Рецензия на повесть «Палач Его Величества»

-— Томми. Томми, Томми…. Отчаянный крик женщины.

Английский замок. Неведомый Томми и понимание того, что это лишь сон.

Всего лишь сон, приснившийся режиссёру монтажа Юлии, словно спусковой крючок для вереницы последующих событий, так властно и неотвратимо вошедших в жизнь современных девушек, сотрудниц телекомпании.

Открываю эту книгу и каждый раз невольно попадаю под очарование этой мистической истории, где современность мешается с древностью и в которой есть:

Аглицкий  шарм. Куда же без шарма. Вспомните только всё читанное в книгах и виденное в  кино ли, по инету ли — аристократы, леди, дворецкие, замки и прочая и прочая.

И вот вам натуральный  замок 12 века – Чиллингем, с богатейшей историей, ещё с какой историей. Остаётся титулованных имён добавить — нынешний владелец сэр Хэмфри Уэйкфилд, его жена  происходит из рода Грэев, которые веками владели  Чиллингемом. К величественному зданию прилагается изумительно красивый парк, лес, знаменитые белые коровы.

Но так  же  Чиллингем является лидером по количеству привидений, которые, конечно же, любят темные коридоры, подземелья, потаённые комнаты, коих в замке хватает с лихвой. Имеется печально известная комната пыток,  в которой безраздельно властвует самый сильный и страшный призрак – Мучитель Сэйдж, палач королевского величества со всем богатым арсеналом изощрённых средневековых пыток, набравший огромную силу от нечеловеческой боли и ужаса замученных им людей. Причём он и сохранил её и способен причинить реальную боль человеку, по неосторожности попавшему в его владения, или ещё того хуже —  заиметь над ним власть и предавать его изощрённым мучениям каждую ночь. Что и умудрился навлечь на себя некий английский джентльмен своим неосторожным поступком в юности.

Любовь и кровь, как не банально это звучит,  но и любви и крови  достаточно, просто таки фонтаном брызжет эта кровь, но в конечном итоге – на благо.

И  внезапное понимание того, что для джентльмена важнее сначала завязать галстук, потом уж надеть брюки, какая ни была бы ситуация, даже с операционного стола сползая.

Но давайте по порядку.

Вот причудливо тасуется колода – корреспондентка Олеся приезжает  в Англию для участия в спецпроекте «Величайшие замки Северной  Европы»  Счастливый шанс, но, не просто так, а с отягчающими.

Без цитаты трудновато тут обойтись, посему:

––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––

«Президент общества, сэр Томас Стэнли Линсдейл, весьма учтиво приглашал её присоединиться к интернациональному проекту о средневековых замках Англии и севера континентальной Европы на правах независимого репортёра. Откуда мистер Линсдейл узнал о том, что Олеся до прихода на телевидение занималась историей, а точнее, историей взаимоотношений средневековых Англии и Руси, было совершенно непонятно, но Олесе на тот момент это было абсолютно безразлично. Натура порывистая и творческая, она просто не могла пройти мимо такого шанса. Руководство канала, конечно, несколько обалдело от такого поворота, но потом здраво рассудило, что участие в таких значимых проектах только повысит рейтинги, которые в последнее время что-то стали изрядно проседать. И вот, утряся все формальности, Олеся Колчанова вылетела в Берлин, а после, исколесив несколько стран, приземлилась в Хитроу, крупнейшем международном аэропорту Лондона»

---------------------------------------------------------------------------------------------------------

  Замок потрясает Олесю, равно как и всех. кто имел счастье его лицезреть.

------------------------------------------------------------------------------------------------

«Это было величественное в своей простоте здание прямоугольной, почти квадратной формы, со стенами невероятной толщины, которые словно напоминали горделиво, что, сколько бы не осаждали замок неприятели за всю его долгую историю, но никому не улыбалась удача, и Чиллингем ни разу не был взят. Несмотря на то, что сам замок был трёхэтажным, а башни трёх и четырёхэтажными, складывалось ощущение, что серая громада уходит ввысь на несколько сотен метров. По одну сторону от неё был виден изумительной красоты сад, а с другой стены подпирал настоящий лес. Перед замком был разбит один из тех знаменитых английских газонов, что всегда были предметом иронии как самих англичан, так и гостей королевства.

