Рецензия на повесть «Секондхендж»
Рецензия на повесть "Секондхендж"
В очередной своей повести "Секонхендж" из поистине всеохватного Баклужинского цикла Евгений Лукин берется, наконец, вскрывать изнанку политической жизни. Бывший районный центр Баклужино, ставший, наконец, суверенной республикой, избирает себе первого президента. И хотя масштабы у этой республики местечковые, страсти там закипают, как в больших странах.
На власть в Баклужино претендуют две основные силы: блок колдунов, сколоченный Портнягиным, и православные коммунисты - настоящая химера, которую сам автор изображает исключительно в гротескном виде, но которая, вот парадокс, в России в 90-е годы существовала как реальная сила, да и сейчас еще не до конца отмерла. Портнягин, очень вовремя кем-то проклятый на связь с народной стихией, однако, популярнее и должен выиграть, и потому его противники ищут нетривиальный способ выбросить его из предвыборной гонки. Идею им подает обиженный на Портнягина поэт, сочиняющий стихи из одних гласных. Он напоминает о существовании в окрестностях Баклужина древнего капища под названием Секондхендж - местного аналога знаменитого Стоунхенджа, только, в отличие от того, действующего и потому прославившегося в качестве гиблого места. Сутью его воздействия, как выясняют в ходе своего расследования православные коммунисты, является размыкалово - осознание человеком никчемности прежде исповедуемых им идей.
Тут, кстати, нельзя не упомянуть очень нетривиальное суждение автора, чем именно опасно замыкание на людскую массу:
"Прикладная эзотерика сплошь и рядом сталкивается с такими загадочными на первый взгляд явлениями, как пробОй и замыкание, когда отдельная особь оказывается вдруг закорочена на людскую массу, а то и вовсе на космические силы, что, собственно, и произошло с бледным одутловатым юношей, ставшим вдруг сочинять стихи из одних гласных.
Простейший пример: если, допустим, ваша сослуживица, добрейшей души человек, с неожиданной свирепостью заявляет, что, будь ее воля, всех бы умников перебила, вряд ли она могла сама додуматься до такого зверства. Скорее всего, имело место мимолетное замыкание на социум - и устами женщины высказался народ в целом.
Как известно, каждый человек разумен и глубок, в чем легко убедиться, обсуждая что-либо вдвоем-втроем. Сами, наверное, замечали: стоит вмешаться четвертому - происходит замыкание и разговор немедленно глупеет, вырождается, теряет связность, сползает в цинизм. Поэтому классический способ распития поллитровой бутылки водки требует именно трех участников. Не зря же заповедал Христос: "Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них". Если уж на то пошло, что такое традиционно проклинаемый принцип тоталитарных режимов "больше трех не собираться" как не проявление заботы о поддержании интеллекта и совести граждан на должном уровне!
И, чем больше людское скопление, тем меньше проскакивает в нем искорок разума и добра. Изложите вкратце мировую историю, и окажется, что все нации без исключения вели и ведут себя подобно группе дебильных подростков, по каждому из которых давно плачет либо психушка, либо детская комната милиции."
Надежда, что разочаровавшийся в политике Глеб расхочет баллотироваться в президенты и его обезглавленная партия проиграет тогда выборы, греет коммунистам душу, но как заманить его в Секонхендж? Появляется мысль привлечь к этому делу старого колдуна Ефрема Нехорошева - бывшего учителя Глеба, все еще им уважаемого, благо, сам Ефрем от политики далек и далеко не рад новому увлечению своего ученика. Охмурять Нехорошева делегируют партийного бюрократа Викентия, который убедительно доказывает Ефрему, что настоящие его недоброжелатели не борющиеся с оккультизмом православные коммунисты, а его же собственные собратья по ремеслу, пишущие на него доносы и сумевшие даже проклясть Глеба. Потому, мол, им с Глебом будет даже выгодно остаться единственными колдунами при православно-коммунистическом режиме.
Неожиданно обнаруживается и еще одна сторона, желающая выхода Глеба из предвыборной кампании. Это Платон Кудесов - нигромант и член портнягинского избирательного штаба, собственный ученик которого, Игнат Фастунов, выступает в роли запасного кандидата (как вице-президент при президенте). Шкурные интересы Платона в этом моменте парадоксально сходятся с интересами православных коммунистов, и временные попутчики разыгрывают целую драму с якобы покушением коммунистов на уничтожение Секонхенджа и ответным выступлением колдунов в защиту древней святыни. Все только ради того, чтобы завлечь Глеба в Секонхендж для дуэли с представителем коммунистов. И план этот даже удается реализовать, вот только заговорщики не учитывают настроение народных масс, которые воспринимают Глеба как победителя, когда второй дуэлянт, разочаровавшись в собственных идеях, кончает с собой. Что ж, давно известно, что это не лидер ведет массы, а сами массы несут его как знамя перед собой.
Помимо упомянутых выше вывертов, повесть, как и обычно у Лукина, изобилует парадоксальными авторскими суждениями и переполнена юмором. Особо рекомендую прочесть ее тем, кто еще верит в благородные помыслы политиков, для остальных это будет просто пиршество ума.