Рецензия на роман «Химеры сонного царства»
Радости тем, кто ищет; мужества тем, кто спит.
Тринадцать дней в сторону полной луны.
Я думал, что это мне снится, что же, здравствуйте, сны;
По-моему, я знаю, зачем вы пришли ко мне.
Так я уезжаю в деревню, чтобы стать ближе к земле...
Как нам вернуться домой, когда мы одни;
Как нам вернуться домой?
«Аквариум»
Этот роман, его язык – околдовал меня, и не было никакой возможности противиться его густому приворотному зелью из ночных лягушачьих песен, гномьих шорохов и шелеста крыл ангелов, взлетающих с покосившихся крестов старого деревенского кладбища…
Прочитав роман, пришлось стряхивать с себя сладко-горький дурман его образов – воистину, химеры. И с тревогой думать о том, почему автор дал такое название: уж не потешается ли он над своими героями – а заодно и над читателями? Мы ведь уже и поверили в то, что всё это на самом деле. Какие ещё химеры, роман-то про монтажников, а их вряд ли заподозришь в бесплотных мечтаниях.
Аннотация «Химер сонного царства» вызывающе лаконична: «о приключениях в поисках настоящей любви». Меня, признаюсь, такая аннотация зацепила своей наивной серьёзностью. Вроде как – вот вам самое важное в жизни человека, о чём ещё тут говорить. К слову, и приключения, и настоящая любовь в романе (кстати, скорее даже не романе, а повести – но раз указан «роман», то так тому и быть) есть – тут автор не покривил душой, – хотя, конечно, объективно такая аннотация не способствует привлечению интереса искушённого читателя. Но, к слову, автор вроде как и не заботится об интересе, с истинно деревенской сдержанностью (дорогой автор, но разделить на главы было бы хорошо, хотя я читала не отрываясь, с удовольствием повторно перечитывала текст в поисках нужного места, но в таком виде это может быть не всем удобно).
Просматривая конкурсные произведения, я увидела в рецензии к «Химерам сонного царства», что это роман про монтажников. Монтажников, представляете? Тех, которые для меня, к стыду моему, в первую очередь – «не кочегары мы, не плотники». Большинство романов на конкурсе – в жанрах фэнтези или фантастики. И это, на самом деле, очень интересно, что такие вот реалистичные (по крайней мере, по «внешним» признакам) произведения смотрятся куда более фантастичными, чем истории про магию, королей, космические путешествия, которые, напротив, в художественной реальности становятся чем-то вроде «общего места». Монтажники на работе в сельском элеваторе – для большинства горожан и офисных работников, в том числе и для меня, тот ещё «параллельный мир». И тем интереснее.
В профиле Юрия Сотникова на другом ресурсе указано, что он работает монтажником. Вот, собственно, к достоверности: тут никаких сомнений быть не может, и я легко и просто доверилась автору во всех вопросах, касающихся элеватора, монтажа оборудования и бригадной работы (благодаря роману теперь я, кстати, знаю красивое слово «нория»). По поводу жизни российской деревни у меня кое-какой опыт есть, поэтому вполне могу провести верификацию – о результатах которой и расскажу далее.
Итак, сюжет: главный герой – молодой монтажник Еремей – возвращается из города в родной посёлок в надежде начать новую жизнь. О прошлом героя мы почти ничего не узнаём, но можно догадаться, что в городе не нашёл он счастья. Этот мотив противопоставления городского-сельского, который пройдёт и дальше по всему роману, сходу окунает нас в традицию «деревенской прозы». Мне в первую очередь вспомнились рассказы Шукшина – но только на уровне темы-мотивов. Мечты о «честной простой жизни», которые в романе никак нельзя назвать пустыми, позволяют забираться на уровни социально-политических вопросов, справедливости, моральных принципов и духовного поиска. Герой хочет работать – честно, на совесть, и получать от своего труда удовлетворение и вознаграждение. Это ли не естественное желание человека? Но в городе всё перевёрнуто с ног на голову, и один из героев, когда разговор зашёл о больших деньгах, которые якобы можно заработать в городе, рассказывает, как его и других рабочих людей в городе обманули, денег за работу не заплатили. Кульминация противопоставления «кабинетчиков» и трудовых людей – в сцене приёмки работ городской комиссией, и заканчивается эта борьба вполне сказочно: победой бригады монтажников. Не сдерживаются деревенские герои и в отношении представителей власти, которые думают не о народе, а о своей выгоде, и прочих паразитирующих: «Балконные клопы, которые сидят в креслах и висят на телефонах».
