки, раздвинь ноги, все смывать".
А мы, мальчишки, так же молча крутились и подставляли свои тела под их быстрые руки. И все же самое неприятное ждало меня впереди...
Как я уже говорил, мы выходили из душевой в раздевалку по одному и в раздевалке нас встречала наша воспитательница, которая проверяла качество помывки. Тщательно проверяла, как настоящая медсестра: она прежде всего проверяла уши, потом подмышки (не катается ли там грязь по коже) и пятки. При этом она крутила нас перед собой и на виду у наших девчонок. А так как я был первым в очереди на помывку, то и вышел из душа я первым и первым же попал под этот осмотр. Сначала я пытался прикрываться, но как тут прикроешься, когда требуют поднять руки в стороны. А воспитательница-медсестра еще и отправила меня перемываться, так как пятки у меня не были отмыты. Короче, я вернулся в душ и оказался последним в очереди. Правда, когда я сказал, из-за чего меня вернули, остальных стали мыть тщательнее и больше никого на перемывку не возвращали.
А меня же девушки основательно перемыли, особенно пятки.
- Самый большой, а пятки самые грязные, - сказала одна из девушек и, шлепнув меня по попке, выпустила из душа.
Когда я вышел в раздевалку, все остальные мальчишки уже одевались, а мне пришлось опять пройти осмотр у воспитательницы. На этот раз все было хорошо, и под усмешки наших девчонок я пошел одеваться. В общей суматохе и шуме девчонки сидели уже совсем не лицом к стенке...
К моему несчастью, мои плавки лежали совсем близко от этой самой Лены-Алены. Когда я подошел к лавочке, Лена-Алена взяла двумя пальцами мои плавки и протянула их мне. А когда я стал их одевать, прикрываясь одной рукой, сгорая от стыда и не попадая ногой в отверстие в плавках, Лена-Алена указала двумя пальцами на мою маленькую мужскую штучку и подвигала пальцами, как ножницами.
- Будешь долго копаться, так я "чик-чик".
Тут уж засмеялись все - и девчонки, и мальчишки, и даже вожатая улыбнулась: они все знали, как я говорил "чик-чик" Лене-Алене.
На этом наша первая помывка в пионерском лагере закончилась.
Конечно, мы не уложились в отведенное нам время, но благодаря "конвейеру" затянули помывку лишь минут на 15. А в следующие субботы нас, мальчишек, отводила в мужскую душевую наша воспитательница с двумя помощницами из 1-го отряда, а девчонок забирала в женскую душевую вожатая.
После этого случая девушек из старшего отряда, вожатую и воспитательницу мы, мальчишки, совсем не стеснялись и всегда быстро раздевались перед ними в душевой догола и без понуканий.
А вот наши девчонки практически всю смену посмеивались надо мною и другими мальчишками, показывая нам это ставшее знаменитым "чик-чик"."
Знаменитое советское ханжество на малолетних детей, как видим, не распространялось. Хотя именно в младшем школьном возрасте развивается чувство стыдливости, детское здоровье и гигиена были для взрослых куда важнее, отсюда и медосмотры нагишом, а в довоенном "Артеке" даже и загорание без белья, причем мальчиков и девочек вместе. Стыдливость в итоге и пропала, как не было, могло обойтись и без психических травм, если бы не то самое заключительное "чик-чик". Угроза кастрации в любом возрасте входит в состав подсознательных мужских страхов, о чем еще Фрейд много писал, но психоанализ в СССР был под запретом. К счастью для рассказчика и его друзей, они еще не знали значения слова "евнух", и потому впоследствии, уже в младшем подростковом возрасте, даже не поняли, чем именно им угрожают, и однажды насмешили лагерных вожатых, пообещав стать их примерными евнухами.
В заключительной главе рассказчик представляет историю уже не из своего детства, о юном боксере, для спокойствия родителей представлявшимся шахматистом и долго водившим их за нос, пока его спортивные успехи не расхвалили им в школе. Вот до чего доводит врожденная деликатность!
Не берусь судить, насколько все описанное в данном произведении соответствует реалиям, но поразить автор сумел, картину застойных лет обрисовал более чем ярко, и думаю, текст может быть интересен не только ностальгирующим по своему советскому детству, но и людям более младших поколений.