Рецензия на роман «Дар Демона. Том 1 и 2 (Темный маг - 1)»
Книга написана качественно и добротно, но не могу сказать, что она меня захватила. Полагаю, это скорее проблема читателя, который всегда желает от книги странного, чем проблема автора. Поэтому постараюсь, рассказывая о «Даре Демона», по возможности разграничивать субъективные и объективные моменты. Возможны спойлеры.
Сложнее всего было с образом главного героя, Арона Тонгила. Его прелесть в том, что воин, ненавидящий Тёмных магов, внезапно сам оказывается таким магом – и с этим ничего не поделать. Приходится смириться и, заняв место своего предшественника-колдуна в параллельном мире, как-то справляться с его наследством.
Это сильный ход, дающий возможность для многих внутренних и внешних конфликтов, а также для раскрытия характера героя. Но, на мой взгляд, автор не воспользовался им в полной мере.
Нужно сказать, что о прежней жизни Арона-воина мы почти ничего не знаем. Его отца убили рыцари богини Гиты, а любимую жену и сына – маг-некромант, так что Тонгил ненавидит и Гиту, и Тёмных магов. Он был сотником, долгое время служил в Золотой Гильдии. Вот и всё – скорее биографическая справка, чем портрет живого человека.
Арон успевает немного раскрыться в первой главе. Продуманно и расчётливо убивая некроманта, он не испытывает мстительной радости – только гадливость. Отравив всех слуг, он переживает за судьбу возможных пленников:
Проверив замок, Арон подошел к лестнице, ведущей в подземелье. Обычно именно там некроманты, нуждавшиеся в человеческих жертвах, держали пленников, и кого-то из несчастных еще можно было спасти.
Впрочем, о пленниках Тонгил быстро забывает, получив интересное предложение от демона – если они и были, то так и умерли в подземельях опустевшего замка.
На мой взгляд, это можно охарактеризовать как попытку создать образ страдающего положительного героя, но попытку незавершённую. Любви к жене и мимолётной жалости к пленникам недостаточно для положительного образа.
Начиная со второй главы Тонгил появляется в новой роли – в теле Тёмного мага, которым его двойник был в этом мире. Здесь у него уже больше возможностей для раскрытия характера. Однако чем дальше, тем меньше они используются.
Вначале мы ещё видим смятение героя и усилия, которые ему приходится прилагать, чтобы выдать себя за предшественника:
Арон кивнул, словно соглашаясь, но в душе бушевала буря, и он едва сознавал, что делает. Вселенная сорвалась с места и пустилась в пляс, издевательски хохоча, а ему нужно было притворяться, будто все в порядке, все так, как должно. И не выдать себя ни жестом, ни взглядом.
Но отчего-то настораживает лёгкость, с которой Арон вживается в роль подлеца-мага. Он снова идёт в подземелья, однако теперь уже не волнуется за несчастных пленников, которые там заточены. Всё, что его интересует – это судьба бывшего друга, об остальных он просто забывает. Он пытается выгородить неосторожного пажа, чтобы не пришлось убивать его для сохранения репутации, но легко и естественно запугивает и этого юношу, и второго пажа-эльфёнка. Он инициирует кровавый мятеж, подготовленный предшественником, совершенно не переживая за горожан.
Постепенно из текста исчезает рефлексия: читателю показаны рассуждения героя, но почти ничего не говорится о его чувствах. В силу этого приёма Арон Тонгил начинает восприниматься как скрытный, холодный, бесчувственный человек, руководствующийся только рассудком и принципом пользы.
Признаюсь, что одновременно исчезает и сочувствие к герою – слишком уж неприятным типом становится Тонгил. Невольно задумываешься: а таким ли уж положительным персонажем был Арон-воин, которого мы толком не знаем? Отчего маска Арона-колдуна села на его лицо, как родная?
Да и ненависть к Тёмным магам оказалась поверхностной: через некоторое время бывший воин обнаруживает, что уже не может и не хочет обходиться без Тёмного Дара:
Крупица за крупицей возвращалась магия. Крупица за крупицей - вспышки огня, власть над водой, землей, воздухом. И тьма. Нет, не так: Тьма. Обладание ею было самим сладким, самым желанным; и Арон метался на широком ложе, пойманный между сном и явью, не в силах вырваться и уже не желая этого. Сперва - лишь способ выжить, нежеланный дар, теперь...
Тема «Арон и магия», мне кажется, раскрыта в романе несколько неравномерно. В первый день пребывания Тонгила в новой ипостаси мы видим вполне понятную, естественную и достоверную картину: он пытается разобраться со своим «наследством», причём без особого успеха.
Воин захлопнул книгу и мрачно уставился на еще пять подобных томов, невинно лежащих на краю стола. Он умел читать и классические руны, и северные, и даже разбирал завитушки Народа Песков, но это не помогало, когда понятные слова складывались в малопонятные фразы со вставками зубодробительной терминологии.