Несправедливости, воровству и обману противопоставляются настоящие человеческие отношения в бригаде монтажников, в которую поступает на работу главный герой. Бригадир Зиновий – умный, много повидавший, страдающий от разброда в семейной жизни, добрый и справедливый. Он искренне переживает за «своих ребят», за монтажную честь своей бригады, не боится сказать, что думает. Хотя иной раз его и подводит горячая натура, но он готов и признать свои ошибки, и повиниться. Муслим – олицетворение надёжности и рассудительности. К слову, с образом этого героя связан и традиционный мотив надуманности вражды между представителями разных религий, которая выгодна высоким иерархам, а простым людям нечего делить, да и важно не то, в какого бога ты веришь, а каков ты сам, как поступаешь с другими (недаром главный герой Еремей, слегка бахвалясь, заявляет: «Мой бог – добро»). Серафим (с «говорящим» именем) – душой «почти ребёнок», добрый и чистый. «Чудо крылатое» – говорит про него Зиновий. Несколько раз при чтении романа я вспоминала «Братьев Карамазовых». Так вот, Серафим ближе всего к Алёше. Его противоположность – мрачный, измученный страданием по умершей вместе с ребёнком молодой жене монтажник Янко напомнил мне Ивана Карамазова (без его интеллигентских метаний, но по духу очень близкий). У Янки – горького пьяницы – и свой «чёрт» в романе имеется, целых три. Сцена, в которой братья-чертенята вежливо так приходят в гости к допившемуся человеку, выписана мастерски, и, как и всё в романе, ловко перетасовывает миры: можно сказать, что черти привиделись герою («допился до чёртиков»), а можно увидеть и предупреждение из «тонкого мира». Янко – основной трагический герой книги. С ним же связан и самый страшный эпизод романа: когда Янко находит последнее письмо своей жены, и кровавое безумие застилает ему глаза, и он бежит на кладбище с лопатой... милосердный автор заговаривает нам зубы карнавальными метафорами, но мы чувствуем, как оживают вполне реальные кошмары.
Особняком стоит в романе дед Пимен – столп деревенской мудрости, к которому герои приходят за советом, который служит им моральным ориентиром (хотя вовсе не чужд человеческих страстей – чего стоит хотя бы его отчаянное сватовство).
Все герои разные (выведены автором ярко, зримо, каждый со своей речью), не лишены недостатков, да и общение их не всегда складывается гладко. Но все они «из одного теста», уважают, признают и ценят друг друга, поддерживают в беде, а если и ссорятся, то по горячности. В бригаде Зиновия нет места предателям и трусам – ведь от действия каждого зависит безопасность всех остальных, и это монтажное братство, при всей своей простоте и некоторой наивности, покоряет.
Автор пишет, что это роман о любви, и верно: «любовная» линия здесь является сюжетообразующей. Еремей сразу, как только возвращается в посёлок, выбирает себе «даму сердца» – работницу элеватора Олёнку. И всё произведение герои идут друг к другу неторной тропой, преодолевая испытания гордостью, ревностью, недоверием. Обычно меня не трогают истории «про любовь», особенно в центре повествования. Но история любовных метаний Еремея («Ерёмушки», как ласково называет его Умка, сын Олёнки) покоряет своей искренностью и особенно ценна тем, что помогает показать лучшие стороны героя. Ярче всего они проявляются как раз в том, как он относится к Умке, которого сразу же называет своим сыном – и уверенно находит путь к детскому сердцу, ощущая бесконечное желание защищать, помогать, такое естественное для сильного взрослого человека, но от этого не менее драгоценное.
Удивительно, но при всей поверхностной «грубости», отношения поселковых «мужиков и баб» действительно искренние и чистые, наполнены настоящим взаимным уважением, хоть и перемежаемым временами довольно едким подтруниванием. Влюблённый Еремей своей искренностью и нежностью возносит свою возлюбленную и её сына на небывалую высоту. И в этом видится мне мотив «рыцарства» – гораздо более глубокий, чем во многих историях любви.
При этом здесь есть место и природной «конкретности» отношения мужчины и женщины, и бытовым деталям, и спорам по пустякам, что делает картину ещё более объёмной и реалистичной. Но вместе с тем эта история любви оставляет ощущение сказочности. Вроде бы героя нельзя назвать «принцем на белом коне», но своим благородством, глубиной переживания любовного чувства он – такой, в которого хочется верить.
