Рецензия на сборник поэзии «Менестрельское и другие стихи»
Несмотря на то, что уговор был изначально на несколько стихотворений, я решил для начала ознакомиться со сборником целиком. Уже с оглавления меня насторожила любовь автора к менестрелям, ну а используемые образы поначалу вызвали лёгкий скепсис. Артефакты какие-то, вервольфы. Будто игрушку компьютерную запустил. Тысячи их, стихов в таком антураже, а фэнтезийно-любовных и подавно.
...И тут я наткнулся на
Я не герой. А враг мой не злодей.
Напротив ведь такой же сельский парень.
Этой картинкой можно было заканчивать рецензию. Мне кажется, если менестрель поэт смог так тронуть хотя бы одного человека, его кармическая задача уже выполнена.
***
Знаете, со всех сторон романтизируют войну. Ещё когда ты мелкий, тебе покупают игрушечные мечи с пистолетами. Когда ты становишься старше, то «войнушка» наседает уже в кино. Потом настоящий мужиг должен сходить в армию, построить генералу дачу подержать в руках автомат. И наконец, фонтанировать счастьем на парадах, о, у нас ведь самые большие пушки и самые быстрые самолеты. Ух как мы этими пушками пыщпыщ злобный запад, если сунется!
А Джокер ведь глаголет суть, пусть и спрятавшись за фэнтезийной декорацией. Война — это не романтика, а кровь, мозги, кишки. Смерти и калеки. И этому кошмару не воспротивишься:
Я не герой. Хочу уйти домой,
Но не хочу болтаться на осине...
Прекрасно удалось выписать образ простого парня, которому просто хочется вернуться домой, и оттого плевать на то, какие ему дадут медали, и чей король победит. (Не раз, кстати, мелькало небрежение по отношению к "королю"). За одно только это автор заслуживает аплодисменты.
Интересно, что вскоре происходит межстихотворный (такое слово вообще есть?) диалог. Страницу спустя читательскому взору открывается «Послушай, друг», где новый персонаж обращается к уже знакомому нам не-герою.
Послушай, друг, ты не виновен!
Ты убивал, но был приказ!
Не-герой говорил о себе как о мяснике и убийце, второй персонаж же его оправдывает: «Мой друг, ты просто человек». Видимо, он и есть тот, кого в начале своей истории спас не-герой. Кто прав в их диалоге? Нет и не может быть ответа. Потому один персонаж бесконечно предаётся мрачным воспоминаниям, второй же, более прагматичный, хочет от них избавиться, залив вином. Стихотворение перекликается с «Накануне войны»:
Не спится. Спиться тоже не судьба.
Почему не судьба спиться? Потому что завтра война и смерть. Конец истории. Спиваться будет победитель.
Хотя автор и пытается сгладить ситуацию юмором (от лица преступника, которого вот-вот погонят на войну):
Эй, парень, а ты сам-то здесь откуда?
Каким нелёгким ветром занесло?
Молчишь? И зря, ведь поболтать не худо.
Нет, не за то сижу, что я трепло.
Этот герой, преступник, спасается болтовнёй, признаваясь, что ему от страха даже сон не идёт. Он болтает то об оружии, которое, как ему думается, выдадут завтра, о своем тюремщике... Что вижу — то пою; что угодно, лишь бы не молчание. Вечная тишина — ещё один синоним смерти.
Красиво завершает персонаж свою речь:
Как звёзды в небесах сияют чудно
В последнюю ночь накануне войны...
Так вот, несмотря на то, что те же «Смерть колдуна» и «Радуйся, друг» тоже военные, и более того — сюжетные, они произвели меньшее впечатление. Такие мрачносказки со своим графониумом (читай: картинкой). Почему-то при написании прозы Джокер тщательно притворяется, что не может в картинку, наседая смесью экшена с болтологией, а как стихи, так сразу «зелень вольных лугов, ясных небес бирюза».
Стихотворные размеры разбирать не буду — полагаю, автор и так знает, где что не так.
Ещё была ассоциация с Канцлером Ги и КиШ, что до меня озвучивала Tota Moll. И я бы отделил стихи про современщину от «средневековых» в отдельный сборник, они ж требуют другого настроя.
Ну что ж...
Давай до дна, мой, друг. Аминь.