Все же это не он, а бледнокожий двойник из зеркала, прошел многолетний путь от бесправного ученика до могущественного Темного мага. Арон свою юность потратил на шлифовку умения убивать честной сталью. И вот теперь, чтобы выжить и найти Тери и сына, он должен стать магом. Хотя от Тонгила-прежнего Арону достался Дар, как он мог, не имея ни наставника, ни подходящих учебников, научиться его использовать?
Воину очень помогает дневник Тонгила-мага, кое-какие фокусы он осваивает, что называется, интуитивно. Однако на второй день экспериментов картина всё ещё не слишком оптимистична: Арон может зажечь свечу или создать (с трудом) сгусток огня, вода ему не подчиняется, ветер и земля отзываются слабо. Опять же – вполне естественная и достоверная картина.
Тем не менее, в тот же самый второй день Тонгил уже принимается магичить по-крупному:
Настороженно глядя на Тонгила, воин попробовал подойти ближе, но на полушаге уперся в прозрачную стену. Поднял скованные руки - и они, словно по стеклу, скользнули по невидимой преграде вниз.
…
Две тени метнулись к магу. Взлетели в воздух - и упали, завывая от гнева и боли. Арон не пошевелился - только смотрел как опутывает зверей черная дымка. Вскинул ладонь - и крадущийся к нему третий волк жалобно взвизгнул, покатился по полу, пытаясь сбить охвативший его огонь. Но огонь погас сам, уступая место черной дымке, обнявшей и этого зверя.
И с этой минуты Арон вполне владеет магией, хоть и не помнит многого из того, что умел раньше. Понятно, что такой резкий скачок понадобился автору, чтобы не замедлять сюжет, тратя лишнее время на обучение героя. Однако получилось недостоверно. Только что читателя убеждали, что Тонгил почти не владеет магией – и убеждали отлично, грамотно, так что совсем убедили. И вдруг заявлено прямо противоположное, без всякого перехода и логического обоснования.
Признаться, мне, как читателю, было бы проще поверить в происходящее, если бы магия с самого начала не представляла для Тонгила никакой трудности – или если бы произошло событие, сделавшее для него доступными способности предшественника. Однако здесь в тексте сталкиваются два разнонаправленных вектора, я теряюсь и не понимаю, что же автор хочет этим продемонстрировать, и в итоге утрачиваю доверие к книге.
(Хотя я стараюсь говорить в этом случае только о собственных реакциях, этот момент всё же кажется мне объективным недостатком, поскольку речь не столько о моём личном восприятии, сколько о том, какую мысль хочет донести до читателя текст).
В результате всего этого образ главного героя приобретает сразу три «не», становясь неприятным, непонятным и неубедительным. Следить за его судьбой становится не так уж интересно, и на первый план выходят другие персонажи.
Полуэльф Мэа-таэль, в общем-то, недалеко ушёл от Тонгила.
Каков Мэа-таэль на самом деле? Расчетливый хладнокровный мерзавец? В жестокости уж точно не уступающий своему хозяину. Кто-то другой разве согласится служить Темному магу? И легкомысленно-вспыльчивый характер полуэльфа – всего лишь искусная маска?
Интонация этих вопросов, думается мне, подразумевает ответ «нет», но не стоит забывать, что легкомыслие и вспыльчивость не являются препятствием для жестокости. Любимое развлечение Мэа-таэля – охота на людей. Я считаю, что это достаточно ярко его характеризует.
Зато другие персонажи вызывают искренний интерес. Столкнувшийся с нежданной бедой в виде Тёмного Дара юноша-паж и его наивная, но отчаянно храбрая и решительная сестра, упрямый подросток-оборотень, потерявшийся «домашний мальчик», старающийся быть сильным и смелым – все эти герои очень хороши. Они получились живыми и достоверными.
Если говорить о мире романа в целом, то он достаточно условен. Невозможно сказать, что автор не умеет создавать наглядные, объёмные описания или придумывать оригинальные детали. Очевидно, что умеет. Но они отчего-то дозированы крайне скупо. Из-за этого приходится при чтении представлять себе что-то стандартное, усреднённое, чему способствуют обороты вроде «красивой, роскошно одетой женщины» - читателю следует самостоятельно подставить сюда красотку по вкусу и нарядить её в то, что он считает роскошным и уместным в средневековом сеттинге. Некоторые детали находятся не на своём месте: так, об особом говоре жителей Радоги и их привычке носить ярко-синюю одежду говорится только в девятнадцатой главе второй части, хотя город уже много раз был показан в предыдущих главах.
Такой приём, конечно, не радует читателя моего типа, который высоко ценит уникальную атмосферу авторских миров, но он тоже имеет право на существование. Однако возникает неожиданное затруднение: поскольку Тёмную и Светлую магию роман описывает столь же условно, я вообще не сумела уловить разницы между ними.