Долго пыталась понять, есть ли в романе идеализация деревни, деревенского человека. Вроде бы большинство людей из посёлка не являются исключительно «положительными» персонажами. Есть место и безответственности, и вспыльчивости, и изменам, и трусости, и пьянкам. Но в то же время все они – носители авторской правды, «хорошие люди». По-моему, деревенские «типажи», детали, разговоры переданы вполне достоверно – хотя и в «концентрированном» и очень авторском варианте. Эти рассуждения о «городских», о правде, о душе, о судьбе человека, рассказы стариков, это особое, без городского заискивания, ощущение природного мира, его красоты и величия. Эта удаль вперемежку с детскими суевериями, ярко показанные в сцене ночного поиска клада (к слову, заметила, что во многих деревнях есть свои истории о кладах, восходящие, вероятно, к архетипу скрытого сокровища – что для меня ещё одно подтверждение достоверности). Кстати, герои и тут действуют «по правде»: они хотят найти клад не для того, чтобы обогатиться, а чтобы построить цирк – для всего посёлка.
Возвращаюсь к тому, с чего я начала, выразив восхищение стилем и языком автора. Тот случай, когда язык создаёт глубину повествования, раздвигает границы, когда автор приходит с фонарём поэзии и высвечивает все уголки простого, казалось бы, сюжета. Итак, язык поэтичен – о, да! Автор умело использует весь стихотворный «набор инструментов»: метафоры, сравнения, гиперболы, олицетворения, ряды эпитетов. Довольно много слов или форм слов, которые я никогда раньше не встречала и которые придают особый колорит речи героев – но при это все так или иначе понятны из контекста, не смотрятся искусственно добавленными или нарочито просторечными. Могу предположить, что не всем придётся по вкусу такое изобилие – точно так же, как любителей поэзии, по-моему, меньше, чем любителей прозы. Но для меня, и в стихах и в прозе, при оценке языка и стиля в первую очередь имеет значение то, зачем автор использует тот или иной приём. Если просто как украшение, как игра с читателем, как бравирование своим мастерством – здесь мне становится скучно читать длинные описания. Но (я очень надеюсь, что у меня это получается) если я чувствую, что автор говорит искренне (не значит – просто), если все метафоры «попадают в цель», если нет «случайных» сравнений – тогда такой язык становится для меня волшебным. Таким, как в этом романе, где все развёрнутые метафоры, заковыристые сравнения, олицетворения всего, что покажется на глаза герою, не уводят читателя в сторону, а ведут прямо к цели – показать внутренний мир людей, их жизнь в чудесном, хотя и страшном мире, их бездомность и стремление отыскать настоящую любовь.
Так, когда герой под утро возвращается в родной дом, его встречают тишина и запустение, и ни одной живой души, только «обмякший со спячки мышонок», который «хрумкает ломким куском рафинада», а ночью «думал о грустном». И сразу – мы слышим эту предутреннюю тишину, и видим тот чистый лист, с которого решает начать свою жизнь герой, и то, что никто его не ждёт, но всё вокруг – родное, даже мышонок. Или тракторист, выезжая утром в поле, разговаривает с трактором – и ничего нет естественней этого разговора. Как и разговоров главного героя с рекой, с домовым, как и описания братьев-чертят, что ели фрукты в гостях у пропащего Янки. Вот ещё моё любимое: главный герой рассказывает о своём потаённом страхе коту: «Кот сначала слушал меня – не брыкался, а потом вцепился в грудь мёртвой хваткой и разодрал с левой стороны мой дешёвый панцирь». Вот так просто – а ведь всё сразу понятно про него, как быстро его попытка обмануть себя провалилась. В книге много таких волшебных моментов, и я искренне желаю, чтобы роман нашёл читателей, которые могут, как я, найти для себя россыпь таких драгоценностей.
«Приключения в поисках настоящей любви»? Сложные монтажные задачи, драка в поселковом «ресторане», поиск клада у заброшенной помещичьей усадьбы, поход в цирк с сыном своей возлюбленной… Можно сказать: разве это приключения? А почему бы и нет. Ведь герои, за антуражем обычных событий и нелепых происшествий своей жизни, «странствуют» по прекрасному странному миру, ошибаются, страдают, но каждый по-своему ищет и защищает добро, правду и дом.