 Вместо мрачных чертогов глазам Олеси предстали светлые залы с картинами в золочёных рамах, резной мебелью, коврами на полу и бесчисленным множеством старинных безделушек на полках сервантов. Через неожиданно огромные окна в комнаты проникал солнечный свет, играя на изгибах тончайшей резьбы. Такие интерьеры скорее пристали бы Версалю, нежели суровой нортамберлендской крепости. И этот контраст заставлял Олесю внутренне трепетать»

---------------------------------------------------------------------------------------------------

 Как-то не к месту чувствует  она себя ни в джинсах и майке, ни в клетчатом сарафане, спешно нашедшемся к ужину, несмотря на всю учтивость и радушие хозяев.

Заставляет внутренне трепетать её и сам сэр Томас Линсдейл  – аристократ, почти красавец, со светлыми волосами, разделёнными пробором, и до странности светлыми глазами с крошечными точками зрачков. Но кроме этого чувствуется в нём какая-то затаённая боль, какой-то надрыв, что-то такое, от чего холодком сжимается сердце.

 Вот в такие глаза всмотреться – предчувствие того, что твоя жизнь никогда уж не будет прежней. Предчувствие любви. И осознание того, что легко и просто не будет, и не можешь уже повернуть назад, и боль его разделишь и всё остальное, словно бездна в этих глазах,  и спасение твоё  этот человек и погибель. Ну это уж неважно. Многое неважно теперь.  Потому что любовь.

— Томми, Томми, Томми…

----------------------------------------------------------------------------------------------------

«. Не скрою, я пригласил вас, имея в душе корысть. Я... я прошу вас отнестись к моим словам серьёзно. Вы ведь соприкасались с чем-то... необъяснимым, верно? Когда работали в этих далёких степях? Такие места всегда завораживают. И... У людей, которые сталкивались с... малопонятными фактами, по-другому смотрят глаза.

— Откуда вы знаете?... — Холодок, тронувший Олесин затылок, ощутимо усилился. — И потом... там, в Хакасии, с призраком столкнулась не я...

— Я знаю, — кивнул Линсдейл, — но эта встреча повлияла на всех, в том числе и на вас. Я не имел никакой возможности хоть как-то обосновать приглашение вашей помощницы, но вот вы...

— Откуда. Вы. Это. Знаете. — Олеся против воли, словно загипнотизированная, не могла оторвать взгляда от бледно-голубых глаз с почти невидимым зрачком.

— Для медиума моего уровня это не составляет никакого труда.

У Олеси разом кончились все слова»

––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––

Вот, собственно, завязка сюжета. Хочется добавить только, что любопытство сгубило кошку, оно чуть и не сгубило Олесю.  А ведь остерегали её  не шляться ночью одной по коридорам замка, мало ли куда можно выйти и что увидеть.

Юлия…Юлька. Современная девушка в джинсах и кожаной безрукавке.  Но если хоть раз вляпаешься в мистическую историю,  как это было в Хакасии, и с честью выйдешь из неё, то невольно  приобретаешь некий мистический опыт и некие знания, которыми можешь помочь.  Недаром именно с ней связались в ноосфере и попросили-потребовали о помощи и получили её, благодаря решительности  упрямству и силе воли всё той же Юлии  всё получилось в наспех проведённом обряде экзорцизма…  Только вот легко ли смывается  чужая боль, чужая кровь и чужая любовь?

Впечатляет  натуральная черепушка  палача  Сэйджа со своим полётом в самолёте  Аэрофлота.

Я не знаю, как умудряется автор писать так, что создаётся завораживающая  иллюзия присутствия. Не иначе в той же ноосфере нахваталась. Сильно, остроумно, нагнетающе,  мистически и очень естественно,  что ли.

 Тут типа критиковать полагается, ну что делать. Раскритиковать что ли  фартук дворецкого с кочергой или придраться к форме  газона. Или небо было какого-то не такого цвета, или кровь пустили как-то не так, не по- научному, не по правилам.  Я не критик. Я благодарный читатель.

И читала с удовольствием, чего и вам желаю.