Маги враждуют и пользуются покровительством разных богов; Светлые специализируются на лечении, но Тёмные тоже могут лечить – просто не хотят. Тёмные могут быть некромантами, а могут и не быть. Тёмные обладают крайне отвратительными характерами. Но и Светлые вовсе не стремятся к добру и милосердию:
- Господин Неркас создал несколько шаров Истинного Света. Все время, пока он гостил у нас, они охраняли его: летели впереди, освещали путь, следили за тылом. Когда на охоте наемный убийца выпустил в мага отравленную стрелу, один шар спалил ее в воздухе, а другой полетел к человеку и сжег его.
- Живого, естественно? - Тонгил склонил голову набок, внимательно разглядывая Риена. Тот, не выдержав, отвел глаза, уставившись себе под ноги:
- Да, господин.
Возможно, этот момент проясняется в других книгах серии. Однако мне кажется, что раз уж Тёмная и Светлая магия – основа этого мира, то различие между ними и их адептами было бы неплохо показать сразу. Кроме того, меня смутило, что богиня Земли предстаёт в образе волны, водной стихии. Естественно, в своём мире автор может тасовать стихии как угодно, и вполне вероятно, что здесь это нормальное дело. Но небольшое пояснение насчёт связи земли и воды тут бы не помешало.
Поскольку роман – начало большой серии, то естественно, что сюжетные линии в нём не завершены. Их в принципе довольно много, учитывая большое количество героев, помимо Тонгила. Но мне кажется, что некоторые из этих линий утяжеляют структуру книги. К примеру, меч болотных жителей органично вписывается в линию Ресаны и Венда. Очевидно, что этой детали предстоит раскрыться и реализовать свой потенциал впоследствии. В то же время в романе есть ряд сцен, насчёт которых не возникает такой уверенности. Непонятно, следует ли запомнить их на будущее или они не несут значимой информации. Это разговор Арона с Сэймином, огненный червь, он же «огненная Длань Владыки», которого встречают Альмар и Кирумо, проклятие богини Льда на Ресане, девочка Нита на крыше дома, ещё три Длани Владыки (на сей раз дымные) вокруг Радоги.
Интерлюдии с Существом кажутся мне не совсем удачным ходом. Они искусственно выделяются среди прочих линий сюжета стилистикой и заголовками, и благодаря этому создаётся впечатление, что Существу отведена в романе особая, очень значимая роль. На деле же оно остаётся второстепенным персонажем, хотя я не сомневаюсь, что Существо, совершенно очаровательное создание, сумеет развернуться в следующих частях. Но на пространстве первой части ожидания оказываются неоправданными. Кроме того, четвёртая интерлюдия напрочь смазывает впечатление от последующей сцены, в которой Мэа-таэль боится за Тонгила. Читатель к этому моменту уже знает, что бояться нечего, и не разделяет эмоций героя, выпадая из сцены.
Впрочем, сильного эмоционального подключения у меня не возникло ни в одном эпизоде романа. Ритм повествования остаётся одинаковым вне зависимости от сюжетных поворотов, и это создаёт впечатление ровного эмоционального фона.
При этом язык романа чистый, грамотный, текст вычитан, хоть и не идеально. Временами царапают слишком современные обороты в речи персонажей: «крышу сносит», «прикинь». Где-то мелькнуло уместное скорее в ЛитРПГ «кастовать». Смущает, что витражи регулярно именуются мозаикой. Однако затруднений при чтении это не создаёт. И всё же повествование кажется несколько однообразным.
Возможно, к гладкости ритма тут добавляются и сюжетные повторения. Бросается в глаза, что у значительной части персонажей те или иные проблемы с отцами. Арон и Кирумо потеряли отцов в детстве. Приёмный отец Альмара пытается убить сына, узнав про его Тёмный Дар, Риан опасается того же самого со стороны своего отца, у Мэа-таэля с отцом непонятные пока разногласия, и сын его ненавидит. У двух персонажей есть дедушки-шаманы, пусть даже шаман из Кирета - и неродной дед героини.
Двигателем сюжета постоянно выступают недомолвки.
На мгновение замер - нестерпимо хотелось попрощаться с другом по-человечески. Сказать... что-то. Но между ними, почти ощутимо, висела стена ненависти, и никакие слова не могли этого изменить.
Герои этой сцены – Арон и Венд, но к финалу похожее можно сказать об Ароне и Мэа-таэле. Риен вводит сестру в заблуждение, предпочитая не открывать ей правды, та не раскрывает всех карт Венду, и даже Кирумо предпочитает не откровенничать с Альмаром, пока есть такая возможность. Можно сказать, что роман почти целиком о том, как люди не могут поговорить с другими людьми и рассказать им правду из-за того, что чего-то боятся.
Однако на мой взгляд, такое однообразие не идёт на пользу сюжету. Хотя, вероятно, это тоже субъективно.
В целом мне кажется, что книга сделана грамотно, но ориентирована скорее на читателя, не интересующегося внутренней жизнью героев и не обращающего внимания на мелкие детали.
__________________
Рецензия написана на платной основе, подробности тут: https://author.today/post/59197